Танго на набережной. Сена. Аккордеон.
Женщина кружится листиком в человеческом теле.
Дождь моросит. Эйфель в дымке. А он... Где же он...
Кофе в бистро пьет, а, может валяется с кем-то в постели.
Женщина в возрасте "падают листья, мадам"
Чтобы упасть, докружиться осталось немного,
"O, mon Ami, mon amour, ваша молодость - только дорога
К этим, а, может, другим, все равно, берегам.
Голос простужен и хрипл. Сипит аккордеон.
Кружится женщина, Сена баюкает баржи.
Молодость так бессердечна, когда он в тебя не влюблён.
Наспех одевшись, ушёл. На окно не взглянул снизу даже.
Как его звали? Жан... Люк... Нет, Гастон. Или, может, Ришар.
Ночь не в холодной кровати - успех, как перо Синей птицы.
Туфелькой пнуть посильней поднаскучивший шар
И с парапета, с аккордеоном - туда, чтоб забыться.
И захлебнуться, упиться, пропасть... O, moncher... Mon ami..."
Он обещал позвонить. Прождала, как последняя дура.
Сладко, наверное, стонет другая под ним,
Перышки щиплет из крылышек бога Амура.
Добрый глоток кальвадоса. Верней друга нет.
Шаг - только чтоб не упасть на глазах у прохожих.
Женщина в маленьком чёрном, на птичку похожа.
Мокрая, жалкая, хоть и свободна вполне.
Черное платье насквозь, дождь полил из ведра.
Чёрные слезы от туши, нет с подлыми -подлыми! - сладу.
На парапете "Je T'aime" кровью, словно карминной помадой.
Это не танец уже . И нисколечко не игра.
|
