Еще не ощутив значенья,
печали первого больничного утра,
когда со странным чувством отрешенья
вошла в палату стройная сестра.
И было столько власти необычной
в ее желании страданиям помочь,
как будто древний совершать обычай
пришла из племени Тобола дочь.
Чужое горе, к сердцу принимая,
его несла, как близкое – свое,
ходила строгая, печальная, прямая
и тайною дышало от нее.
С желанием, чтоб строго не судили,
за ней следил, как из лесу зверек,
такой случайный, в этом странном мире –
был чем-то близок ей и чем-то так далек.
Хотел понять я тяжесть этой роли,
когда касались вен игла ее и йод,
она – так близко прикасалась к боли,
а я – так остро чувствовал ее.
|