уйдут, - я постарался сказать это так, чтобы не нарушить нить доверия. Скоро охотникам уже возвращаться, а наш разговор, чувствую, еще не закончен.
- Да нет у меня подружек. В город выбираюсь редко. Есть хорошие знакомые, да и только…
Валентина махнула рукой, отошла от окна и засуетилась на кухне. Растопила печь, стала готовить ужин. Я же опять сидел праздным гостем. Рассматривая нехитрые поделки из дерева, толпящиеся по полкам вдоль стен, вспомнил глаза Алексея: такой не должен предать. Или я совсем не знаю людей. Решил коснуться этой темы.
- Не скучно все время вдвоем?
Валентина не отрываясь от чистки картошки, повернула голову ко мне. Ответила весело:
- А когда нам скучать? Хозяйство ты наше видел. С работой лесничего наверняка знаком. Охота, рыбалка – тоже забава для мужика. Одних дров вон сколько надо на зиму заготовить!
- А где ты, «живя безвыездно» в тайге такого жениха себе отхватила?
- Да он сам ко мне приехал! – этот ответ прозвучал еще на прежней волне, но все же меньше звучало в нем веселости, что слышал я лишь минуту назад. Валентина опять замолчала. Я видел, как она борется сама с собой. Говорить…не говорить….Ну что же ты? Давай, Валюшка… Ты ж много уже рассказала такого… Легче ведь будет…
Она как будто услышала. Продолжая орудовать ножом, тихо заговорила:
- В первую зиму я одна здесь бедовала. Избушка совсем плоха была. Дров предыдущий техник, уволенный за пьянку, почти не заготовил. Да и печка почти совсем не топилась, а дымила только. Ночами жутко было. Спала с ружьем в руках. Собаку, старая совсем она была, при себе в доме держала, с нею и на съемки ходила. Как нас обеих зверье не сожрало, до сих пор удивляюсь. И тоска с обидой, конечно, же грызли. Ох, как грызли… Знаешь… Думалось иногда… Прекратить все это одним махом! Но все маму вспоминала, как она корчилась от боли, умирая, а все повторяла: «Надо жить! Надо…» Это она мне тогда говорила. Потому я и выжила той зимой. Весной потребовала от начальства помощника. Думала, может пришлют мне такую же одинокую женщину и будем на пару куковать. Все легче. А мне прислали Алексея…
Валентине поневоле пришлось сделать паузу в рассказе. Поставив вариться картошку, она полезла в погреб за припасами. Я помог ей поднять соленья-копченья и мой любимый холодец в тарелках. Аж слюнки потекли. Но пришлось соблюдать приличия. Огурцом малосольным все ж хрустнул. Ух ты, не хуже, чем у маменьки! Похвалил хозяйку вслух.
- Это как раз Алеша у нас мастер огурцы солить. Да и многое другое.
- Я заметил. А откуда он?
- С Гомеля. Там служил. Там и женился. Сюда завербовался с горя. У него жена погибла. Отдыхать после свадьбы на Домбай поехали. Автобус в пропасть скатился. Сам чудом выжил, а молоденькая жена умерла на его руках. Так жалко…
Вот ведь женщины! Сама столько пережила. Нашла, наконец, свое счастье, а жалеет ту, чья смерть ей это счастье подарила. Знал я многих женщин и каждый раз им удивлялся… И удивляться еще буду. Сказал Валентине вслух:
- Но хоть теперь у тебя все хорошо.
Валентина ответила не сразу. Села опять за стол напротив меня. Посмотрела как-то странно мне в глаза. И пристально, и с сомнением. Но все же, с твердым решением, что и ЭТО сказать надо. Заговорила с трудом….
- Я тебе говорила, что без отца росла. Мне было 6 месяцев всего, когда мама еле живая от истощения сбежала из Алма-Аты, где я родилась, обратно к своей матери в Карелию. Ее родня отца не приняла. У них на примете была богатая невеста с толстой сберкнижкой, а какая-то там нищая финка только карты путала. К тому же…. Во время войны, так уж распорядилась судьба, семья моего отца была в плену у финнов в Карелии. Вот же где пути Господни попересекались!...
