нужно им знать этого, - Прохор тешил себя надеждой, что эти люди, остановившиеся в его хате, не на долго здесь, но страх, понятное дело, одолевал. - Не за себя, за детишек мне страшно, вот что! Я пожил уже слава Богу, а вот они-то, совсем невинные, а могут пострадать за напраслину. Кто-то там где-то борется промеж собой, а мы тут отвечай за их куролесы. Да и Павлик ещё совсем малец, что он в двадцать годов видал-то? Разве только Дашку-солдатку на сеновале, - Прохор при этом усмехнулся в усы. - Да, кто её из наших мужиков не видел!.. Да-а! Вот так, Пелагея, жили мы с тобой и не знали, что беда вот она совсем рядом оказывается, за воротами, в собственный дом пришла.
Пелагея со слезами продолжала носить по светёлке своего малыша, который неугомонно попискивал, чувствуя волнение матери. Она прижималась губами к его личику, прислушивалась к пьяной возне через коридор и до утра тоже не ложилась спать, как и её муж. Лишь когда пьяные голоса за стеной умолкли и утренний сон сморил "гостей", она прикорнула на лежанке у печи, рядом со своим младенчиком.
Поздно ночью на понедельник на квартиру к Жукову явился рабочий со станции Шохино, его прислал сюда начальник Фомич, чтобы сообщить о найденном у лесополосы рядом с железнодорожной насыпью теле. Человек этот, по словам пришедшего, был одет в кожаную куртку и имел при себе документы на имя Арсения Зимина и поездное предписание с мандатом от начальника ЧК. Жуков не стал будить спящую Валентину, а собравшись в один момент, выскочил из квартиры в сопровождении присланного со станции рабочего. На улице их ждала подвода, запряжённая парой лошадей, и они погнали её вдоль городский улиц к станции Шохино по дороге заезжая за своими людьми, которые нужны будут для опознания и дальнейшей работы в расследовании.
Через полчаса Алексей Днестров, Славик Нефтерев, Иван Анисимов и Вениамин Жуков уже стояли над телом своего убитого товарища. Зимин будто спал, приоткрыв губы во сне. Лицо его было спокойным и светлым, смерть ни чуть не изменила его, значит она была для него неожиданностью, он не ждал её, раз принял так тихо и не торопясь. Весь вид его говорил о том, его удивлённое лицо с приподнятыми бровями, что человек, шедший с ним рядом и ударивший его ножом в спину, был для него своим хорошо и давно ему знакомым товарищем, а возможно, и коллегой по работе. Ведь до сих пор неизвестно было где находится сейчас Киреев?
- Можно отправной точкой считать этого парня, Артёма, он тут вроде замешан. Так получается, - говорил Иван, стоя над убитым. - Ведь пропал, не явился ни домой ни на работу.
- Зачем? - спросил Жуков у Ивана.
- Что зачем?
- Зачем пропал уже с утра? Ведь, если бы планировал что не хорошее, дождался бы появления Зимина на станции и спокойно отпросился на его сопровождение, а потом бы и действовал. А то пропал сперва, на работу не явился, а потом сопровождал и убил? Не вяжется что-то, - Жуков потёр переносицу и виски, которые ломило от боли и тяжести.
- Да, не потянет этот паренёк на убийцу, давно его знаю и мать и семью. Живём рядом. - отозвался Днестров. - Что-то здесь не так. Опрос показал, что видели Зимина все лишь накануне вечером, утром его никто уже не встречал, ни в городе, ни по дороге в Шохино. Если в лесополосе он тут, - Алексей кивнул на тело, - стало быть вышел из леска, то есть - пешком сюда двигался. А то, ежели бы на подводе из города попутно ехал, то сразу бы к станции прибыл от поворота на большак. Но ведь с Трубной он должен был идти всё-равно через базар, надо срочно опросить местных, кто рано выходит на торговые ряды, может быть его утром и видали там.
- Да, Алёша, займитесь с Иваном этими опросами, а мы со Славиком сейчас к станционному начальству за подводой, тело нужно отсюда увести к нам в Ровенки, - Жуков отдал распоряжение и тяжело зашагал со Славиком к станции вдоль лесополосы.
На толкучке у противоположной от базара стороны уже с утра было людно, здесь занимались товарным обменом, как правило меняли шмотки и мебель на всякую снедь. Анисимов и Днестров направились прямым ходом туда в эту гущу народа. Узнав суть дела, их окружила людская толпа.
- Что, начальничек, не можешь решить свою задачку без нас, простых граждан? - съязвил усатый, плотно скроенный торговец-скорняк. - Обскажи, чего надо-то?
- Товарищи, кто-нибудь позавчера утром видел этого человека? - Иван достал карточку Зимина, снятую с его удостоверения и поднял над толпой. - Он тут должен был идти в сторону станции, примерно часов в восемь или чуть пораньше? Кто уже тут стоял?
Усатый здоровяк взял карточку в руки и долго её рассматривал.
- Шёл мимо меня такой же в очках, но он ли, не могу с точностью сказать, - он отдал карточку Ивану. - Аккурат я свою амуницию разложил на продажу, а они мимо лотка и прошли. Я ещё заприметил, что один всё оглядывался, попутную подводу должно быть искал, всё на лошадок поглядывал.
- Прошли, говоришь? - переспросил Иван. - Сколько их было, двое?
