Все замерло, как перед артобстрелом,
отец поник, как бы лишился сил,
молчала мать, в глаза нам не смотрела,
лишь Левитан про бюллетень бубнил.
Звучал Шопен, меня же подмывало
под этот траур, взять и нашкодить,
и поддержать трагизм, хоть в самом малом –
всем в унисон фальшиво поскулить.
«Сейчас ремнем тебя я успокою» –
сказал отец и дал стакан воды: –
«Не вздумай в школе вытворить такое,
тогда нам всем не избежать беды»
Отец и мать – о прошлом были немы,
ведь память ограничили в правах,
и понимая, не касались темы –
режим вождя внушал животный страх.
Я ничего не знал о смерти деда,
о судьбах «тех» никто не говорил,
нас пичкали одним – «счастливым детством»,
которое нам Сталин подарил.
Наш «вождь народов» был вершиной власти,
и всем творил – «великий перелом»,
чем глуше все стонали от напасти,
тем слаще был «Стокгольмский» наш синдром.
Мы измеряли жизни не «аршином»,
не сводками, а чувством и умом,
наверно Ангел спас нас от ошибок...
Учился в 53-м я – в седьмом...
Зал был битком набит учениками –
растерянность со страхом заодно.
Событие давило всех, как камень,
и увлекало за собой на дно.
Звучали речи траурно-устало,
но вот – отличница – десятый класс: –
«Какое сердце биться перестало,
какой светильник разума угас!» ...
Грудь распирало чем-то диким, волчьим,
и. вдруг, как разорвало «Дантов круг»,
я разразился громким, диким воплем,
переплелись где радость и испуг.
Он в шорохе из всхлипов и сморканий,
как взрыв проклятий прозвучал во мне,
и клекотом сорвался из гортани,
и сразу канул в вязкой тишине.
Крик походил на вопль или на хохот,
а я – замолк, едва успев начать.
Директор произнес: – «Кому-то плохо,
давайте митинг траурный кончать».
Друзья меня сумели ловко спрятать,
хоть бросились искать учителя.
(Поступок мой был безрассудным ляпом,
но в нем узрели – «голым короля»).
Уже потом, я понял на уроках,
что «счастье детства» не вернуть назад,
и, будто зная о чужих пороках,
учителям не мог смотреть в глаза.
И с чьей Душой – моя могла так слиться,
какой молитвой – этот был магнит?
А может просто это все мне снится.
Тогда, кто долго так меня хранит?
|
