другом… Классика, интересные подписки, последние новинки районного книжного магазина. Наверняка есть там полезное знакомство…
Валентина отстучала шифровку, сняла наушники.
– Чаю хочешь, Егор? Он у нас от всех болезней.
- Да я вроде пока еще…
- Да нет! Я ж не к тому! - она засмеялась и как будто солнечные зайчики забегали по комнате. Сняла с настила печи еще горячий чайник, стала колдовать с заваркой .
-Это и для настроения полезно. Личная жизнь как?
Ну, что я ей мог сказать о своей личной жизни? Всю правду – не украсит она меня. Отделался парой фраз:
- Да нормально все! Как всегда в погоне за счастьем.
- Эх, если б знать, где оно просто стоит и ждет, не пришлось бы столько бегать за ним, - это прозвучало так, что понял я: хлебнула соседка своей доли.
За душистым до дурмана чаем разговорились теплее. Слово за слово…И вот, что Валентина мне поведала.
Большую часть детства она прожила на Кавказе – в одном из курортных городов, куда мать ее забросила судьба строителя. Валюшка росла без отца. Каким бывает мужчина в семье, знала только из визитов в дома подружек. Да, у некоторых из них отцы попивали. Но большинство, как заведено в южных краях – работали, обстраивались хатами, садоводничали, разводили мелкую живность, чтобы и в доме был достаток и перед соседями не стыдно. Школу Валентина закончила средне. Маленькая семья к тому времени, сменив еще несколько городов, приехала в Карелию, поближе к бабушке. Пришло время поступать учиться, и девушка выбрала специальность техника метеорологии, уехала в техникум под Калугой. Училась легко, с интересом. Общажная жизнь после скитаний по стране уже ничем не тяготила. И еще была радость сердцу: через день Валюшка бегала на почту и опускала в почтовый ящик письмо с номером воинской части, в которой служил ее Сережка. Они было одноклассниками. Когда-то парень долго бегал за ней, подлавливал ее на каждом углу, чтобы напроситься на провожание домой. Но тогда не очень он ей был нужен…
Парень был настойчив. Ради нее начал заниматься в народном театре, где Валюшка блистала не на последних ролях. Не пропускал ни одной репетиции. Победил он ее песнями и гитарой. Как же он пел романсы! Как взлетал его голос на высоты сцены, как замирал на щемящих фразах. До мурашек по девичьей спине.
Еще Сергей рассказывал оттаявшей гордячке, что мечтает быть лесничим, бродить по далеким тропам и жить на заимке среди тайги.
На том и сошлись интересы. Она училась, он служил и других парней для юной романтической «солдатки» не существовало.
Вернулся Сергей повзрослевшим, обретшим уверенность в себе. Пока Валюшка доучивалась вдалеке от дома, поработал немного, но ударно на заводе в родном городе и получил приглашение на работу в райком комсомола. И пошел! Да как он пошел! Предложение ей делал, уже рисуя новые перспективы: рост по карьере, привилегии, возможности. Валюшка дала согласие не потому. Просто любила. Просто хотела, чтобы у нее был дом. В котором муж заботлив, дети веселы – простое женское счастье, которое важнее всего остального.
Но…. Детей Сергей не хотел на данный момент категорично. А момент – вот он настал, не задержался. Как положено, сразу после свадьбы. Узнав о беременности, Сергей устроил Валентине разнос: не пожили для себя, не устроились как надо. Зачем рожать ребенка сейчас, когда вся жизнь впереди?
Жизнь молодых изменилась резко. Сергей стал задерживаться на «собраниях», уезжать на «пленумы», возвращаться поздно, нетрезвым и злым. Один из ночных скандалов закончился жестокими побоями. Валентина потеряла ребенка.
Сказать, что горе оглушило ее – мало. Оно ее раздавило. Последней каплей стал приговор врачей: детей больше не будет. Сергей просил прощенья, стоял на коленях на протертом до дыр больничном линолеуме. Валентина не слушала его. Отвернувшись, смотрела, в одну точку на стене – дырочку от гвоздя. И эта крохотная дырочка высасывала из нее жизнь.
