сердца!
Тимур не мог успокоиться, к нему подбежала Анечка. А преподаватель спокойно пошел к своему подъезду, набрал код домофона и исчез за дверью.
-Я не знаю, что делать, – сказал Тимур, сев на скамейку и обхватив голову руками.
-Тима, зачем так убиваться? Мона успокоится, и все будет нормально. Ну, влюбилась в этого, завтра влюбится в другого. Она же как мотылек.
-Аня, ты не понимаешь. Не было такого раньше. Я бы понял, влюбись она в ровесника или в кого чуть постарше. Но она влюбилась в этого урода не просто так.
-Что ты имеешь в виду?
-То и имею. Она не выбирала его. Понимаешь?
Анечка удивленно округлила глаза:
-Как это?
-А вот так.
Вечером, проводив Анечку домой, Тимур долго думал, прежде чем увидеть Мону. Она смотрела какой-то фильм, но на деле взгляд ее блуждал по комнате, перемещался на окно, а потом ненадолго останавливался на фотографиях, почти сплошь покрывающих часть стены над компьютерным столом. На всех этих фото запечатлелась история ее взросления. Фото из колледжа она размещала в альбоме.
Когда Тимур вошел к ней, она взглянула и поняла, что у него ничего не вышло. Он сел рядом и обнял ее за плечи.
-Не переживай, братик. Все нормально. Я уже почти в норме.
-Он переводится, – сказал Тимур.
-Знаю. Доложили уже. Главное, никто не знает, что произошло.
-Даже подружки?
-Подружки в первую очередь. Я никому ни слова не сказала. Знаешь только ты… и Анечка.
-Не волнуйся, она будет молчать. Но твой… этот… гад конкретный.
-У него нет другой защиты. А я… Понимаешь, я не могу его не любить.
-Почему?
-Ну…так я чувствую. Он единственный для меня.
-Да почему, Мона? Ты так молода, у тебя все впереди. Вокруг столько молодых привлекательных парней. Я сам найду тебе лучшего из лучших.
-Не нужно, Тим. Пусть все идет своим чередом. Никто больше не увидит моих страданий, о них знаешь только ты. В понедельник я вернусь в колледж и продолжу учиться.
***4
Тимур искал работу, а пока отвозил и встречал Мону из колледжа. В первый же день она села в машину и сказала:
-Коростелёв уволился.
-Тот самый?
-Да. Все в шоке. Он сначала хотел перевестись и взять второй курс, но потом подал заявление.
-Ну и, слава богу. Теперь хотя бы видеть его не будешь.
На удивление Мона выглядела как раньше – веселой и лёгкой. Тимур поглядывал на нее и думал, что в ее возрасте влюбленности приходят и уходят, а молодость продолжается. Однако его все-таки удивляло то, как легко она освободилась от своей первой любви. А чего я хотел, думал Тим, этот гнус сразу отказался от нее. Она и так страдала целый месяц.
Мона вновь радостно кружилась по дому, примеряла наряды, вновь пела и смеялась, вновь убегала гулять с подружками.
-Вот видишь, все хорошо, – говорила Тимуру мать. Ей очень нравилась Анечка, и все они готовились к свадьбе. Приезжали родители невесты, Тимур надевал фирменные джинсы и стильную рубашку, показывал будущим тестю и теще армейские фото, рассказывал о своих планах. Перед армией он прошел учебу в профтехучилище и уже устроился на производство металлоконструкций для малого строительства. Мона подавала чай гостям, угощение и улыбалась.
-Красавица, солнышко, – умилялись, глядя на нее, Анечкины родители. И сама Анечка часто обнимала Мону и что-то шептала ей на ухо.
Однако Тимур не мог до конца поверить и привыкнуть к тому, как легко Мона забыла свои страдания. Неужели она настолько легкомысленна, думал он. Почему же такие горькие слезы лила? Сам он по натуре был преданным и верным. Встречался с девушками до армии, но недолго и честно завершал отношения с каждой из них через короткое время. Пока не встретил Анечку. Правда, она сама его выбрала и первая подошла. Это случилось на свадьбе его друга. Сначала он не обратил на нее внимания, разглядел потом, когда пригласил на танец.
