Крестьянский сын потянул поводья и завернул своего коня вослед лесного жителя. Удостоверившись в действиях человека лосиха ускорила шаг.
И взошел он в лес. Чем больше углублялся Любим в чащу, тем темнее становилось над его головой. Деревья, протянув к нему свои долгие ветви, цеплялись за льняные волосы всадника, заставляя его кланяться каждому деревцу, как господину и хозяину здешних мест. Сухие узловатые пальца корневищ, цепко державшие дорогу в своих объятиях, путались под копытами коня принуждая того спотыкаться на каждом шагу. Трава поражала своим буйством, скрывая когда-то наезженные колеи. Не всякому дано право идти сим путём. И если бы не лесной зверь, то вряд ли смог человек сам разобраться в лесных тропах.
Время к полудню подходит, а лес всё не кончается. Выше становятся кроны деревьев, теснее смыкаются ветви над головой. Редко встречающиеся поляны в зарослях бурого папоротника. Тревожно стало на сердце у молодца. Ругает себя за выбранный путь. Сильнее сдавливает коню бока. Но не спешит верный конь, ноздри раздувает, фыркает, удила грызёт. С дороги свернуть пытается. Не хочет вперёд идти. Не слушается ни повода ни плётки жгучей. Чует что-то не ладное. Спешился молодец. Крепкой рукой взял поводья, успокоил коня, и повёл его рядом. Не пройдя и нескольких шагов понял причину его волнения.
Страшная предстала пред его глазами картина. Содрогнулась душа увидев кровавое зрелище. Разбросанные кругом обглоданные кости, непонятно чьи, то ли животного, что было запряжено в телегу то ли человечьи. Телега, стоящая в стороне, была устлана вчерашним полевым разнотравьем. На заднике её повисла пеньковая опояска как свидетельство присутствия человека в разыгравшейся трагедии. Любим протянул было руку к ней, как вдруг его слух уловил чьи-то всхлипы. Он резко огляделся. Жутко стало парню. Звуки сдерживаемого плача ещё раз донеслись до него. Любим глянул вверх и обомлел. В оранжево-желтой листве ясеня он узрел чьё-то бледное лицо. Кто-то скрывался на дереве. Парень успокоился, поняв в чём дело, и предложил незнакомцу спуститься:
— Кто бы ты ни был слезай, не опасайся. Дурного с тобой не сделают. А еже ли помощь востребуется к родной матушке отвезу. Она добрая травница. Мы с маменькой сами горюшка не мало похлебали. Нам ли обижать горемыку несчастного. — Сказав это Любим пригляделся, пытаясь распознать среди ветвей человека сидящего на дереве.
Шепот листвы да, где-то невдалеке, одинокое постукивание дятла, — было ему ответом.
— Ну, коль не желаешь отвечать – прощай! Мне нет нужды здесь судьбу испытывать. Материнский наказ в путь-дорогу зовёт. — И крестьянский сын отступил от дерева, намереваясь продолжить свой путь.
—Постой… не уходи, вызволи из неловкого положения… подсоби спуститься в низ … от холода ослабли руки.
Не слова — голос удивил, голос кой не чаял здесь услышать. Голос кроткий и тихий, ночными страхами ослабленный, но полный девичьей сути. Влез парень на древо ветвистое и при помощи плеча его крепкого спустилась девица на земь.
— Спасибо, добрый человек! Нечем мне тебя отблагодарить, сам видишь моё беденьство*. — Молвит бедняжка, а сама вся дрожит, съёжилась. Бледный лик слезьми обезображен. Рукав у исподней рубахи оторван, на плече рана кровоточит. Стесняясь наготы своей, что выступает сквозь рваные края, норовит прикрыться руками да остатками своего одеяния. Ноги в коленях подкашиваются, вот-вот упадёт.
Сочувствием и состраданием отозвалось сердце парня на несчастие девушки.
— Не печалься! Я не оставлю тебя. Вижу пока маменькин наказ ведёт в другую сторону, провидение пророчит мне иной путь и ставит предо мной выбор от коего зависит не только моя судьба. Так вот мой выбор! Поживёшь у нас, пока матушка залечит твои раны, а там ты вольна поступать, как знаешь. А сейчас садись со мной на коня, дурно обо мне не думай. Не злодей я, не лихой человек. Мимо сироты не проеду. Видно судьбой нам предначертано здесь встретиться. Добрая мать – лосиха, хозяйка лесная, не спроста привела меня в это скорбное место.
С этими словами Любим окутал девицу своей бедной епанчой и подсадил на коня. Среди ветвей орешника мелькнула голова лосихи.
Парень снял шапку в поклоне:
— Спасибо тебе добрая мать-лосиха за услугу тобой оказанную. Спасла ты жизнь человеческую, помоги теперь из лесу выйти.
Немного отъехали они как за спиной в чаще затрещали сороки, вороны заграяли, лисы затявкали. Чует лесной житель чужака. Девица сжалась в комок, ещё пуще задрожала. Приостановил молодец коня — прислушался. Послышались частые звуки копыт. Кто-то скачет по лесной тропе, коня плетью погоняет, торопится. Любим взяв лошадь в повод, укрылся за густым кустарником.
На поляну выехал царский холоп. Спешно оглядел место дикого пиршества и, подхватив с земли окровавленные лоскуты девичей сорочицы, опасливо озираясь по сторонам, яростно пришпорил коня и исчез, растворился в чаще. Встревоженный лес успокоился.
Оглядев ещё раз поляну, младший крестьянский сын, пустился в обратный путь. Уже ввечеру поклонился он родному дому. Мать, выйдя на крыльцо, ахнула, узрев рядом с сыном девицу, но не осерчала видя бедственное положение незнакомки. Любим словно пушинку снял свою спутницу с лошади и, чувствуя её немощь, пронёс в горницу. Мать велела сыну истопить баню. Не о чём не расспрашивая напарила продрогшее тело девичье с травой мятою, вымыла. Перевязала имеющиеся раны, да обрядила в чистые одежды. Травным сбором напоила и уложила на печи спать. Удивилась, увидев в её сорочице игрушку — куклу Петрушку. Дитя, оно и есть дитя — подумала, сажая куклу на лавку.
Тихо ночью в избе, тепло, лишь мышка осторожно за половицей поскребёт, инде сверчок за печкой нет-нет да и нарушит мягкую тишину. А на дворе ветер осенний с листвой свару* затеял, шумит, ярится, пообрывал с берёз наряды золотые да и бросил оземь в грязь. Стоят берёзки голые, нечем наготу прикрыть.
А в избу месяц глянул чрез малое окошко. Серебряный лучик пробежался по половицам и, взобравшись на скамью, коснулся деревянного лика Петрушки. Застывшее лицо куклы ожило. Глядь, а заместо куклы на скамье человек сидит. Сидит и не шелохнется, токмо головой чуть водит, всматриваясь в окружающую темноту. И тут опять лунный свет оказал содействие. Пробежался по избе и отворил каждый уголок. Тьма послушно, будто по сговору отступила, обнажая предметы и людские лица, что в безмятежном сне улыбались. ...
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
