лесом всю дорогу до Ровенок вспоминал своих, проживавших в маленькой лесной деревушке Фоминки рядом с большим селом Глазуново - деда, тёмную личность, бывшего в этом самом селе приходским священником и служившего в старенькой деревянной церквушке, ну и брата, конечно, взрослого оболтуса с удивительной детской улыбкой, который прислуживал деду и тем самым падал в глазах Ивана, а значит становился таким же тёмным и несознательным. Как он горячо и складно лепетал в прошлый Иванов приезд к ним в деревушку за пятьдесят километров от Ровенок, там у плетня поздним вечером на соседском огороде! Иван всё слышал и ухмылялся не на шутку. В этот раз Павлик объяснялся с соседкой Таней Барминой, работавшей в селе Глазуново медсестрой в госпитале для раненых красноармейцев.
- Танечка, - шептал он в неистовом волнении, - я тебя замуж хочу! Давай пойдём к деду и он нас обвенчает, а? Я же не гулять с тобой, я ж серьёзно!..
- И хватаешь меня сейчас, тоже серьёзно? Руки убери!.. Тоже мне захотел, обвенчаться! Да брат же твой первый нас и поднимет на смех... Не забоишься его? - она явно над ним смеялась, но не прогоняла.
- Что его бояться-то? Он что, леший какой или дракон о трёх головах?! - и снова стал подступать к девушке. - Танечка, ну пойдём к деду, прямо завтра пойдём, а?
- Вот настырный какой!.. А ежели ты мне не люб, тогда как, заставишь? - она высвободилась из рук Павлика и побежала за околицу, он бросился за ней в догонку, перепрыгивая через завалившейся плетень.
И в тот же поздний вечер, Иван даже передёрнулся от этих воспоминаний, Танечку у старого амбара догнал вовсе не Павлик, а именно он сам и, затащил на сеновал рядом с речной протокой. Вода журчала и шумела рядом, а он будто бы в насмешку над младшим братом мял и тискал до боли и стонов Танечку Бармину в своих объятиях, не отпуская её уже до самого утра. Да, именно так, ему в насмешку, в издёвку, и чтобы закрепить над ним своё пролетарское превосходство, Иван и подмял под себя Татьяну в эту ночь...
- Тьфу, что за мысли одолели? - Анисимов встряхнулся и погнал коня порезвее.
Он улыбался и чертыхался одновременно, он жалел и ненавидел Павлика а с ним и деда за одно. Все мысли переплелись и перепутались в мозгах, но было понятно, что он стесняется такого своего родства, на что уже не раз ему пенял сам Жуков. Но к этому разговору, неприятному для Ивана, ему ещё предстоит вернуться и не раз. Да, на нём висело позорное пятно - внук священника!
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
С уважением и теплотой! Ольга Азарова.