Зои это моя любовь. Она не красавица, она лентяйка и спит двадцать часов в день. Готовить не умеет, зато может заснуть и ходить во сне, как сомнамбула. Зато у нее удивительное чувство юмора — она смеется над всем на свете, даже над своей собакой, и та тоже хохочет над ней по вечерам. В общем, я ее встретил в одном парижском кафе- ужасно и безвкусно одетую и раскрашенную, как индеец. Она пила текилу и одновременно читала какой то бездарный роман. Она много читает, хотя не может пересказать прочитанное.
Зои это не девушка, это бесконечное шестое чувство. Для меня достаточно всего лишь нескольких слов, чтобы почувствовать ее мысли, ее стыд, любопытство, напряжение, раздражение. Я без ума от нее, верите? Она кажется, состоит из одних лишь недостатков, но для меня все это ее достоинства.
Зои это корабль без руля и ветрил. Поэтому у нас так хорошо все получается. Это словно бы вечная молодость.
Мы много пьем и курим, шляемся по ночам и сидя на крыше Эмпайр Стейт Билдинг, смотрим на звезды.
Зои так часто меняется, что сложно точно проследить. Кажется, то нам двадцать пять, а то сорок. То ей шестнадцать, а мне почти что тысяча сто. Я люблю ее и огни авто на мокром от тающего снега асфальте. Зои родилась зимой, и мне больше всего нравится, когда снежинки падают осыпают звездами ее волосы, цвета грецкого ореха.
Зои- моя музыка без нот. Ее пальцы в моих волосах и ее голые ноги, такие пленительно худые, с немного вывернутыми внутрь ступнями...
Наши вечера под скрипящую песню минувших шестидесятых, времен, которые мы пропустили, родившись слишком поздно. Наши вечера в комнатке под самой крышей, впитавшей запах старого утюга и коричного мокко. Эти поцелуи на крыше, сквозь пелену декабрьского снегопада.
Я, родившийся летом, и она родившаяся зимой- словно два полюса холода, притянувшиеся друг к другу, наплевав на плотность своей планеты.
... А знаешь, Зои, ведь наши крылья только начали пробиваться сквозь кожу.
