Глава 15

несколько минут и тут же просыпался. Капризничал. Дину пришлось устроить ему небольшой опрос.
- Что болит, мелкий? Болит что-то?
- Да.
-Где? Покажи.
- У-у-у! - сказал мальчик, закрыв лоб ручками.
- Голова болит?
- Да. Па-а, у-у-у! Бхы-ы!
- А еще что?
Ребенок влажными глазами смотрел на Мандо и продолжал держаться за лоб.
Омера встала и зашла к ним. Она появилась в тот момент, когда муж выяснил у сына причину беспокойства. Тут же она принесла чашку, где был размешано лекарство.
- Дин, это средство от головной боли. Он перегрелся, похоже, - тихо произнесла она, положив заботливо ладонь на лоб Малыша.
Мандо отдал ей сына. Женщина тихо взяла ребенка на руки и аккуратно поцеловала в лоб, а после напоила раствором.
Прошло немного времени, прежде чем дитя перестало плакать и капризничать. Омера носила его на руках по комнате и слегка укачивала. Малыш успокоился и крепко заснул на руках у матери. Женщина еще немного походила с ним и осторожно уложила в кроватку, прикрыв одеялком и покачав ее. Ребенок спал крепко. Тогда она бесшумно увела кроватку в комнату Винты, вернулась, выключила свет, забралась к мужу под одеяло и обняла. Далее они постарались сделать все тихо и аккуратно, чтобы не шуметь и не разбудить детей. В этот раз Мандо был нежен с ней как никогда. Засыпая рядом с женой, ему казалось, что он слышит голос матери-оружейницы:
- Бескар куют горячим!

После обеда пришла пора трогаться в путь. Мандо перенес нехитрый скарб жены и дочери вместе с кроваткойси вещами сына на борт Лезвия Бритвы. Перенес туда же ящики с корелианским элем и папуур'гал. Винту с Малышом отправил на корабль, запретив им что-либо трогать и куда-либо лезть. Он ждал, пока Омера раздаст соседям ценные указания, по поводу своего нехитрого жилища и пруда с крилем.
Она зашла в дом. Дин пошел вслед за ней, чтобы позвать, но заглянув за полог, закрывающий вход, увидел, что она прислонилась всем телом к стене и уткнулась в нее лбом. Она прощалась со своей прошлой жизнью, с домом, где она выросла, жила с мужем, родила дочь. Дом был для нее местом потерь и радостей, и теперь его необходимо было оставить ради новой, неизвестной для нее жизни.
Мандо не стал ее торопить. Он уселся на бревне снаружи и еще раз обвел взглядом через Т- образный визор шлема все, что его окружало. Он и сам не желал покидать это место. Что делать, дети Манд’айим[2] так устроены, что живут полукочевой жизнью военных походов, а если войны нет, то выбирают эту жизнь и воюют против того, что кажется им не справедливым в этом мире.
Вскоре Омера вышла. Он так же отправил ее на корабль вслед за детьми, а сам сказал, что будет позже, так как у него тут есть еще пара дел.
Джаррин зашел в дом, показавшийся ему опустевшим и лишившимся души, словно тело павшего в бою воина. Он заглянул в кухню, в комнату Винты, после прошел в комнату, где жил он и его маленький сын. Подошел к кровати, на которой накануне занимался любовью с Омерой и присел на край. Дин решил обязательно вернуться сюда с семьей. Сюда, где он нашел дом, какого у него кроме старой доимперской жестянки не было, нашел семью - тех, кто стал ему дорог, нашел в конце концов, самого себя.
- Когда все теряешь, образуется пустота, - как-то в детстве сказал ему отец. Коммандер Т'орн оказался прав. Когда внутри ничего нет, это начинает разрывать на куски, и целым быть при этом очень сложно. Но теперь Дин знал, что он целый. Он снял шлем и сидел молча, будто не было сил подняться и покинуть этот дом, окна и ставни которого были наглухо закрыты, как глаза уснувшего. По щеке Мандо сползла слеза. Он привязался к этому жилищу как к человеку. Взять и покинуть его было трудно.
- Мандо...
- Омера? Что ты тут делаешь? Я же попросил тебя присмотреть за детьми?
- Я подумала, что могла бы чем-то помочь.
Мандо как-то хрипло произнес:
- Я и сам не хочу улетать, но я дал слово.
- Я знаю, - она села рядом.
- Оми...
- Тссс, молчи...- прошептала она, нежно обнимая его. Он обхватил жену, впечатав свои губы в ее, сильно и крепко.
Неожиданно он поддался нахлынувшим на него чувствам. Несмотря на свой бескар, он будто ощущал ее всем своим существом. С деревянной кровати матрас был снят, остались лишь гладкие полированные доски, но даже это не помешало их отношениям. Они забыли все и пришли в себя, только когда очередной выстрел был сделан. Он услышал громкий вскрик Омеры и свое " оййаа". "Раздолбай!"- обругал себя запыхавшийся Мандо, и в комнате раздалось негромкое:
- Если б можно было бы
Из бескара выковать...