уйти, и Сильвии не было дома - все куда-то подевались. Он сидел и не знал, что предпринять. Что-то нужно было делать, но что, он не знал, сидел и ждал своих женщин. Наконец, вернулась Бетти и начала готовить обед, а вот и Сильвия промелькнула за окнами. Она шла с маленьким сыном Патриции.
- Слава богу. Хоть эти нашли себе занятия, - подумал он.
На обед было вкусное мясо, на столе появился сыр, консервы, кофе, что-то еще...
- Ты ограбила магазин? – удивленно спросил он.
- Вкусно? - спросила Бетти.
- Очень.
- Я была у Патриции,... - она минутку помедлила и продолжила,
– вот, посмотри, что я принесла, - и вынула из кармана картину Лео - маленькую купюру, потом вторую и третью…
- Ты заняла денег?
- Нет. Я отдала нашу форель, а Пат дала мне деньги.
Он молча вертел в руках пестрые бумажки.
- Ну, милый. Мы же не можем питаться одной рыбой! - улыбнулась она.
Он не знал, что сказать, что подумать. Еще не знал, черт побери, что он хочет сделать, что должен сделать! А разговор в старинной гостиной у камина все не шел из головы. И глаза людей, собирающих остатки еды с праздничного стола, тоже забыть не мог. Что он хочет сделать?...
- Ты куда? - вдогонку крикнула ему она.
- Я скоро! - весело бросил он. - Не сейчас, но скоро!
И уже на ходу застегивая куртку, он бежал к своему вездеходу...
- 34 -
Дорога заняла около часа. Снова дорога, - подумал он. Сколько он объездил за два месяца этих дорог? Сначала побег, затем долгая зима в горах, потом на равнине. Снова среди людей, уже совсем других. А, может быть, они всегда такими были? Война заставила их измениться на короткий период, но пришла весна, оттаяла, отогрела, и теперь каждый вспоминал забытое, возвращая свою прежнюю жизнь… Только не каждому это удалось. И в той прошлой жизни не всем она удавалась. Тогда он умел проходить мимо, теперь так не получалось. Почему? Этого он не знал. Может быть, из-за музыки, которая научила его чему-то, а может, из-за любви к этой женщине. Одно он знал точно, что не сможет заниматься только собой, проходить спокойно мимо домов с табличками-фантиками, быть всем должным и делать лишь то, что скажут. Встав однажды с колен, трудно опуститься на них опять. Глотнув свободы, пусть в окружении руин и радиации, не сможет возвращать себе ту странную, бессмысленную жизнь. Уж лучше не видеть этого совсем... Почему растения или животные не угнетают себе подобных? Живут себе, радуются жизни, отдают цветы и плоды, растят младенцев, потом умирают, возрождаясь снова... Сможет ли Бетти?
Этого он не знал…
Снова шлем давил ему на голову, а радиоактивный оазис уже появился вдалеке в горах. Стеклянный купол весело блестел на солнце, приглашая вернуться своего старого друга. Наконец, он был у себя... Дома...
Долго бродил по этажам. И вдруг в этой тишине, окруженный со всех сторон прозрачными стенами, почувствовал, что повторить этого не сможет. Тишина давила на уши, на сознание, на тело. Только голоса двух любимых женщин смогли бы оживить эти помещения, принеся сюда жизнь. И уже не хотел оставаться здесь ни на минуту.
Набрал много продуктов, загрузил вездеход маленькими спасительными рюкзаками с костюмами, дававшими пропуск в эту зону и, не оглядываясь по сторонам, отправился в обратный путь.
- Захочет ли она? Сможет ли?
Он возвращался. Горы обступали со всех сторон, а вдалеке виднелось его любимое море. Сняв защитный костюм, наконец, вдохнул свободно полной грудью.
- А сможет ли он? Но почему он должен бежать? Зачем нужно прятаться? От кого?! Почему нужно смириться? Почему он должен Бетти и Сильвию похоронить в том оазисе, заставив дышать искусственным воздухом, жить искусственной жизнью? Находиться в месте, где люди должны лишь выживать, но потом снова возвращаться друг к другу? Для кого эти горы, солнце? Для кого создан этот прекрасный мир?