Домой ее выписали через месяц. Зашла в квартиру как в чужую. Смотрела на свои вещи и не узнавала. Пыталась что-то делать, куда-то ходить. Пыталась жить. Получалось плохо. Развод Сергей не давал: боялся за карьеру. Бороться и доказывать в суде его вину, не было сил. Устроилась на работу в библиотеку. Домой приходила поздно. Сергей - еще позже и почти всегда навеселе. Иногда вообще не появлялся, зависал в компаниях «передовой молодежи». Получил образование юриста, но работать по специальности не спешил: номенклатура была престижней. Так жили 6 лет. Пока не сменился политический строй в стране.
Комсомол вслед за коммунистами разогнали. Кто успел обрасти связями, открыл кооперативы и товарищества. Сергей же к тому времени приобрел лишь устойчивую алкогольную зависимость.
Развод им все же дали после жесткого заявления Валентины: «Разведите. Или я убью мужа. Или он меня». Судья была в шоке: Сергей еще имел авторитет в городе.
Я слушал Валентину и недоумевал: что мужику надо было? Ведь всем хороша. Такую беречь хочется, ладонью от ветра закрывать. Искалечил ее, сломал себя. И смысл содеянного непонятен.
- Чем он сейчас занимается?
- Спился окончательно, перебивается, чем придется. Бывая в Карелии, стараюсь не видеть его. Да в принципе, ездить мне теперь туда не зачем. Я ж материнской квартирой за вторую свою любовь заплатила.
Видя мое изумленное лицо, Валентина засмеялась:
- Кто б мне сказал об этом лет 6 назад, тоже бы сильно удивилась.
И продолжила рассказ:
- После развода я ушла жить к маме. Она уже сильно хворала в то время. Даже обрадовалась, что не одна будет доживать. Я ухаживала, как только могла. Но облегчить ее участь не смогла. Умерла она, - Валентина замолчала. Чашка с остывшим чаем подрагивала в ее руке. Я не лез с вопросами. Вспомнил, что давно не звонил своей матери. Вот уж достался ей сынок! Ладно. Исправлюсь. Не свинья же последняя.
На стене ударили часы с боем. Валентина очнулась от грустных воспоминаний, глянула на циферблат. Время было еще не позднее. Разгар охоты.
- Это часы из маминой квартиры. Единственное, что осталось. Так вот, жила я года три спокойно. На работе – книжки да люди. Дома - книжки, да телевизор. Понимала, конечно, что не такой должна быть жизнь еще совсем молодой женщины. Но эта жизнь мне нравилась. После всего пережитого хотелось только покоя. Иногда вспоминала свое детство, школы, в которых пришлось учиться, друзей.
А тут как раз и подоспело 15-летие окончания школы. И задумала я организовать встречу выпускников самого любимого своего класса, с кем училась в маленьком городке «У», что был в те годы одной из великих комсомольских строек. Всего полгода жизни в нем были самыми радостными и насыщенными интересными делами. Мне казалось, что те такие дружные, такие замечательные ребята и через пятнадцать лет непременно должны остаться такими же чудесными. И тот мальчик, что смотрел на меня тогда влюбленными глазами….Мы встретились. Не все, конечно, но… Он прилетел из Сибири. Огромный, все с той же с копной кудрей, за которые его в школе Пушкиным звали. Весь вечер в ресторане шутил, сорил деньгами, приглашал девчонок танцевать. Провожать до гостиницы, как все и ожидали, пошел меня. Не помню, сколько часов мы гуляли по улицам города, который трудно было узнать. Среди виденных мною городов он показался просто невероятно молодым и красивым. Современные дома, скверы с фонтанчиками и причудливыми фонарями. И моя рука в огромной ладони Бориса.
