ищете пляж «Отрада», то это － вон там...
Эх, Саша, толкуешь за интонации, а то что у старой одесситки, да ещё и с характерной еврейской картавостью, твёрдое «а» звучит как «я» не берёшь во внимание.
У тёти Цили усталые путники прожили несколько дней. После чего мне предстояло возвращение на родину, а сестре с семьёй ехать дальше, в Киев.
Кто не бродил по переулкам старого Арбата, что он может знать о Москве? Кто не прошёл от Московского вокзала до Дворцовой набережной Невский проспект из конца в конец, что он может рассказать о Петербурге?... Примерно то же и Дерибасовская для Одессы. Где-то ко второй половина 80-х вместе с московским Арбатом эти две улицы первыми в СССР были целиком отданы пешеходам, получив статус непроезжих. Многочисленные лавочки, кафе, кофейни и бутики быстро стали атрибутами Дерибасовской. Улица давно освоена уличными музыкантами, художниками, поэтами... Вот сюда после своих прогулок по Одессе я, как правило, и заворачивал по вечерам: постоять у столика с кружечкой кофе, свести новые знакомства, выпить по этому поводу по стаканчику сухого красного... Свои, которым без малого сорок лет, воспоминания хочу закончить пусть далеко и не самым важным, но характерно одесским эпизодом. Вот так в один из вечеров я безочётно выделил взглядом из текущего мимо громкокипящего и пёстрого потока невозмутимо шествующую по Дерибасовской одинокую женскую фигуру: уж больно отличалась она ото всех остальных. Это была худая старуха в старомодном пальто в талию (пальто! в разгар лета!!), такой же обветшалой, старомодной и нелепой шляпе, в каких-то ботах. Она приблизилась, стали видны её седые лохмы, крючковатый еврейский нос, белое лицо... Какие-то сидящие в припаркованной на пересечении с Дерибасовской сверкающей иномарке (двери нараспашку) молодые люди, глядя на приближающуюся «сумасшедшую» громко засмеялись. Не доходя метров трёх, профессионально держа паузу, старуха остановилась:
- Вы посмотрите, они уже смеются за моё пальто... А завтра я приду голая － и что: они тоже будут смеяться?..
Под громкий смех окружающих иномарка сменила место дислокации, а старуха так же невозмутимо проследовала дальше. Вот она одесская выучка! За эту нищую старуху, мир её праху, я отдам десяток самых крутых иномарок со всеми их пассажирами и прочим гламурным наворотом.
А в этот город я ещё однажды приеду. И там будет солнце, ласковое море..., и каменный дюк именно мне таки и вручит свои верительные грамоты.
