то же… Так что нет, Анри, я не считаю, что эти убийства связаны. Но они очень похожи. Кстати, ты не забыл зелёную бутылочку?
— Нет, конечно, — Анри рассеянно поправил прядь. — Ты уверен, что это безопасно?
— Наша работа вообще небезопасна, — Вэл уже успел полностью одеться. — Но, по крайней мере, у нас есть какие-то преимущества перед смертными. Пойдём?
Анри вздохнул. Происходящее теперь вызывало у него беспокойство, хотя он сам изначально с радостью готов был взяться за дело.
— Не переживай, — сказал Вэл, принимая саквояж из рук Анри. — Надеюсь, раскрытие займёт не так много времени. Тогда у меня не было ничего, только тело со следами на шее. Сейчас мы хотя бы знаем, кто убит. И у нас есть заинтересованное в успехе лицо.
— Интересно, был ли у неё любовник, — задумчиво проговорил Анри. Он запер верхний ящик маленьким серебряным ключом, висевшим на цепочке у него на шее. — Типичная история — ревность, страсть. Может быть даже, он уличил её в чём-то. А она… Связалась не с тем парнем, бедняжка. Всех ведь так влечёт тьма…
— Это слишком просто, — ответил Вэл, доставая из-под кровати чемодан и спешно сбрасывая в него необходимые вещи. — Хотя, бывает, ответ действительно лежит на поверхности, а ты всё бродишь вокруг да около.
— В любом случае, мою версию стоит проверить, — довольно сказал Анри.
— Я всегда проверяю все возможные версии, — произнёс Вэл, слегка запыхавшись.
Белая прядь прыгала у него надо лбом. Выглядел он очаровательно.
Когда всё было наконец собрано, они спустились вниз и, попрощавшись с экономкой, вышли. На улице было очень тепло. Дул приятный ветерок. В машине Анри снял плащ и аккуратно убрал его сверху в саквояж. Вэл уже через пару минут пожалел, что надел пиджак.
— Я бы предпочёл, чтобы вы остановились у меня, — тихо сказал Говард.
«А я бы предпочёл гостиницу, — подумал Вэл. — Всё лучше, чем терпеть беспрестанную слежку».
— Да, конечно, так будет удобнее, — заверил его Анри, будто не замечая взгляда Вэла.
Впрочем, он был прав. Так можно было с большей вероятностью обнаружить какие-то незначительные детали.
Вэлу вдруг показалось, что солнце слишком сильно печёт ему в окно, а со стороны водителя чересчур сильно дует. Ещё и в машине немного пахло затхлостью. Его резко перестало устраивать всё на свете, а настроение испортилось. Да, дело обещало быть интересным, и теперь у Вэла появилась возможность избавиться от навязчивых мыслей о прошлом. О том нераскрытом убийстве. С другой стороны, каким тихим и спокойным могло бы быть это чудесное майское воскресенье, если бы они остались дома. Несмотря на то, что Вэл искренне любил свою работу, уют и покой он ценил превыше всего.
— Ты чего? — Анри по-свойски пихнул Вэла в бок, увидев его отсутствующее выражение лица.
— Ничего. Грущу о потерянном выходном, — шёпотом ответил Вэл и улыбнулся. — Надо запомнить, что за этим миром должок.
— Действительно.
Они подъехали к вокзалу.
2.
Народу на вокзале было немного. Город ещё не проснулся окончательно. Становилось совсем жарко; выйдя из машины, Вэл снял пиджак и перебросил его через руку, в которой держал саквояж. У Анри никак не выходило выдернуть ручку чемодана, и он выругался сквозь зубы. Вэл усмехнулся.
— Вам помочь? — услужливо поинтересовался водитель, порываясь взять у Вэла саквояж.
Вэл дёрнулся, и склянки слегка задребезжали.
— Справлюсь, спасибо, — сухо ответил он.
«Люди вечно предлагают помощь, когда не просишь, — пронеслось у него в голове. — И делают вид, что ничего не замечают, когда ты отчаянно в ней нуждаешься».
Удобный подход. Вэл посмотрел на водителя уничижительным взглядом, и хотя это выражение выглядело, скорее, забавно, нежели устрашающе на его миловидном округлом лице, водитель быстренько извинился, сел обратно в машину и уехал.