Он хотел увидеть, как Мона общается со своими однокашниками, поэтому напросился к ней на репетицию зачетного спектакля. Не мог отделаться от мысли, что она слишком легко все забыла. Наверно, на кого-то другого переключилась, думал Тим. Это он и решил выяснить.
В группе Мону любили. Парни часто шутливо ее обнимали, как и девчонки, и все они веселились как чертенята, смеялись и фиглярничали. Тимур даже подумал – это колледж или молодежная тусовка? Но потом пришел преподаватель, и началась репетиция. Никого из парней он так и не выделил. Мона со всеми вела себя одинаково – по-дружески обнимала, смеялась над шутками, шутила сама.
Новый преподаватель явно относился к старичкам, хотя выглядел крепким мужиком, но с седыми висками. Главное, Тимур заметил у него обручальное кольцо на правой руке. Вдруг Мону привлекают мужчины намного старше ее по возрасту, такая его посетила мысль. Но Мона искренне веселилась с однокашниками, правда, никого из них особо не привечала. И с девчонками вела себя как с близкими подружками – шепталась и смеялась.
На свадьбе Мона искренне радовалась за брата, танцевала с ним лезгинку, а потом пела с ним на пару под караоке. Все как раньше, когда они еще были младше.
Так прошел месяц, приближался Новый год. Тимур уже работал, а вечерами доделывал ремонт в их новой с Анечкой квартире. Сегодня Мона сказала, что хочет погулять с подругами по предновогоднему городу и посидеть в кафе, чтобы брат не приезжал за ней. Анечка обрадовалась, надавала ему поручений и отправила за покупками. Когда он тормознулся перед светофором, то вдруг увидел Мону. Без подруг. Она шла куда-то и явно спешила. Тимур припарковался, выскочил и пошел за ней в отдалении, то и дело теряя ее из виду за многочисленными прохожими. Но все же он увидел, как она завернула в переулок. Он побежал, чтобы ее догнать, но не успел – она быстро вошла в какой-то подъезд. Тимур набрал ее номер, но телефон Моны был отключен.
Оглядевшись, Тимур вдруг понял, что это тот самый двор, где он разговаривал с Коростелёвым. Он перепроверил в мобильнике записанный адрес, который вычислил, когда искал этого гнуса. Прикинул по номеру квартиры, где находятся его окна. Там горел свет. Сердце его колотилось как сумасшедшее. Зачем она пошла туда? Он сел на тумбу на детской площадке и смотрел, не отрываясь, на два окна квартиры Коростелёва. И вдруг увидел его самого. Коростелёв стоял спиной к окну и обнимал… Мону. Ее лицо мелькнуло, но она тут же исчезла за широкими мужскими плечами. Однако Тимур ясно разглядел, что она улыбается. Самой счастливой из своих улыбок.
Потом позвонила Анечка, и Тимур, опомнившись, помчался к машине, чтобы выполнить задание своей молодой жены.
***5
Вечером Мона прислала смс родителям и Тимуру, что переночует у подруги, потому что они засиделись допоздна в кафе. Тимур не находил себе места. Потом оделся, вышел и поехал в тот самый двор. Анечке сказал, что у него срочное дело.
Приехав на место, он какое-то время сидел и думал, не заглушая двигатель. Потом посмотрел на часы. Они показывали 9 вечера. В это время она любила смотреть фильмы на одном платном канале. Подумав немного, Тимур все-таки решил пойти. Он легко снял блок домофона, вошел в подъезд и поднялся на второй этаж. Следом за ним входили жильцы, поглядывали на него и заходили в лифт. Вокруг пахло елками, ветки которых тут и там усыпали пол подъезда. Из-за дверей слышалась музыка и голоса детей. У Тимура перед глазами вставали яркие картинки из прошлого, где Мона, совсем подросток, только-только начинала расцветать и превращаться из гадкого утенка в прекрасный цветок. И неужели этот цветок теперь сминает своими руками этот мерзкий обросший, словно леший, тип. Несмотря на приличную одежду, Коростелёв выглядел как какой-то новомодный медиа-кумир. Тимур даже не сомневался, что у этого гада на теле имеются концептуальные татуировки. Все эти театралы отморожены на голову, даже те, кто преподает в уважаемых заведениях. Тимур все о нем прочитал, Коростелёва считали мастером, почти гуру. За право учиться у него студенты готовы были доплачивать немалые суммы. Он видел сотни заявок в комментариях на странице Коростелёва. Тот никому открыто не отвечал, но Мона как-то раньше говорила, что он ведет какие-то дополнительные платные курсы.