Он не знал, что ему делать и что он хочет, но без людей себя уже не мыслил, и без его любимых женщин тоже...
- 35 -
- Теперь ты ограбил магазин? - спросила его Бетти.
А он все доставал из машины коробки с едой, закрытые специальной фольгой. Она защитила этот груз от радиации, но больше была не нужна. Он свернул ее в новый пакет, похоронив все это в подвале. Потом достал знакомые ей рюкзаки.
- Ты… был Там? - спросила она.
Он смотрел на нее. Смотрел в ее глаза, не представляя, что сможет увезти их в аквариум, в тот улей, в его замкнутый мир.
- Ты хочешь увезти нас туда?
- А ты этого хочешь? - спросил Виктор. - Ты хочешь жить в месте, где не будешь ни от кого зависеть? Родить мне мальчика? Жить той жизнью, о которой я рассказывал тебе?
Она молча на него смотрела, переводила взгляд на Сильвию, на городок, на горы, которые их окружали, на высокое небо и солнце. Смотрела и молчала...
- Мы остаемся, - наконец вымолвил он. – Но, что бы я ни не сделал,... тебе придется смириться и понять меня.
- Виктор, ты меня пугаешь.
- Это совсем не страшно. Нужно лишь попытаться понять, что мы хотим, и сделать это. Ты готова?
- Ты что-то задумал? - спросила она.
- Я не хочу, чтобы ребенок, которого ты придумаешь для меня, был невольником. Чтобы голодал, убивал, боялся. И Сильвия не заслуживает этого. Хватит с нее - насмотрелась...
А вечером на их двери появилась табличка следующего содержания - "Тем, кто голодает - бесплатная помощь".
Он не смог разыскать Лео. Его почему-то снова не было дома, и Виктор нарисовал этот плакат сам. Криво, но нарисовал.
- 36 -
Скоро начали появляться люди. Они робко оглядывались, здоровались, молча заходили в дом, брали пакеты с едой и быстро уходили. Потом приходили другие так же тихо и по одному. Вели они себя, словно преступники, не выстраивались в шумные очереди, а один посоветовал снять с двери табличку: - Кому нужно, тот дорогу найдет, - и, поблагодарив, тоже тихо исчез. Вечером у них был первый нормальный ужин, первый спокойный вечер и, наконец, первый и такой спокойный за последние дни сон.
Они пришли поздней ночью. Их было четверо. Двое были в военной форме с автоматами в руках. Наверное, это была вся армия Давида. С ними была какая-то женщина и сам Давид.
- Есть разговор, - буркнул полицейский.
- Почему так поздно? - удивилась Бетти. Она успела одеться и тоже спустилась к ним.
- Бет, у нас мужской разговор, иди в дом, - по-хозяйски сказал Давид.
- Мужской разговор с двумя автоматчиками?… Против одного Виктора?
- Мы пришли поговорить по-хорошему, - ответил Давид. Видимо, ему тоже все это не нравилось, но в разговор вмешалась женщина:
- Ты что делаешь, Виктор? – энергично начала она.
- Не понял? - ответил тот.
- Не понял? А кто тебя просил бесплатно раздавать еду?
Из разговора стало понятно, что она была хозяйкой новоиспеченного магазина.
- И кто теперь понесет мне деньги? - кричала она. - Ты знаешь, как это называется?
От ее крика захотелось зажать уши, а она все продолжала...
- Ладно, хватит, - перебил ее Давид. - У нас к тебе просьба, – спокойно сказал он. - Закончим этот разговор по-хорошему. Не мешай людям работать.
- Работать?
- Да, трудиться и зарабатывать себе на жизнь.
- А как быть с теми, которым нечем заплатить в вашем магазине? - спросил Виктор.
- Пусть трудятся. Мы будем в поте лица пахать, а они приходить за бесплатной едой? Так не бывает, Виктор. Еще раз говорю по-хорошему, оставь эту затею. Возьми кредит, сделай дело, бизнес. Ты толковый парень...
- Я не хочу быть кому-то должен! – возразил он.
- Но, ты уже должен заплатить налог за товар, который привез.
- Это не товар. Я раздавал продукты голодным людям.
Виктор посмеялся. - Если ты псих, не значит, что это не товар.
- Ты не отдал продукты на проверку! – не выдержала хозяйка магазина! А если ты потравишь людей?
