В молодости оперетта «Фиалка Монмартра» предстала перед моим взором раз пять. Или шесть. И всё казалось мало. Чем она меня так заворожила в свое время? Красотой. Там действительно всё было красиво. Не изысканно, не великолепно, не бесподобно, а именно красиво. Красотой отличалось всё: и костюмы, и декорации, и музыка Имре Кальмана, и голоса, и танцевальные эпизоды, и оркестровые фрагменты. Это было потрясающее сочетание вокальных партий, инструментальной музыки и танцевальной постановки, наверное, именно поэтому, оперетту хотелось смотреть ещё и ещё. Хотелось не просто смотреть на сцену. При этом рождалось желание заново оказаться в том месте, где полновластной хозяйкой является Её Величество Красота. А она, Царица совершенства и гармонии, может незаметно притянуть, может унести в свои чертоги даже самого взыскательного человека.
Рассказ «Прачки» я прочитала несколько раз. Совсем не потому, что не могла запомнить содержания – сюжет как раз достаточно прост. Так же как в свое время «Фиалка Монмартра» привлекала меня своей красотой, так же и этот рассказ хотелось перечитывать только потому, что он написан красиво. Вот такое простое слово, к которому не надо добавлять ничего лишнего.
Казалось бы, что красивого может быть в описании библиотечной деятельности? В том, что заведующей библиотеки пришлось отстаивать разрешение на работу простой уборщице? «И что в этом может быть особенного, да ещё и красивого?» - удивится кто-то.
Что же, поговорим о красоте слога…
По моему личному мнению, умение писать в жанре реализма заключается в том, что появляющиеся из-под руки пишущего человека строчки тесно переплетаются с жизнью. Их практически нельзя оторвать друг от друга. Одна из лекций, которую будучи четырнадцатилетним пареньком, посетил Константин Паустовский, называлась «Поэзия как волшебство». Лектором был тёзка будущего писателя – Константин Бальмонт. Что потрясло молодого Паустовского в тот вечер? Красота слога поэзии. Ему казалось, что в строчках стихотворений Бальмонта заключена певучесть русского языка.
Что же общего может быть между лирическими строчками и рассказом, написанным в прозаическом жанре? На самом деле, их может роднить многое. Ведь не зря, наверное, учитель литературы Селиханович, предлагая юному Паустовскому послушать Константина Бальмонта, произнес: «Вы хотите стать прозаиком – значит, вам нужно хорошо знать поэзию». Если вдуматься в эти слова – они носят в себе очень глубокий смысл: тот кому судьбой предначертано писать прозой, должен не столько знать, сколько понимать поэтические строчки. Ведь красота зарождается прежде всего именно в поэзии, и уже потом в прозе. И красота эта ценна тем, что она стоИт очень близко, фактически вплотную к описываемым в реальности событиям. А вот как сделать, чтобы эта неразрывность ощущалась постоянно – это уже задача (или талант? – не знаю) того, кто пишет.
И ещё. Если автор будет писать просто «со стороны», не переживая за своих героев, или как иногда можно увидеть – находясь «в отрыве» от них, т.е. рассказчик существует сам по себе, герои – сами по себе – написать что-то стОящее, близкое к жизни, не получится. В данном рассказе перед читателями предстает некий коллектив, причем вначале может даже показаться, что автор пишет о нем немного отстраненно. И это хорошо, потому что любой поэт или прозаик должен наблюдать за действиями своих героев, но в то же время он не может быть кукловодом.
Первый абзац рассказа – и читателю сразу же предлагается (не напрямую, конечно, а невидимо и совершенно ненавязчиво) подумать: что же такого может быть между работниками библиотек и теми, кто занимается стиркой белья. Казалось бы ничего общего, но так ли это?
Прачки стирают одежду, бельё, и во время этой стирки с ткани удаляется грязь, пыль, какие-то пятна, следы краски, мела – мало ли что может испачкать материю?
Книги, которые выдаются в библиотеках, тоже занимаются своеобразной стиркой. Только внутреннее очищение от всего ненужного происходит благодаря чтению романов, рассказов, стихотворений – всего того, что удаляет с человеческих душ всё лишнее. Ткань после стирки становится чистой, а душа после чтения и подавно блестит. Если, конечно, то, что мы читаем, приносит удовольствие. Другие случаи не рассматриваются. Ну, и второе: как когда-то в прачечных работали исключительно женщины, так и библиотека – это место работы, как правило, для женщин. По крайней мере, две параллели найти удалось.
Ну, а теперь красота языка.
В одном (!) абзаце налицо несколько изобразительно-выразительные средств: олицетворение - ни одна яркая светозарная мысль, ни одно пламенное чувство не посещало это царство сна и покоя (мысли и чувства представлены в образах живых существ, которые могут что-то посетить, куда-то прийти), эпитет – что уж говорить о малютках филиалах!, художественные тропы - время от времени где-то в глубине взрывались пузырьки гнева и обид, расцветали багровые кусты бабьих ссор.