— Как печёт, — сказал Говард и, сощурившись, глянул на небо. — Но это ничего. За городом сейчас очень хорошо.
— Верю вам на слово, — бросил Анри, которому наконец удалось выдернуть ручку. — Когда прибывает поезд?
— Судя по расписанию, через двадцать минут, — сказал Говард, предварительно сверившись с карманными часиками. — Долго ждать не придётся.
Они прошли на станцию. Вэл не любил вокзалы. Даже сейчас, когда здание и платформа были полупустые, никто не толкался и не мешал, здесь было неуютно. Сквозняки то и дело бились в затылок, не отменяя духоты; неопрятного вида старушка продавала цветы в ларьке, рядом суетился газетчик, громко выкрикивая свежие новости. В углу женщина отчитывала ребёнка, уронившего на пол сумку. Вэл поморщился. Такая суета никогда не внушала ему симпатии, а только отвлекала от собственной жизни и работы. К тому же, Вэл был достаточно суеверным, и, отправляясь в очередной раз куда-нибудь на поезде, считал, что вполне может пересечь границу между реальностями и оказаться там, где всё пойдёт наперекосяк.
Говард нервно рассказывал про свой парк со статуями — кажется, это было его любимой темой. Анри что-то ему отвечал, впрочем, без особого энтузиазма. Вэл слушал их вполуха. Он вдруг поймал на себе чей-то пристальный взгляд и поёжился; сначала ему даже показалось, что смотрят на стоящего рядом Анри. На Анри вечно пялились — особенно кокетливые дамочки, тщетно жаждущие его внимания и надеявшиеся на взаимность. Вэл повернул голову. Нет, смотрели точно на него. Он сначала решил, что это мальчик-почтальон или чей-нибудь помощник — фуражка слегка набекрень, костюм с аккуратным воротничком, белые перчатки. Скользнув по мальчику глазами, Вэл подумал: «И что ему от меня понадобилось?» Потом он заметил стоящий рядом чемоданчик. «Не хватало ещё, чтобы он ехал в том же вагоне». Вэл не любил странностей, случайных событий — того, что не поддавалось никакому контролю.
Раздался гудок, поезд был уже близко. Вэл опять вспомнил их хорошенькую гостиную и терпкий чай с чабрецом. Надо бы поскорее разобраться с этим убийством…
Купе было небольшим и довольно уютным. Говард решил прогуляться до вагона-ресторана. Анри сел у окна с одной стороны, Вэл — напротив. Он вытащил газету и приготовился к длительному молчанию; говорить ему не хотелось. В окне замелькал приятный пейзаж. Вэл открыл астрологический прогноз на сегодня, который угрожающе гласил: «Вас ждёт интересная встреча». Вряд ли встречу с Говардом можно было назвать интересной. «Опять врут», — подумал Вэл уныло и переключился на сводку происшествий.
Впрочем, недолго ему суждено было наслаждаться тишиной. Дверь купе распахнулась, и на пороге замаячил мальчик с платформы.
— Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам? — голос был почти детский. — Остальные купе заняты.
«Врёт и не краснеет», — Вэл хмыкнул.
Прежде, чем кто-либо успел ответить, мальчик вошёл в купе, умостил чемоданчик наверху и приземлился рядом с Анри. Вэл ещё раз окинул взглядом его фигурку, и тут у него впервые закралась мысль, что…
— Инспектор Габи Джиллс, — сказал «мальчик», подавая руку по очереди обоим братьям. — Меня прислали разобраться с убийством горничной господина Пройсса. Я заметила вас в его компании ещё на платформе. А где он сам, кстати? — на этих словах Габи достала из кармана портсигар и зажигалку.
Она уже успела снять перчатки и фуражку; у неё были короткие тёмные волосы.
— Наверное, в вагоне-ресторане, — ответил Анри, немного удивившись её фамильярному тону. — Я, кстати, Анри Эркерт, а это…
— Ваш брат Вэл. Пройсс, видимо, нанял вас, чтобы вы расследовали то самое убийство, — она поднялась, подошла к окну и распахнула у него верх. Сразу сильно подуло.