Отцу и маме родня не давала расписываться до самых родов, надеялись, что сбежит от них ненужная невестка. А когда родители принесли меня регистрировать, работница ЗАГСа поставила условие: сначала регистрирую брак, потом младенца. Так и сделала. Дома молодых встретил жуткий скандал. Потом несколько месяцев была жуткая травля. Мама не выдержала и уехала. Отец ушел в армию. После еще несколько лет издалека попытался письмами поддерживать контакт с изгнанной из клана женой. Его все же женили, как-то там по знакомству заменив паспорт на новый, без штампа о браке. Детей у молодых долго не было. Но все же, родился мальчик…
Женщина прервала рассказ. Резко встала, заметалась по комнате.Сначала бессознательно, потом загромыхала крышками от кастрюль, заслонкой от печки. Я видел, что это все не просто так. Она тянула время, чтобы сказать самое важное… Наконец, приняла решение. Подошла к столу. Не села, встала напротив меня, уперлась обеими руками в столешницу, и так посмотрела мне в глаза. Я даже испугался. Не случилось ли что с ее рассудком…
Не отрывая взгляда, сказала невероятное:
- Родился мальчик. Назвали Алешей. Это МОЙ Алеша.
Я ожидал всего, только не этого. Сидел, как дурак, с открытым ртом. В мозгах полный вакуум. Слов не было. Сколько длилась мое замешательство, не знаю.Но слов так и не нашлось. Руки Валентины вдруг подломилось. Она рухнула на стул. Посидела еще мгновение, опустив голову. Когда вновь подняла глаза, безумия в них уже не было. Лишь теплый свет. И голос зазвучал, как прежде, ровным рассказом:
- Мы узнали о своем родстве уже после того, когда стали близки. Полюбили друг друга удивительно легко. Как будто жизнь начали с чистого листа. Природа помогла, наверное. Мы ж тут оказались, как Адам и Ева в райском саду. На сотни километров никого. Только желание жить и любить. В первое время вообще говорить о прошлом не хотелось, да и времени не было. Каждую свободную минутку от дел в объятьях друг друга проводили. Такое единение во всем, просто невероятно. Источник «родства душ» открылся, когда он о родителях рассказал. Тогда только я сопоставила его фамилию и свою девичью. До этого думала – совпадение. Открытие хлестануло по обоим. Мне хотелось в лес бежать, чтоб уже не возвращаться. Спасибо, что Алеша сильнее меня оказался. Переживал, молча и рядом. Он тогда мне сказал: «Наплевать! Подумаешь брат и сестра! Матери же у нас разные. Дети Адама и Евы тоже не на стороне мужей искали. Выбора у них не было, только инцест. И Лот с дочерьми… мир таким образом спасли от вымирания. У нас все проще. Мы просто любим друг друга. И никто нам не судья!»
- Правильно мужик сказал, - я перебил ее, чтобы не дать рассказать о своих сомнениях. И был в этом искренен. За свою долгую жизнь я повидал всякого. Знаю, на какие страшные преступления идут порой люди любви. Грех Валентины и Алексея был вне этого списка. Они никого не убили, не обманули. Произошедшее с ними – лишь странные игры судьбы, поизгалявшейся вдосталь над своими жертвами. То, как встретились эти люди, можно все же принять за ее подарок. Странный, но все же щедрый. Они счастливы. И стоит ли судить их за это?
Валентина обрадовалась тому, как я оборвал ее. Ей не надо было никаких других моих слов. Сказал и поставил точку. Я выслушал, что наболело, и закрыл дверь в ее прошлое. Она вздохнула с облегчением, повеселела враз и бросилась во двор на лай собак. Это возвращались усталые, но довольные охотники. Дальше все было, как обычно: поздний ужин, восторженные рассказы об охоте сегодняшней и бородатые байки о чужих подвигах.
Утром мы прощались с хозяевами маленького островка счастья затерянного в бескрайних просторах Колымы. Валентина, отвечая на мое рукопожатие, смотрела мне в глаза без капли смущения. Без сожаления о вчерашнем разговоре. Я видел: ушли из ее головы мысли о собственной греховности. Облегчила душу и стала от этого еще красивее. Совсем, как тайга бабьим летом - красива своим буйством красок и таких разных наших чувств. Светлых чувств.
P.S. Прошлой осенью я узнал, что Валюшкину точку все же сократили. Переправлялись они с Алексеем по бурной реке, их лодка затонула. Тел так и не удалось обнаружить. Кордон теперь частный охотничий домик.
Чтобы увидеть РАДУГУ, надо пережить ДОЖДЬ...
Но НАДО!!! 
Ага!