- Совсем недавно вы были счастливы любой возможности найти эту еду.
- Может быть, нам всем закрыть бизнес из-за одного идиота? - снова завизжала женщина. Но Давид опять сурово на нее посмотрел, и она осеклась.
- В последний раз тебя предупреждаю, - сказал Давид. - Дальше будет разговор другой.
- Давид, я нарушил ваши законы? - удивился Виктор.
- За такое дело - под суд, - ответил тот.
- Тогда давай сразу. Не будем ничего ждать, - сказал Виктор. - Давай по-плохому. Валяй!
Давид потянулся к кобуре, но остановившись, задумался.
- Ты уже нарушил несколько законов. Ты не заплатил пошлину, налоги. Не платишь за транспорт... Знаешь, что за это грозит?
- Нет. Не знаю. У тебя свои правила - у меня свои.
- Но ты будешь жить по нашим правилам! По тебе тюрьма плачет!
- Вот! - улыбнулся Виктор, - я давно ждал этого слова! Тюрьма! Тогда сажай. Давай прямо сейчас! – и протянул руки, предлагая надеть на них наручники.
Давид на секунду задумался, – ну, зачем же прямо сейчас. Успеется.
Он подошел к вездеходу Виктора и открыл дверцу. - Хорошая привычка, оставлять ключи в замке зажигания. Новая привычка… Ты заплатишь за транспорт, получишь разрешение и только тогда будешь на нем ездить. А пока я арестую твой вездеход. На штраф-стоянку! Счетчик тикает. Время пошло!
- Давид. Ты должен посадить меня в тюрьму? - опять спросил Виктор.
- За такое сажают, - твердо ответил полицейский.
- Так выполняй свой долг!
Давид на мгновение замер.
- Сажать за то, что ты помогаешь людям? – гневно ответил он. - А завтра меня все будут мешать с грязью? У меня есть совесть и честь,... – подумал немного и добавил, - …полицейского.
Потом он заскочил в вездеход и крикнул остальным:
- Поехали, ребята! …Ты еще придешь ко мне по-хорошему. Тюрьма - это слишком просто! С голоду начнете подыхать, тогда приползете... Иди, работай!...
Люди забрались в кабину вездехода и поехали в свой город. В свою страну, где теперь все было по их законам...
- 37 -
Бетти словно чувствовала что-то и не хотела заканчивать этот день, засыпая. Уже начинался новый день, но ей было так мало их маленького прошлого, тех первых голодных дней, их чудесного дома на равнине. И не важно, что случилось потом, важно было то, что они были вместе, и им было сказочно хорошо, как не верилось, что еще когда-нибудь будет. А их рыбалка в этих горах, их плантация, где они так и не успели ничего посадить, но нашли место и начали мечтать, надеяться... А сейчас женское чутье подсказывало неминуемую беду, которая вновь настигает их, и они снова и снова будут бежать, но уже вместе. Только вместе. Поэтому так не хотелось заканчивать день вчерашний, но сегодня уже наступило...
- Ты будешь любить меня? - спросила она. - Ты всегда будешь меня любить?
- Буду.
- Мы будем вместе?... Мы всегда будем вместе?
- Да.
- Все будет хорошо? - спросила на прощанье она. На прощанье, потому что сейчас он уснет, и это завтра наступит...
- Береги Сильвию, - ответил он. - Обещай, что ты будешь ее беречь. Тогда все будет хорошо. Обещаешь?
- Да, - сказала она, мысленно прощаясь с ним и с вчерашним днем. - Придется что-то пережить опять. Осталось немного, но снова все будет хорошо, - думала она. Провела по его волосам, по сильной руке... Смотрела, не отрываясь. А этот настырный подбородок, этот упрямый лоб! Но он спал и не чувствовал этого, а она все чувствовала, все понимала, поэтому не могла уснуть...
- 38 -
Человек шел по горной деревне, где жили люди. Он смотрел по сторонам, улыбался и здоровался с прохожими. Читал пестрые вывески, которые сверкали надписями, такими разными, какими и были эти люди, обитавшие здесь. С удовольствием улыбался всем и каждому. Поздоровался с солдатами, стоящими на почетном карауле у дверей самых важных домов
