Кто стучится в дверь моя? (2)

кульминации, лежал, вдев в уши наушники, и глядел в небо, улетая в рок-нирвану. Вдруг глаза прожгли яркие точки, промелькнули кровавые полосы, смешалась пыль с кровью, и он заорал благим матом. Железный исполин комбайн острыми зубцами мгновенно отрезал обе руки Алёшке по самые плечи.

– Господи, – перекрестилась Мина. – А Дарина?

– Она видела всё, но жутко испугалась и убежала. Лёша каким-то чудом дополз до деревни, в крови и слезах. Головой и ногами стучал по забору первого же дома. Затем, поднявшись, в мареве полусознания, ломая зубы, кровавыми дёснами отодвинул щеколду на калитке и ввалился во двор перед самой мордой злобного пса.  

Через два часа  Алексей уже лежал на операционном столе.

– Помню эту историю в газетах, – вскрикнул Роман. – А я гадал, откуда мне знакома его физия.

– Да, – кивнула Мария, смахивая слезу. – Об этом писали в «Ведомостях». Руки удалось пришить и через три месяца они зажили. Вскоре Алексей совсем поправился. Я всю ночь благодарила Бога за такое чудо из чудес.

– Позвольте, – спросил инспектор, прерывая лирическую интонацию беседы, – Каким же тогда образом Алексей вызвался провожать Дарину в вечер несчастья? Он должен был бы навсегда покончить с их странными отношениями.



Мария горько усмехнулась:

– От Дарины просто так не отделаешься. Она не забеременела от Лёши и хотела продолжать его мучить. Когда я поняла, что Алексей вляпался по шею в её сети, то решила действовать скоро и отчаянно. На перевале я попросила водителя остановиться и под предлогом отлучиться ненадолго по нужде, прокралась и перерезала какой-то провод в моторе. Автобус не сдвинулся с места. Зная, что Дарина спешит домой, я была уверена, что она решит идти через ручей. Когда она смело шагнула в лес, я тотчас последовала за ней, рассчитав, что успею покончить со стервой до ремонта автобуса. Но я не могла даже предположить, что черный раб её, Алексей, кинется услужливо сопровождать свою королеву. Мне не без труда удалось заставить парня идти в автобус, а сама я двинулась вглубь чащи с единственной целью - зарезать Дарину.  



Жвания внимательно выслушал рассказ, взял со стола нож для бумаг и сказал:

– Покажите нам, как вы отрезали голову подруге?

Мария брезгливо взяла нож, дрожащими пальцами повертела им и положила на стол, схватившись за горло.

– Там….там на нём кровь…

Жвания попросил:

– Да что вы говорите. Можно вашу булавочку?

Он живо проколол себе палец и выдавил несколько капель крови. Мария застонала и свалилась в обморок. Жвания языком облизал лезвие ножа и после того, как конвой увёл девушку в КПЗ, окинул напряжённым взглядом онемевших подчинённых. Обматывая палец платком, он спросил:

– Ну чего молчим? Может, хотим что-то спросить?

– Нет, ничего, – быстро ответили оба сотрудника.

– Ну, мол, мы думали, что вы вампир?

– И в мыслях не было, – прижала руки к груди Мина.

– Это томатный сок, – кивнул Жвания на нож.

– Да, разумеется, – выпалил Роман, заглушая приступы смеха внутри.  

– Чебуридзе! Где Алексей?

И все вновь уставились на дверь. Наверное, именно так смотрел когда-то и Гоголь, когда, довершая кульминацию бессмертной комедии, приближал шаги чиновника, объявившего о приезде настоящего ревизора. Застигнутые врасплох непривычной сегодня тишиной полицейские ждали чуда. Казалось, все карты вытащены из колоды, и все они оказались битыми. Не верилось, что Ибрагим или Мария могли быть причастными к происшедшему в лесу. Но кто знает… Хотя оставалась еще одна карта. Одна ли?

