поднять веки. Это стоило настолько невероятных усилий, что глаза пришлось пока закрыть.[/i]
***
Заперев Бура в холодильнике, Артём направился в рабочую кандейку. Ничего необычного он там не увидел. Травин с командой труповозников и их друзьями как обычно устроили попойку на рабочем месте. В полуторалитровых бутылках из под «Медового крепкого» и «Медового лёгкого» было налито отнюдь не пиво. Как правило, команда "Груз 200" пробивала чистый медицинский спирт у ординаторов кардиологии, а самогон покупали в частных домах близлежащего района «шанхая». Состав отдыхающих обычный: Травин, Серёга с МЧС, Макс и Саня (в прошлом сослуживцы по Чечне, ныне же заблудшие души с нарушениями психики, такими, например, как «снос башни»), и какой-то незнакомый паренёк, по виду из санитаров.
Артём поздоровался со всеми, с удовлетворением заметив, что «семинар» только в самом разгаре. Это значит, что ещё можно рассчитывать на помощь. Если же дотянуть до того момента, как у Макса или Сани «сорвёт чеку», всё полетит к чертям. Неважно, кто из них первый отринет реальность и вернётся в Чечню. Стоит одному потерять контроль, второй тоже берёт в руки «автомат». Хорошо если они в память о службе в горах просто начинают играть в любимую игру «вампиры». Её правила заключаются в заваливании ближнего своего на пол, стараясь прокусить ухо или шею до крови. Когда они отпускали жертву, причём «попавшим», мог быть и один из них, вскакивали на ноги с весёлым детским смехом и вновь шли бухать. Но иногда они включали по-настоящему страшный юмор. Опасно было даже находиться с ними рядом в этот момент. Они вскрывали шкафчик патологоанатомов, доставали оттуда секционные ножи и шли упражняться в метании оных, отнюдь не победы ради, а самого метания для. Артём с Юрой каждые несколько дней бегали в «Роспечать» за постерами, чтобы спрятать стены с дырявым кафелем. На чём держалась дверь, было вообще не понятно. Эти тяжёлые скальпели, размером с нож для резки хлеба, с цельнометаллической рукояткой, давно изрешетили её так, что под постером не прощупывалось твёрдой поверхности. Чтобы сохранять тайну, ночным дежурным приходилось помимо плакатов звёзд кино и эстрады крепить на дверь фанерные листы. Можно было бы довольствоваться метанием в стены – медицинская сталь легко врезалась в кафель, не кроша его, а входя как в пенопласт. Но однажды кто-то из гостей метнул нож слишком сильно, тот, ударившись рукояткой, отскочил в чугунную болванку на подоконнике и от самого его кончика откололся маленький треугольный кусочек. Настолько маленький, что домохозяйка даже не обратила бы внимания, просто без помощи мужа, заточив его в привычное состояние. С секционным ножом всё было сложнее.
На следующее утро обоих дежурных вызвали на ковёр к главврачу, а тот в свою очередь устроил им такой разнос, что неделю труповозники заезжали в морг только по службе. А все гулянки устраивали у себя в бараке напротив. Но основным средством доходов всё же являлось место работы Артёма и Юры, поэтому вскоре место дислокации труповозки вернулось в морг. Да. Как это ни странно, но именно там, именно в ночную смену вертелись деньги, алкоголь и связи. Простой обыватель, жизнь которого не коснулась этого заведения в те годы, вряд ли допустит в свою голову мысли о возможности заработать что-то кроме оклада в хранилище трупов. Но это действительно было так.
Началось всё банально с «коррупции» ещё до Артёма. Юра впускал людей «повидаться» с усопшими родственниками, до того, как над ними поработает Гриша патологоанатом. Не то, что он своими манипуляциями их сильно уродовал, но некоторым ночным визитёрам было невероятно сверхъестественно нужно посмотреть на своих мёртвых близких. В этот бизнес лихо втянулся и Артём, который устроился в морг для подработки с ночлегом, чтобы всегда было запасное место, где можно на время укрыться или просто использовать как перевалочный пункт. К тому же, тогда у него ещё не было бабушкиной квартиры и, оставив полный взаимного непонимания родительский дом, жил он где придётся.
***
Наконец у него получилось открыть глаза. Мерзкий запах нашатыря. Бордовый кафель тянется от самого носа, до противоположной стены. В обзор попадает ещё кто-то. Тоже лежит, скрючившись, с руками за спиной.
- Эээй… - Своего голоса он не услышал. – Ээээй, ты…
Ничего кроме хрипа. Какой-то звук сзади. Он попробовал покрутить головой, но дальше чем до белого, с облупившейся краской потолка, повернуться не смог. А звук сзади. Он попробовал протянуть руки и, наконец, почувствовал, что они связаны за спиной. Повернув голову вниз, увидел, что привязан к стулу, который лежит на боку. Вдруг стало темно. Он понял, что на лицо ему набросили какую-то тряпку. Внезапно у него прорезался голос и он начал орать. Сам не понимал что, но какие-то слова. Угрозы. Понял, что не помогает, затих и прислушался. Вокруг него происходила какая-то работа. Чьи-то руки подхватили его вместе со стулом и поставили вертикально. Со всех сторон навалился какой-то первобытный страх, который питал ненавязчивый, но тем не менее пропитавший всё кругом приторный запах. Тишина. Шаги сзади, звук закрывающихся железных ставень или большой двери. Теперь шаги вокруг него. Круг, ещё один, ещё… Странно, но от этого монотонного шагания закружилась голова. Внезапно с головы стянули то, что лишало его видимости. Вначале он не мог сосредоточиться на сидящих перед ним фигурах. Он как бы сидел в центре круга из других людей, словно в детском саду на устном чтении стихотворения. Люди сидели, не двигаясь, и он всё не мог понять, что же в них такого необычного, от чего подсознательно хочется закрыть глаза. Не мог… Спустя мгновение он понял. Лихорадочно он всматривался в одно, второе, третье лицо… Отказывался верить увиденному и начинал надеяться на то, что следующее не оправдает его нарастающей паники. Мышцы связанных за спиной рук забились в истерике. В висках молотом колотила кровь. Это было единственное обстоятельство, которое всё ещё держало его над пропастью безумия. Ведь в этом круге он был единственным, способным напрячь свои мускулы или почувствовать биение своего сердца. Лица остальных представляли собой такие разные в своей схожести лики смерти.
