нельзя. Однако нам крайне необходимо выяснить, насколько решительно настроены преступники. Если возле дома матери Юрия мы обнаружим засаду, то следователь вызовет подмогу. Однако сделать это нужно будет так, чтобы во время прибытия спецназа молодые гражданские были где-нибудь подальше, в безопасном месте».
Анатолий Викторович уловил мысль таксиста, и она ему очень не понравилась. «На что это ты намекаешь? – спросил следователь, с трудом сдерживая гнев, - В чем-то с тобой сложно не согласиться, но, насколько я понял, ты только что выразил недоверие сотрудникам моего отдела полиции?! Я прав?»
-Вы абсолютно правы, Анатолий Викторович, однако вам необходимо научиться не отмахиваться от очевидных фактов. Преступники знают о каждом нашем шаге. Нам очень повезло в том, что здесь, в лесной чаще, отсутствует обычная связь. Здесь вообще не ловит, если только не залезть на макушку самого высокого дерева. Вряд ли злоумышленники имеют возможность использовать спутниковую связь. Я не знаю, кем может оказаться их информатор, но вычислить местоположение беглецов, скрывающихся в этой избушке, ему будет сложно. Имеющееся у нас время мы должны использовать максимально эффективно.
- Послушай, друг! А ты точно служил в воздушно-десантных войсках? Ты рассуждаешь, как специальный агент с большим стажем работы и огромным опытом!
Брошенная следователем фраза заставила Ивана вздрогнуть. Он вовсе не хотел себя раскрыть, во всяком случае не сегодня. Однако слова следователи заставили его задуматься над тем, что в сложившихся обстоятельствах опытный следователь должен владеть всей полнотой информации. В противном случае ему сложно будет правильно оценить ситуацию. Не зная, как именно ему следует поступить, Иван просто пожал плечами и объяснил свое предположение усталостью и неопределенностью ситуации. «Возможно, я ошибаюсь. Однако, как говорится, лучше пере бдеть, чем не до бдеть!» - пробормотал Иван извиняющимся тоном.
Признание своей неправоты в тех ситуациях, когда верность сделанных выводов очевидна, является тонким психологическим приемом, которым обычно пользуются специальные агенты. Этот грамотный ход сработал и на этот раз. Следователь Куменков неожиданно осознал то, что бандитам и в самом деле известен каждый шаг преследуемых ими лиц. «Давай прекратим ненужные разговоры! – предложил Анатолий Викторович, - Время не ждет! Пока молодежь растапливает печь и готовит обед, мы осмотрим прилегающую территорию, а заодно, и дровишек принесем. В избушке имеется охапка хвороста. На первое время этого хватит!»
Следователь и бывший десантник вышли из избушки и приступили к обходу леса, простирающегося вокруг лесного домика на многие километры, причем во все стороны. А реставратор Юрий и его добровольная помощница накинули на дверь большую металлическую щеколду и приступили к работе по дому. При этом они старались не издавать лишнего шума и держать под контролем два небольших оконца.
«Почему вы, товарищ следователь, так уверены в том, что бандиты преследуют именно Юрия? Потому что в его руках какое-то время находилась картина, которую ему передал директор? Юрий уже приступил к восстановительным работам? Возможно, он уже успел снять верхний слой краски. Что, если кто-то не мог допустить того, чтобы парень увидел то, что не предназначалось для чужих глаз?» - поинтересовался у Анатолия Куменкова бывший десантник. «А не слишком ли ты любознательный? – ответил следователь, - Ты пытаешься получить информацию, которая составляет тайну следствия!»
- Оказывая помощь этому самому следствию, я подвергаю свою жизнь реальной опасности! Для того, чтобы не навредить общему делу, я должен знать некоторые его детали.
- Здесь ты, конечно, прав. Думаю, что тебе можно доверять. Изначально я тоже склонялся к тому, что Юрий оказался на пороге раскрытия чужой тайны. Однако здесь имеется не состыковка.
- Да? И в чем же она заключается?
- Я еще не успел как следует допросить подозреваемого Волкова. Однако со слов экскурсовода, посетившей мастерскую реставратора перед окончанием рабочего дня, стало известно о том, что Юрий не успел перейти к этапу возвращения картине её первоначального вида.
- Это обстоятельство ничего не значит! Раньше или позже, Юрий все равно узнал бы увидел пейзаж в его первоначальном виде. На мой взгляд интерес представляют изменения, внесенные в него позже. И сделал это явно не художник. Значит, нам нужен не сам пейзаж, то есть не то, что было написано на холсте изначально, а то, что появилось на нем позже!
- А ведь ты прав! Ну, ты, десантура, даешь! Получается, что в этом деле можно обойтись и без установления автора пейзажа?
- И да, и нет. Чисто теоретически можно предположить то, что живописный участок леса, запечатленный художником, поможет нам найти те самые отличия. Однако со времени написания картины прошло так много времени, что на месте райского уголка мы можем найти какой-нибудь населенный пункт или дачный поселок.
- И здесь ты прав. Тогда я даже не представляю, с чего следует начать расследование. Я топчусь на одном месте, не зная, в какую сторону направить усилия следствия.
- А не проходили ли по вашему ведомству не проходили похожие дела? Возможно, к краже картины не причастен никто из сотрудников музея. Имеется мнение о том, что похищенным пейзажем заинтересовался известный мошенник и контрабандист Альберт Антонов. Не исключено, что этот тип не гнушается промышленным шпионажем. Альбертик давно уже находится в разработке областного управления Федеральной службы контрразведки. В случае необходимости я поделюсь с вами информацией, которой владею. Выборочно, разумеется.