Инспектор ни в чем не был уверен. Но вот признания нового гостя потрясли его не на шутку. В комнату не вошёл, а ворвался паренёк с потёртыми щеками и исцарапанным лбом. Приготовляясь к отпору, который следует оказывать в подобных случаях, тем более в кабинете начальника убойного отдела, Алексей Дубадзе встал посреди комнаты, упершись ногами в пол как бык перед дракой, и по глазам его явно читалось, что он не совсем соображает. Мозг его определённо не доработал линию отсутствия сопротивления его действиям. Напротив, парня сбило с толку вялое предложение инспектора присесть на стул. Трясясь от возбуждения и ёрзая на потрепанном сиденье, Алексей словно испугавшись, что его сейчас пристрелят за то, что он ворвался наглым образом и потому подсунули ему не просто стул, а самый что ни на есть электрический, коротко отчеканил:

– Мария ни в чём не виновата. Я заявляю официально, что её там не было. Убийца Дарины Ветровой перед вами.

Инспектора посетила счастливая мысль либо долбануть Дубадзе чем-то тяжёлым либо закурить, невзирая на то, что бросил и обещал домашним даже не думать о сигарете. Произнося же слова обещания жене и дочери, на тот момент он верил в то, что говорил: «Клянусь, если закурю ещё одну сигарету, пусть я сойду с ума». Как же близок он был теперь сменить форменный пиджак на смирительную рубашку. Но впрочем, извлекая из расстроенных нервов остатки юмора, инспектор дружелюбно спросил:

– Вы в этом абсолютно уверены?

– Я никогда не вру, – в голосе Алексея проявилась твёрдость.

– Внимательно вас выслушаю, – вымучил из себя инспектор и уставился на парня.  

Очередной увлекательный рассказ не в пример предыдущим на самом деле впечатлил присутствовавших. Инспектор наметил уже схему происшедшего в лесу у ручья и расставил в своей версии сигнальные ловушки, в которые без труда попали и историк, и подруга жертвы. Но Алексей… Из его уст вдруг стали вылетать факты, о которых не мог знать случайный человек. Жвания дал знак Чебуридзе, тот зашёл за спину парня и громко приказал:

– Руки.

Клацнули зубастые замки, и Алексей Дубадзе был выведен конвоем.



Мина барабанила пальцами по столу и тревожно наблюдала за Жванией. Но тот сделал последние записи в протоколе, поставил дату, подпись и закрыл тонкую папку дела. Протирая вспотевшую шею платком, он выглядел жизнерадостным и ободрённым.

– Ну, вот и всё, - потянулся на стуле инспектор. – Пора в отпуск.

– Патрон, – осторожно подала голос Карева. – Вы уверены, что Алексей…

 – Ни слова. Дело закончено. Всё сходится. Ни к чему не придерёшься. Картина с точностью 100% совпадает с рассказом убийцы. Чего вам еще от меня надо?

– А как же голова? Где она? Алексей ни единым словом не обмолвился об этом.

– Да мало ли кто взял голову, то есть, кто её оторвал, – начинал раздражаться инспектор.

Он не хотел ссориться в такой день. Впрочем, портить настроение неприятным выговором сотруднице тоже не входило в его служебное расписание. Мысленно он был уже на рыбалке. Местные рыбаки давно приглашали. Как раз косяком шла форель. Жвания видел себя далеко от служебного кабинета. Он обошёл стол и, тронув Мину за плечо, как можно мягче повторил:

– Чего вы от меня хотите? Вы же видите, что мозаика сложилась до деталей.

– И всё же, Вахтанг Давидович, – умоляюще произнесла Мина, – Разрешите ещё раз поговорить с обвиняемым?

– Бог с вами. Идите и говорите. Всё равно ещё дожидаться результатов из лаборатории.

– Спасибо, патрон.

– А мне? – скромно напомнил о себе Роман.

– Что тебе?

– Мне что делать, шеф?

Инспектор развёл руками.

– Вот что ты ко мне пристал? Ну, хочешь, я тебя усыновлю? Шучу. Попробуй хотя бы раз предоставить себя себе. И до утра, пожалуйста, никаких трупов, допросов и новых голов.

– Новых? – выпучив глаза, спросил Чебуридзе.

– Я вызываю конвой.