Эквелибристикой пиитного Шагала,
Рождались новые потоки прежних рифм.
Опорой стали вечные начала,
У добрых поэтесс и скромных нимф.
И в пламени огней и революций,
Сгорал буржуазии алчный тлен.
И дланью вновь пришедших контрибуций,
Основывался у России левый крен.
Народ восстал и царские замашки,
С тоскою уходили в небытье.
Кто был ничем на черноземной пашне,
Тот порождал франзузскую Матье.
И Гитлер ограничил власть народа,
Открыв для этих целей лагеря,
И танками ломал зарниц приходы,
Наследников величья октября.
Но Джугашвили как-то спозаранок,
Собрав Россию в пламенный кулак,
Вновь показал, что Руси той подранок,
Бить автоматом вовсе не дурак.
На площадях Германии, Берлина,
Стал модным в эту пору белый цвет.
И даже на прилавках магазинов,
Расцвел гвоздики пламенный букет.
Что до сих пор несет народам память,
Гарь пороха и войн кровавых жуть.
Пусть тишина в тавернах ваших станет,
Основой жизни. И глинтвейна муть,
Напомнит сорок первые уроки,
И сорок пятого пророческий закат,
Что мы живем в назначенные сроки,
И помним убегающий ваш зад. |