***
Позже визит нанесли шылыбинцы. Эта группировка крепче всех стояла на ногах к концу девяностых, и о ней ходили самые страшные слухи. Миша, один из визитёров, по обоюдному согласию «морговчан» и бандитов, стал куратором по «нетрадиционным методам решения проблем» от банды Шылыбина. Примерно раз или два в неделю он один или с компанией привозил «клиента». Неважно чем был тот обязан такому вниманию. Была ли это неподписанная дарственная о передаче коттеджа на Старой Весёлой в руки бандитов, или же просто крупная сумма денег. На пейджер, оставленный дежурным морга шылыбинцами, приходило сообщение о двухчасовой готовности. Это означало, что ночные хранители царства мёртвых, они же дежурные, должны были преобразовать холодильник в комнату страха.
Он представлял собой помещение пять на три метра. Вдоль стен, по всей длине помещения, протянулись полки, на которых возлегали усопшие. Бордовый кафель на полу и желтоватое свечение со всех сторон – лампочки скрывались где-то за трубами воздухонагнетателя. На самом деле определение «холодильник» мало подходило для этого помещения. «Хранилище» - да. «Склад мёртвых тел, где слегка прохладно» - да. А вот «холодильник» - нет. Но раз уж должно быть какое-то определение, пользовались работники тем, которое придумали до них. Единственное, что могло натолкнуть непосвящённого на то, что перед ним хладохранилище, это большая дверь, обитая железом с массивной ручкой. Да и то, только зимой она покрывалась инеем. Закрывалась она снаружи.
Смысл преобразования холодильника заключался в создании пугающей, как бы странно для морга это не звучало, атмосферы. На самом деле пугающего там ничего не было – даже человек, который первый раз посещал это заведение, уже спустя пару часов привыкал к трупному запаху, который витал там не всегда. В основном, когда Юра с Артёмом забивали на свои обязанности и переставали убираться в «секционке». В этом случае клиенты лежали на столах, приваленные к столам, на подоконниках, под ними…
Один раз мужика привезли в том же ведре, с которым он отправился за брусникой. Дело в том, что сопка уже была занята медведем. Сотрудники МЧС нашли лишь несколько обглоданных костей и череп ягодника-неудачника, уложили всё это в ведро и привезли в морг. Так и стояло оно, вызывая недоумение у посетителей и непонимание, что с ним делать, у дежурных.
Да и средство от трупного запаха там давно уже было изобретено – кто-либо из присутствующих постоянно курил Беломор. Запах мертвечины не исчезал, но как бы преобразовывался в другой, который был вполне сносен. А так чистый секционный кабинет напоминал операционную с двумя железными столами под тела и шкафчиками для инструментов и одежды.
***
Артём сидел за спиной у Бура. Складывалось ощущение, что пленник сходит с ума. Он уже чуть не свернул себе шею, пытаясь увидеть источник звуков за спиной, и один раз потерял сознание. Артёму пришлось ещё раз вылить нашатырь на грудь жертвы и сходить за кошкой в бараки труповозников. Таким образом, животное брало на себя некую мистическую роль, которую усиливали мультики и сказки, с детства навязывающие людям принадлежность кошек к тёмным силам. Немного подумав, Артём понял, что теперь знает, как начать беседу.
***
В создании «пугающей атмосферы» дежурных выручил, изуродованный войной юмор Сани и Макса. Уже на первое такое предложение проявить инициативу вкупе с фантазией, они откликнулись гораздо радостнее, чем на игры в вампиров. Немного посовещавшись, они, надев халаты и перчатки, ушли в холодильник. «Проработав» там около часа, они вышли с потными лбами и улыбками на лицах. Призывным жестом пригласив остальных войти, они разошлись в стороны.
Даже на пьяную голову, даже под самыми сильными наркотиками Артём вряд ли додумался бы сотворить нечто подобное. При том, что его психика уже изменилась и адаптировалась к специфике работы, и он обрёл ненормальность, свойственную его коллегам, всё же мозг не был настолько свёрнутым, как у этих двух отморозков. Трупы сидели около полок, стояли прислонённые к стенам, пялясь в потолок… У тех, кого трупное окоченение застало с выражением на лице, схожим с улыбкой, позы были явно не свойственные мертвецам. Один сидел на краю лежака, закинув ногу на ногу, прямо напротив входа. На лице его был настоящий оскал, при том, что марлю, подвязывающую нижнюю челюсть, «дизайнеры» снимать не стали. То, во что растянулись уголки губ мертвеца, всё же можно было назвать улыбкой… Но, господи, какая же она была страшная… Руки как у куклы, нелепо согнуты в локтях и вывернуты внутрь, взгляд вниз, но голова изогнута так, чтобы «видеть посетителя». Те же, у кого лица были «недовольны» теперешним состоянием, подверглись более тщательной обработке. Они лежали в углах холодильника или забившись под лежаки, скрюченные, с завязанными или заклеенными изолентой ртами. Глаза закрыты. Руки выкручены за спину.
Пока ошалелые дежурные
