Жили-были дед да баба. И была у них курочка Ряба…
Была – да сплыла. Недолог куриный век. Снесла она положенное ей по возрасту и по состоянию здоровья число яиц, золотых и простых – и всё, откудахтала своё. Увидела баба, что нет уже пользы от курочки, позвала деда – и отчекрыжил дед курочке буйну голову. На бульон пошла Ряба, да на чикен-бургеры.
Но скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Очнулась Ряба.
И оказалась она в очень странном месте. Большая комната. Вентиляторы жужжат, воздух гоняют. И везде стеллажи с коробками стоят, на каждой коробке этикетка приклеена. "Какое странное место! – подумала Ряба и направилась к ящикам этикетки читать, а прочитав первую, дополнила свою мысль новым тезисом, – и ведь всё страньше и страньше". Поскольку на этикетке, прочитанной ею, красовалась надпись: "Гусь-лебедь номер два". А на соседней коробке на этикетке значилось: "Маленький комарик". "И где это я?" – подумала Ряба и мысленно напряглась. Надо сказать, напряглась так, что аж голова разболелась, хотя откуда взялась эта голова, недавно столь категорично отделённая дедом от тела, было совершенно не понятно.
И так бы и болела голова у курочки, если бы вдруг не услышала она, как со стороны хвоста молвили:
– Ты на складе прототипов.
Обернулась Ряба, смотрит, – а там девица-красавица стоит, губки алые, груди стройные, ноги ещё стройнее, а лицо – краше не бывает.
– Кто ты? – робко спросила несушка.
– Завскладом я, – отвечает ей девица. – Сейчас я тебя зарегистрирую – и в ящик на полку определю. Вон на ту, рядом с Колобком.
– А зачем? – решила уточнить недавно убиенная.
– А потому как во всём должен быть порядок. Учёт и переучёт, так сказать, – строго ответила ей девица и откуда ни возьмись достала пухленький блокнотик с бантиком розового цвета на обложке. – Но ты не думай, здесь не заскучаешь. Персонаж ты известный – и командировок у тебя будет видимо-невидимо.
– Каких ещё командиро…?
И тут внезапно комната пошла рябью, – и курочка даже вопрос не успела закончить, как очутилась в новом месте.
В этом новом месте было шумно, больно и сидеть неудобно. Особенно больно было в гузке. Однако, превозмогая ту боль, курочка огляделась и обнаружила себя в невысокой позолоченной корзинке, а вокруг неё с криками "Бабу зовите! Бабу! Понесла кормилица!" суматошно бегают люди. Глядя в упор правым глазом на непонятный переполох и недоумевая о причинах оного, Ряба умудрилась скосить левый глаз на больное место – и увидела там частично покрытый помётом многогранный блестящий камень размером с дедов кулак. Он-то и мешал сидеть. Откуда взялся помёт, Ряба догадывалась. Но откуда взялся сам камень, к тому же, что он драгоценный, сомнений не было, – сразу и не придумалось. Хотя… "Да неужто это я его?.. – пришла мысль. – Небось всё там порвала… Мамочки! Что ж это делается-то?!" Курочку захлестнула волна паники, но тут обстановка снова изменилась – и Ряба опять оказалась в давешнем помещении с вентиляторами, стеллажами и девицей.
– Что это было? – прошептала курочка, хотя раньше и не подозревала, что умеет шептать.
– Да вспомнил там один о тебе… Ну и описал. В пародии. Вот послушай, – и девица с чувством и с улыбкой продекламировала:
Курочка Ряба снесла бриллиант –
тем проявила свой новый талант.
Жаден до денег старик Фаберже –
страусов он закупает уже.
– И что, теперь всегда так будет? Как кто меня где воспомянет, так я сразу туда – и снова то-самое место рвать? Как-то страшновато жить тут получается. А вот у тебя, красавица, так бывает? Ты ведь тоже, похоже… как его?.. прототип. Верно? Но, полагаю, тебя туда-сюда, как меня мотануло, мотать не должно, поскольку при должности ты. Так, может, в помощницы возьмёшь? – неожиданно для себя расхрабрилась курочка, переведя общение "на ты".
– Не возьму. Ты не справишься – у тебя место в нашей сказочной сансаре другое. Ты на ободе колеса сансары сидишь, а я на серёдке оси. И ты права – я тоже прототип. Но я такой прототип, что "ни в сказке сказать, ни пером описать", – почему-то с грустью сказала завскладом. – Всех мотает, всех вызывают, а меня нет, поскольку путью описать не могут – шмыгнула она носом. Василису, Варвару, Елену… даже эту фригидную плоскую ледышку Снегурочку – и то вызывают! Иногда даже всех зараз… они ведь такие выдумщики, эти писатели! Извращенцы, право слово! Их вызывают, а я здесь, всегда одна… всегда скуча-аю… А я, может, тоже хочу… с ними… – красавица уже рыдала в голос. – Вот ведь даже тебе здесь подолгу не куковать, в смысле много не кудахтать! Будешь по миру путешествовать, приключений найдёшь, хоть и, прости, на задницу свою. Но это всяко лучше, чем мне здесь, бездетной…
Неописуемая красавица рыдала, утирая светлые слёзы тонким кружевным платочком, однако через непродолжительное время, вдоволь нарыдавшись, шмыгнула носом в последний раз и уже более-менее спокойным тоном сказала:
– Ладно. Не будем о грустном. Перейдём к делу!
Но к делу перейти не удалось. Раздался громкий вой сирены. На стене комнаты проявилось табло с горящей красным светом надписью:
>> Внимание!
>> Внимание!
>> Это не учебная тревога!
> Статус – Аврал
> Уровень – Красный
> Сайт – Литературно-художественное объединение "Прозаики и Стихотворцы" (ЛиХО ПиС)
> Основание – Конкурс "В гостях у сказки"
Коробки на стеллажах заходили ходуном, из них послышались испуганные крики, кто-то запричитал, всхлипывая, но слов было не разобрать…
Всё, что курочка успела сделать до того, как уже знакомая неведомая рябь поглотила её – перекреститься.