Он рассказал мне, что развелся со сварливой, необычайно жадной женой. Еле вырвался из алчных рук, которые ставили на стол тарелку супа только в обмен на ежедневный денежный взнос. Кроме основной работы шофера ему приходилось искать всевозможные приработки, левые рейсы, даже приворовывать.
Его откровенность сбила меня с толку. Он так об этом говорил… Его трясло… Огромного, сильного. Возникло желание пожалеть его. Я все же женщина… Давно не видевшая ласки… Но он не позволил мне этого. Сухо попрощался и ушел ночевать к каким-то знакомым. На следующий день проводил меня на поезд. Обещал писать. Теперь уже я получала письма через день. С рассказами о жизни на Севере, о маме, которую безумно любит, о планах на наше будущее и с корявенькими стихами о любви…Я ждала его год. И дождалась на свою голову.
Он приехал в последний день апреля «Только не в мае!!! Не хочу больше маяться» - это слова из его письма. Ввалился ко мне на работу с охапкой роз, в белоснежной рубашке, как будто и не 6 тысяч километров добирался… Я ждала его, а для моих коллег это был оглушительный сюрприз. Такого от своей Валюшки они уже и не надеялись дождаться… Дальше все развивалось стремительно. На девятый уже день Борис сделал мне предложение. Я, все же подумав, согласилась. Начинать новую жизнь решили на новом месте. Что нам делать в карельском захолустье? Поедем в наш замечательный город У., где идет строительство второй очереди огромного химического комбината. Там денежная работа для Бориса обязательно найдется, а я уж устроюсь куда-нибудь в тихое местечко. Чтобы не уставать и радовать домашним уютом мужа. Расписаться мы тоже решили там.
Сняли через знакомых квартиру, перевезли туда небогатый скарб… Квартира моя продалась почти сразу: дом по карельским меркам был не плохой. Получив деньги, сложили их в обувную коробку и стали искать подходящее жилье на новом месте. Искали ровно неделю. Через неделю, придя из магазина, я не нашла дома, ни жениха, ни обувной коробки… Никто из знакомых не знал, куда он мог исчезнуть.
Да… Слышал я о таких историях. Всегда думал: ну, бабы дуры! Как же можно так доверять? Но чтоб вот так, лично коснуться такого сволочизма… Вот встретил бы сейчас, урыл бы своими руками!
- И ты не пыталась вернуть деньги? – я был уже зол и на Валентину. Она почувствовала это и стала оправдываться:
- Пыталась. Нашла через справку телефон его матери, но она сказала, что Борис поехал ко мне, а больше ничего о нем не знает. Заохала, запричитала. Мне так жалко ее стало. Не милицией же грозить. Документов у меня о купле-продаже не было: квартира была государственной и сделка произошла лишь посредством выписки меня и прописки новых жильцов. С чем идти заявлять?
Да и состояние мое на тот момент было совсем на грани. В чужом городе. Без денег. Съемное жилье надо было освобождать. Ужас! Я теперь точно знаю, где находится душа и как она болит. Все прочувствовала. Слезы тогда текли из глаз, не переставая. Страшная стала, похудела враз. Спасибо одноклассникам. Не дали совсем пропасть. Помогли продать вещи поценнее, завербоваться на эту станцию. Вот с тех пор я здесь почти безвыездно.
Валентина медленно встала. Скомкала в руках фантик от конфеты, что до этого нервно вертела в пальцах.
– Не знаю, для чего я это тебе все рассказываю. Видимся впервые. Не знаю тебя толком. А ишь, как меня вывернуло, - она замолчала, подойдя к окну. Я выглянул на улицу через ее плечо. День почти совсем померк. Закат обещал быть красивым. Уже первые бордово-золотые всполохи побежали по верхушкам высоченных елей, как огонь затухающего костра по углям. Коснулся ее плеча.
- Кому-то надо все рассказать. Не подружкам же, у которых своих бед навалом. Малознакомому человеку легче это сделать. Я сегодня здесь, а завтра – ищи меня в поле. И тайны твои со мной
Но НАДО!!! 
Ага!