— В купе курить нельзя, — отозвался Вэл.
— Вы завидуете, потому что сами бросили? — лукаво поинтересовалась Габи, делая затяжку. Струйка дыма вышла прямо в окно.
— Откуда вы вообще меня знаете? — спросил Вэл с невероятным подозрением. — Откуда знаете о том, что мы братья?
Габи усмехнулась.
— Вы меня не помните. Я работала секретарём в детективном агентстве, где вы, в свою очередь, ассистировали следователю. Как видите, мы оба неплохо продвинулись с тех пор.
— Я действительно вас не помню… — Пробормотал Вэл.
— Я тогда выглядела иначе. А вас по-другому звали. И в то время вы ещё не представляли брата компаньоном.
— Значит, вы тоже?..
— Родилась с Аномалией? К сожалению или к счастью, это так, — Габи снова затянулась. — Зато сколько возможностей.
Вэл усмехнулся:
— И правда.
— Может быть, пойдём поищем Пройсса? — предложила Габи, хулигански выбрасывая сигарету на пути. Ещё из полиции. — Хочу с ним познакомиться.
— Спасибо, я не голоден, — улыбнулся Анри. — Всё равно он скоро вернётся. Или вам не терпится?
— Я тоже не голоден, — буркнул Вэл. На самом деле, он был бы не прочь отобедать — и ещё закусить парой пирожных.
— Он бы пошёл с вами, — хихикнул Анри. — Он просто на диете.
Вэл недовольно сверкнул глазами в его сторону. Надо было ляпнуть такое при Габи…
— На мой взгляд, это лишнее, — сказала она.
— Вы мне льстите, — заявил Вэл, даже не покраснев.
— Вовсе нет. Вы мне нравились, ещё когда работали в агентстве, — сказала Габи.
— Но вы ничего не говорили.
Анри внимательно посмотрел на него.
— Во-первых, вы меня не замечали, — улыбнулась Габи. — Во-вторых, мне было достаточно просто видеть вас. Вы сами прекрасно знаете, у людей с Аномалией другое... устройство.
Она замолчала. Вэл кивнул и снова уставился в сводку происшествий. Маленькие чёрные буковки расплывались у него перед глазами. Это было так странно — услышать от кого-то простое «вы мне нравились». Не то чтобы это что-то меняло, не то чтобы никто никогда не смотрел на него с интересом… Бывало, конечно, пару раз, но потом эти симпатии разбились о его характер. Вэл сам ничего не хотел — зачем, если не испытываешь потребности, а для пространных бесед уютными вечерами всегда есть брат? Это с Анри всё обстояло иначе: девицы липли, слетаясь, как мухи на мёд, а Вэл только ревновал. Нет, он не завидовал — слишком любил брата, но сам не был таким высоким, тонким, и не казался сказочным существом или юношей с картины итальянского художника. Если Анри был равнодушен ко всеобщему вниманию, не чая души в Вэле, то Вэлу иногда хотелось выйти из тени. Доказать самому себе, что он не хуже. Смешно. Он казался себе неуклюжим, не замечая собственной плавности движений и особенной обтекаемой грации; его мелкие кудряшки были для него бесцветными, и он стриг их совсем коротко, но потом всё-таки отпустил чёлку, не замечая, что завитки на лбу только добавляют ему очарования. Он был красив — не той почти идеальной и роковой красотой Анри, а своей собственной, милой, нежной и спокойной. И Габи просто это увидела.
Какое-то время они ехали в тишине. Потом вернулся Говард. Заметив Габи, он сначала подумал, что ошибся купе.
— Инспектор Габи Джиллс, — повторила она своё приветствие. — Я буду вести дело вашей горничной. Напомните, как её звали?
— Йохана Шнайдер, — ответил Говард, нервно отерев лицо. — Я так полагаю, вы уже познакомились с господином Грацем…
— И его компаньоном, — закончила за Говарда Габи с лёгкой усмешечкой. — Да. Надеюсь, мы не помешаем друг другу в работе, а наоборот, будем оказывать посильную помощь.
Говард энергично закивал в ответ на её слова и стал похож на нелепого болванчика.
— Безусловно, — произнёс Анри. — Мы тоже очень на это