Автор стоит на позиции противопоставления себя коллективу? Ничуть! Описание описанием, но в то же время читатель увидит, как происходит «уравновешивание»: несмотря на сложности, которые переживает женское общество, оно обладает и щедростью, и отзывчивостью.
А дальше… Дальше если скрипач взмахнул смычком – надо ждать чудесной музыки. И вот раздался первый звук. Пока читатель не знает, что последует за ним дальше: ведь на доске жизни, как пишет автор, разыгрывалась какая-то доселе неизвестная шахматная партия. Еще не было ей названия, и никто не знал, красива она или нет, но фигуры по доске жизни двигались бодро.
Вне зависимости от того, кем написано произведение – имеющим мировую славу писателем или начинающим автором – оно выиграет от того, если в нем будут присутствовать всего две вещи: описания и сравнения. Это не мои слова. Они были произнесены И.С. Тургеневым, и спорить с великим классиком, подарившим читателям бессмертные
книги ‒ «Записки охотника», «Накануне», «Отцы и дети» ‒ не приходится. И сравнений, и описаний читателю, когда он начнет знакомиться с работницами библиотеки, встретится предостаточно. Но автор идет дальше. Не просто обрисовывает жизнь каждой сотрудницы, а делает это мастерски: об одной говорит так, словно смотрит на ней со стороны (Мила). Чтобы детально описать вторую, вводит в произведение её же собственную речь. Получается, что женщина (Тамара) рассказывает про себя сама. Для описания Раисы пользуется удачным ходом – повествует о произошедшем в детстве случае. Почему удачным? Потому что всё, что с нами происходит во взрослой жизни, принесено из детства. И, наверное, нет лучшего способа узнать о человеке всё, как не расспросить его о детских и юношеских годах. Четвертая сотрудница (Пална) – это своеобразный симбиоз авторского видения, собственных мыслей героини и опять же её речи. Все эти разные подходы приводят к тому, что автору удается очень ярко (именно ярко, я не подберу здесь другого слова) прорисовать каждую свою героиню.
Майя стоит как бы в сторонке. Описательная часть и здесь на высоте – в данном случае хотелось бы сказать про сам сюжет. Ведь сюжет – он как ствол дерева. А от ствола уже отходят большие ветви, веточки потоньше, прутики, листья… И вот чем пышнее будет крона дерева, тем ярче сам рассказ. Это образно сказано, конечно.
О чём рассказ? О том, как директору библиотеки удалось «отвоевать» ставку уборщицы? Нет. Он как раз о том, о чём было сказано в первом абзаце: о том, что женский коллектив обладает отзывчивостью. В данном случае, не одна директор являет собой воплощение положительной героини – здесь весь коллектив, несмотря на его разношёрстность, делает всё, чтобы Майя оставалась на виду, чтобы чувствовала себя нужной людям. Наверное, это и есть самое главное в жизни.
Ну, и последнее: директор библиотеки, Царева, или как её называют подчиненные, «Цариха», ведет себя сообразно своему образу. Ведь настоящий царь – это не тот, кто без меры проявляет свою силу (это уже не царь, а тиран), а тот, кто обладает мудростью. Мудрости же директору библиотеки хватает за глаза. Ведь коллектив, несмотря на то, что в нем работают совершенно разные люди, является действительно коллективом.
Правда то, что это удалось показать – это уже не только заслуга директора. Здесь ещё и автор постарался.
Ссылка на произведение: https://fabulae.ru/prose_b.php?id=130613
| Помогли сайту Реклама Праздники |
Первая ваша фраза ввела меня в ступор:
С трудом поняв в контексте что вы хотели сказать, сообразила: вы пять или шесть раз смотрели оперетту.
Но ваша фраза крайне неудачна.
Оперетта не могла предстать перед вашим взором!
Никак не могла, ибо предстать перед взором - "Явиться, оказаться перед кем-, чем-л., перед чьими-л. глазами; появиться. (Малый академический словарь, МАС)"
Оперетта не являлась к вам, чтобы предстать перед вашим взором.
Да-с!
Читаю дальше и снова чудеса в решете:
Вы понимаете бессмысленность фразы? Общество имеет какие-то качества. В вашем случае пишете о щедрости и отзывчивости.
Общество может переживать сложности, но качества или есть, или их нет, вне зависимости от наличия или отсутствия сложностей.
Читать вашу рецензию сложно из-за притянутых за уши красивостей и бессмысленности.
Смотрите как вы резюмируете рассказ:
Послушайте, что такое отзывчивость? Это готовность помочь другому. Что такого необычного в этом качестве, если описывается группа людей? Почему вы все время подчеркнуто восхищаетесь тем, что ЖЕНСКИЙ коллектив обладает отзывчивостью? Что тут удивительного? Неужели в принципе женские коллективы - рассадники ненависти друг к друг, и вдруг автор нашла библиотеку, где женщины отзывчивы в межличностных отношениях?
И теперь рецензент в восторге от такого уникального случая?
Странная реакция. Очень странная. Восхищение самым ординарным качеством, без которого люди вообще не могут существовать.