Постояв с минуту перед нужной дверью, Тимур все же нажал на звонок. Ему открыл сам Коростелёв. Они молча смотрели друг на друга, а потом появилась Мона.
-Тим, зачем ты здесь? – воскликнула она.
-А ты зачем? Что ты здесь делаешь? – процедил он, едва справляясь с подступающим бешенством, – Он загипнотизировал тебя? Ты потеряла волю и остатки разумности?
-Тима, погоди, послушай…
-Войдите, соседи могут услышать и неправильно все понять,– сказал Коростелёв и освободил проход для Тимура.
-Пусть все узнают, что вы развращаете молоденьких девушек, своих студенток.
-Тима! – крикнула Мона, схватила его за руку и потянула в квартиру. Он вошел. Коростелёв глянул на Мону и сказал:
-Я предупреждал тебя, предлагал все рассказать. Но ты была против.
-Что рассказать?! – спросил изумленный Тимур.
-Пойдем, присядем. Прошу тебя, успокойся. Я не хотела помешать твоей свадьбе, не хотела пока ничего говорить, потому что ты слишком остро воспринимаешь все, связанное со мной, – быстро-быстро говорила Мона. Коростелёв в это время стоял позади углового дивана, где она сидела напротив брата.
-И что ты не хотела мне говорить? – спросил Тимур. Мона взглянула на Коростелёва, потом повернулась к брату и сказала:
-Тима, мы с Егором расписались. Я знаю, ты был бы против…
-Как это? Когда?
-Неделю назад. Сразу после Нового года он сможет вернуться в колледж. Ему уже предложили должность руководителя потока.
-И для этого он расписался с тобой? Чтобы ты не мешала ему своим поведением и не портила ему репутацию? Конечно, вам обоим роли разыграть – раз плюнуть!
-Нет, вовсе нет… ты все неправильно понял. Я же говорила тебе, что люблю его, и он единственный для меня.
-Да, говорила. Но я думал, ты выбросила его из головы.
-И ты мог поверить в такое? Ты ведь знаешь меня лучше других, лучше родителей и подруг!
-Да, я сомневался… но даже подумать не мог, что ты… Как она смогла уговорить вас? – спросил он, взглянув на Коростелёва.
-Смогла, – ответил тот, улыбаясь и глядя на Мону, – Кто бы устоял перед этой ветреницей? Встретил ее случайно на улице, так у нее при виде меня слёзы ручьем полились. Стоит такая тоненькая, смотрит своими глазищами, а слёзы текут у нее в два ручья.
-Но вы… хотя бы любите её? – еле выдохнул Тимур, которому не хватало воздуха.
-Да, люблю. С первой минуты, как увидел. И эта вертушка точно все почуяла. Ругал себя, осуждал, метался, не знал, что делать. Но ее слёзы… их я не мог вынести. Формально я не нарушил устав колледжа. Мы расписались, когда я уже уволился, а, значит, перестал быть ее педагогом. Руководство в курсе нашей ситуации. Юрист сам мне подсказал, что делать.
-Тимурчик, я так рада, что ты теперь все знаешь, – радостно воскликнула Мона, вскочила и обняла брата. Он смущенно улыбался:
-Знаешь, чем меня взять и чем задобрить, мотылёк. Но я до сих пор в шоке.
-Может, шампанского? – спросил Коростелёв.
-Нет-нет. Я за рулем. Сказал жене, что срочное дело.
***6
-А можешь ты сбрить бороду и подстричь покороче волосы? – спросила Мона, лежа на Коростелёве и копошась в его шевелюре.
-Могу. Ты хочешь