- Двое и было, но я не всматривался, а вот этот с портфелем был и суетился ещё, торопился куда-то.
Иван с Алексеем переглянулись.
- Портфель можете описать? - спросил Днестров.
- Портфель могу, так как с кожей всю жизнь работаю... Он такой был потёртый весь, коричневый с мятой складкой на сгибе, замок большой и ручка, кажись красная, потому как вытертая вся.
- Да, это его портфель, Арсения, - поникшим голосом произнёс Иван. - Дальше что было?
- Ничего не было, они ушли по дороге к станции пешком, я больше не наблюдал за ними, понял, что не покупок ради сюда пожаловали, - мужик вытер рукой усы и поправил на себе рубаху.
- Как выглядел второй? - спросил Алексей.
- Второго не разглядел, он был одет невзрачно в длинный серый сюртук и низко козырёк кепки был надвинут на глаза. Но вот его сапоги заприметил. Они были высокие, чёрные из хорошей кожи шитые, - мужик довольно облизал губы и улыбнулся.
- Роста какого? - спросил Иван.
- Да вот такого же, как и ты, - показал он пальцем на Анисимова. - Только потушистее малость, полноватенький такой.
Они пришли в кабинет Жукова с новостями, а там уже во всю заседали товарищи из розыскной группы ЧК. Иван рассказал о приметах по показаниям свидетеля с базара, после его слов из-за стола поднялся Сомов.
- Очень нехарактерные приметы. Таких сапог много в городе, они у всех наших почти имеются, форменные это сапоги. На кого подумать? - произнёс он, оглядывая всех присутствующих. - Ежели бы приметы лица, вот тогда и хорошо бы, а то...
- А то понятно, что человек носит сапоги, выданные складом для военных и работников ЧК, - пояснил Алексей. - Значит, он имеет отношение к нашей организации, если с ним Зимин шёл, будто так и надо. Но по приметам не получается, что это был Киреев, - уточнил Днестров. - И ещё не ясно, зачем понадобилось убивать рядового бухгалтера ради этих вот простых бумажек, которые нужны только для понимающих в этом деле людей и не представляющих большой ценности. Ведь, чтобы идти на убийство, это нужен особый мотив!
- Очень всё это странно и нелепо, - Жуков говорил побелевшими губами. - А ещё очень прискорбно, что погиб один из наших товарищей, преданный революции и нашему делу человек. Кто-то хладнокровно убил его в тот момент, когда он и не ожидал этого. Кто-то шёл рядом с ним всю дорогу до станции, а убил его почти на насыпи в лесополосе, чтобы могли его быстро обнаружить, но обходчики не были там в выходные дни, лишь ночью перед проходом поезда пошли туда вдоль полотна. Страшно сообщать о его смерти родным, мать его ещё жива... Кто к ней в Калитино поедет? Славик, тебя можно послать?
Нефтерев кивнул головой в знак согласия и опустил глаза.
Вечером во вторник связных, Георг и его люди так и не дождались, а утром среды дед затолкал Павлика в подпол и задвинул широким засовом, чтобы не сбежал, потому как ему уже нужно было на службу выходить. Но Серафим ничего никому не сказал об этом, он в тайне надеялся, что его внука будут искать и пришлют к их дому связных из Глазуново. Так и получилось, носатый Митроха, не дождавшись своего сменщика, выехал на гнедой кобыле в Фоминки, но у старого колодца свою лошадь остановил, потому что увидел за поскотиной людей, одетых "не по нашему", один с ними был красноармеец, но очень странно держался. Он постоянно курил и осматривался вдоль дороги, будто стоял тут на стороже. Намётанный глаз Митрохи подсказал ему, что люди здесь сидят в засаде и, почуяв недоброе, парень ретировался назад и гнал все семь вёрст свою кобылу нигде не останавливаясь и не отдыхая. Он прискакал в Глазуново и остановился у госпиталя в первом бараке которого была комната у комиссара Родько. Митрофан взбежал по деревянным ступенькам и рванул на себя дверь.
Комиссар был у себя, когда рядом за стеной затопали каблуки сапог его караульного.
- Там в Фоминках, что-то неладное творится, - крикнул с порога влетая в комнату Митроха. - У поскотины на въезде в деревню, одетые как казаки люди, а с ними красноармеец, но очень странно себя ведёт. Они, похоже, в засаде сидят там и кого-то ожидают. Сколько их по деревне, неизвестно, но то, что там пришлые люди - это точно!
- А, чёрт! Поднимай всех наших, пусть соберутся у колодца в центре села... Сколько сейчас на посту в Глазунове? - спросил Родько, на ходу одевая свой армейский френч.
- Туточки человек семь будет, а все остальные дежурят по местности, пока их соберём, упустим время, - ответил Митроха.
- Семь - это мало, неизвестно сколько пришлых, - комиссар тревожно думал, прикидывая возможные варианты. - Вот что, ежели они сидят в карауле, как ты говоришь, то никуда они пока не денутся. Скачи в Ровенки, сообщи тамошним чекистам про наш случай... Ну, давай же! Потому что мы им должны докладывать в первую голову о таких вещах. Возьми с собой кого-нибудь, и в объезд через Новлянку. Там стоят наши караулы и всё тихо пока. Давай!
Митроха скатился со ступеней и подбежал к коновязи.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