Разговор следователя и таксиста начал приобретать довольно странный характер. Анатолий Куменков был настолько ошарашен заявлением своего добровольного помощника, что задался неожиданным вопросом. «А ведь я ничего не знаю об этом человеке! – ужаснулся Анатолий Викторович, - Почему я поверил ему на слово? Только потому, что у меня не было возможности проверить приведенные им данные? А, может, он вовсе не бывший десантник, а один из тех уродов, которые устроили охоту на несчастного реставратора? То-то, я смотрю, что наш таксист слишком много знает. Настоящий агент 007. Только вот неизвестно, на какую разведку он работает!»
Увидев растерянность на лице человека, неожиданно ставшего его напарником, специальный агент Прокопенко (если, конечно, это фамилия являлась настоящей) понял, что откладывать назревший разговор дальше, уже не представляется возможным. Достав из кармана своего пуховика устройство, напоминающее радиотелефон, Иван нажал на одну из встроенный в него кнопок. После нескольких гудков в открытый эфир ворвался строгий голос оператора. «Поговорите с этим человеком, Анатолий Викторович! – вежливо предложил Иван, - Я понимаю причину вашего недоверия. Однако случилось так, что выполнение опасного задания требует совместного участия полиции и той организации, сотрудником которой я являюсь!»
«Что это за бред? Наш таксист всегда был таким придурком или тронулся умом от страха перед нашими преследователями?» - обеспокоенно подумал следователь Куменков. Однако трубку из рук таксиста Анатолий Викторович все же принял. Все тот же строгий голос задал вконец сбитому с толку следователю несколько вопросов, касающихся его должности и места службы. Выслушав подробные ответы Анатолия Викторовича, его засекреченный абонент представился. Собеседником следователя оказался полковник Семёнов, который окончательно запутал видавшего виды следователя. «О коррективах, внесенных в ваше задание, сегодня же будет доведено до сведения начальника отдела полиции, в штате которого вы состоите. С этой минуты вы поступаете в распоряжение агента Прокопенко!» - заявил полковник Семёнов.
Быстро проговорив сообщение, адресованное окончательно растерявшемуся следователю, высокопоставленный разведчик положил трубку. Устремив на Ивана отрешенный взгляд своих сильно округлившихся глаз, Анатолий Викторович уже не знал, что и думать. Уловив замешательство напарника, Иван Прокопенко предпринял попытку разрядить очень непростую обстановку. «С сегодняшнего дня вы не обязаны ежедневно отчитываться перед своим начальством. Объем ваших полномочий значительно расширен. Только представьте себе: на планерки ходить не нужно, исполнять указания бездарного капитана Литвинова тоже. К тому же, в напарники вам достался в достаточной степени боевой и общительный сотрудник!» - в шутливой форме сообщил Иван. Однако специальный агент не успел закончить начатый им мысль. Со стороны дороги послышались одиночные выстрелы. Но кто и в кого стрелял? Поняв друг друга с одного взгляда, защитники правопорядка поспешили на звуки выстрелов.
По мере приближения к оживленной автомобильной дороге, до слуха Ивана и Анатолия Викторовича начали доноситься обрывки фраз горячо спорящих мужчин. Добравшись до места остановки трех черных внедорожников, защитники правопорядка выбрали удобную наблюдательную позицию и начали прислушиваться к разговору двух неприятных субъектов. В одном из них следователь Куменков узнал директора добродеевского музея изобразительного искусства. Господин Горемыкин пытался возражать наседающего на него амбалу, однако противостоять этому терминатору было сложно. Короткостриженый «шкаф» обвинял Михаила Юрьевича в том, что тот допустил кражу картины, которая могла вывести «уважаемых людей» на зарытый в земле клад. «Если наш пейзаж умыкнул не твой реставратор, то кто мог это сделать? – рычал «шкаф», - Ааааа…. Да ведь у тебя, ворюга ты этакий, были, как говорится, и мотив, и возможность!»
- И какой же, по-вашему у меня был мотив? Я понятия не имею о том, кто именно мог так бездарно замалевать вполне себе достойный пейзаж!
- Прекращай прикидываться ослом! Ты не можешь не понимать того, что речь идет вовсе не о пейзаже, то есть не о той его части, которая была намалевана талантливым художником! Нам интересна схема, которая позже дополнила этот пейзаж!
- То, что вы говорите, не укладывается в рамки нормальной логики! Ну прибрал бы я вашу картину, а дальше-то что? Или вы видите, что я отправился за кладом? Да я вообще не верю во весь этот бред с картиной, на которой намалевана какая-то схема! Да кто вам сказал, что клад, если он вообще существовал, до сих пор находится там, куда он был зарыт?!
- А куда подевалась твоя работница Альбицкая? Уж не она ли прикарманила наш пейзаж?
- Это совершенно исключено! Любовь Викентьевна не имеет соответствующего образования. Она – хороший завхоз, однако на этом её способности оканчиваются. Да и как бы она смогла вынести холст, на который уже был нанесен слой реагента?
- Что ты сказал? Ты ведь только что утверждал то, что не в курсе того, какую именно работу по восстановлению холста успел проделать Юрий Волков! Поедешь с нами! Посиди-ка денек-другой в заточении и подумай над своим поведением!
С этими словами «шкаф» схватил директора Горемыкина за шкирку и затолкал его в один из внедорожников. «Получается, что директор музея заодно с бандитами, которые разыскивают похищенную картину? – уточнил Иван, - Значит,
