Русский мир 6. Славяне до славян

ждать беспристрастности от него не стоит. Домыслы Фасмера раскритиковал С.В. Назин. Он доказывал, что корень “ант” никогда не использовался для обозначения пограничной области, для этого был другой корень – “марг”. Не предьявлено ни одного названия границы, образованного от корня “ант” (С.В. Назин “Происхождение славян. Реконструкция этнонима, прародины и древнейших миграций”, М., 2017, с. 77). Ф.П. Филин тоже предложил отказаться от этой гипотезы, но по другой причине – она не объясняла бесследное исчезновение имени “анты”. Сам же он выдвинул тюркскую версию: авары в VI веке покорили славян и заставили их принести клятву верности. По-тюркски “ant” – клятва, вот славяне и стали называться антами, а когда восстали против поработителей, то антами быть перестали (Ф.П. Филин “Образование языка восточных славян”, М.-Л., 1962, с. 60-61). Версия нашла поддержку (В.В. Мавродин “Происхождение русского народа”, Л. 1978, с. 46; А.И. Попов Названия народов СССР, Л., 1973, с. 35). Но эта версия рушится в самом начале – анты стали известны в качестве славянского этноса ещё до прихода в Европу аваров, а значит, пришлые тюрки к появлению этнонима никак не причастны.
    Поиски иноземных этимологий превратились для историков в какую-то манию. Утверждения, что анты, мол, себя так не называли, ни на чём не основаны. Антам надо было отличать себя от других народов, они же как-то представлялись византийцам. Такое крупное этническое объединение не могло обходиться без своего обозначения. И обозначали они себя на переговорах национальным именем, а не данным со стороны. Будь у антов другое, природное имя, так они им бы и представились, а византийцы так и называли бы их. Но анты назывались единственным именем, другое им не требовалось, их этноним был свой, природный. Зачем искать где-то далеко, если разгадка прямо под носом? Этнонимы “анты” и “венеты” различаются лишь произношением и близость их очевидна: венеты – энеты – анты.
    Польский лингвист Роспонд связал вместе этнонимы вятичи, венеды и анты, производя их от индоевропейской основы “ven” – мокрый, влажный (С. Роспонд “Структура и стратиграфия древнерусских топонимов” // “Восточнославянская ономастика, М., 1972, с. 49).
    Такого же мнения придерживался Д.В. Бубрих и привёл свои доказательства, углубляясь в прошлое до времени индоевропейцев (Д.В. Бубрих “О названии “анты” и связанных с ним названиях” // “Известия АН СССР. Отделение литературы и языка”, т. V, вып. 6, М., 1946, с. 478-483).
    Польский лингвист К.Т. Витчак не верил в венетское единство, но отмечал реликтовый характер венетской номенклатуры и возводил её ко временам индоевропейской общности, то есть к такой древности, когда европейские народы и не начинали формироваться (К.Т. Витчак “О первоначальных венетах” // “Этимология 1986-1987”, М., 1989, с.107-114).
    М.В. Грацианский уже в начале своей статьи заявил о “тождестве двух этнонимов – венеты и анты” и о факте “славянства древних венетов”. Потом автор жёстко критиковал иранскую гипотезу происхождения слова “анты”: “Нетрудно видеть, что данное рассуждение представляет собой гипотетическую конструкцию, исходящую из презумпции иранского происхождения этникона “анты”. Автор напоминает о “совокупном свидетельстве источников о тождестве славян и антов во всех отношениях и, в том числе, в языковом <…> Главной трудностью для противников взгляда на общее происхождение антов и славян от венетов представляют собственно данные источников, важнейшие из которых (Кассиодор-Иордан и Прокопий) недвусмысленно говорят о родстве антов и славян”. И дальше следует заключение, что анты носили “древнее название венетов, видоизмененное в соответствии с особенностями их диалекта”. И ещё один аргумент – Певтингерова карта, которая “помещает венедов в междуречье Дуная и Днестра, т.е. на территории расселения антов VI-VII вв.” (М.В. Грацианский “О происхождении этнонима “анты” // “Византийский временник”, т. 71(96), 2012, с. 27-39).
    Статья Грацианского вызвала гневную отповедь оппонентов (А.Е. Аникин, С.А. Иванов “Антская проблема как предмет этимологии и этноистории” // “Византийский временник”, т. 73(98), 2014, с. 251-260). Авторы выдвинули тезис о непогрешимости Фасмера и непозволительности его критики. Научной критики боятся, когда чувствуют шаткость своих позиций, и тогда появляется желание запретить. Даже безграмотная статья, но совпадающая с их воззрениями, не вызвала бы у авторов отторжения. А тут работа на высоком научном уровне и, стало быть, опасная. Научная критика всегда полезна, она не позволяет превратить догмы в религию. Но авторы статью не критикуют, они затыкают рот неугодным.
    У человека есть право высказать своё мнение, у других людей тоже есть право указать ему на ошибки, при наличии доказательств, конечно. Что за доказательства? Вот, мол, такие-то и такие-то исследователи говорили, что названия венетов и антов перенесены от других народов. Но открытия в науке не совершаются голосованием, иначе в школах до сих пор учили бы, что земля плоская, а небо твёрдое. Бездоказательные декларации никого не убедят, кроме тех, кому это выгодно. Доказательств нет, как и не было, опять одни слова, ничем не подтверждённые. А нечем их подтвердить. Призывают к осторожности в сопоставлении названий “венеты” и “анты” и тут же навязывают читателям иранскую гипотезу как единственно верную, ничуть не заботясь об осторожности (пресловутый двойной стандарт). А то, ведь, чего доброго, не поверят люди, доказательств потребуют. А ещё нельзя отождествлять “антов IV в. с антами VI в.” Почему? Так, оказывается, анты и склавины были разными народами (ну совершенно разными), зато потом случилась “конвергенция” и они вдруг стали одинаковыми. Доказательства? Так ни к чему они, верьте на слово. И это на полном серьёзе.
    К авторам статьи. Если вы хотите, чтобы вам поверили, то приведите убедительные доказательства. Только настоящие, а не типа, что кто-то там что-то сказал. Попытки заставить несогласных замолчать обличают отсутствие таких доказательств. И потом, чего ради византийцы название для соседнего народа будут брать откуда-то со стороны? Нет смысла называть народ какой-то кличкой, да ещё придуманной не ими. Уж как себя называет этот народ для империи не составит туда выяснить. Термин “склавены” – это греческое произношение названия словен. Узнали, ведь. С антами они так же активно общались и знали, как те себя называют. Антами и называли.
    Грацианский ответил оппонентам (М.В. Грацианский “Анты, венеты, вятичи, славяне: родство имен и родство племен (ответ С.А. Иванову и А.Е. Аникину)” // “Византийский временник”, т. 73(98), 2014, с. 264-277). Сказав, что “рецензентам не вполне удалось удержаться в рамках академической полемики”, он смягчил обстановку. На самом деле “рецензенты” временами опускались до настоящих оскорблений. Грацианский привёл дополнительные доказательства родства этнонимов “венеты” и “анты”, ответил на обвинения, а насчёт высказывания о том, что “ни венеты, ни анты никогда не были самоназваниями славян”, справедливо заметил, что оно никак не аргументировано. И продолжил: “Да, специалисты в основном согласны с тем, что слово “анты” – неславянского происхождения. Но поскольку происхождение этнонима не выяснено, а все старые гипотезы в основном не выдерживают даже поверхностной критики, такое согласие немногого стоит, даже когда его выражают весьма авторитетные ученые: в конце концов, научные истины устанавливаются не большинством голосов и не ссылкой на ученые степени”. В общем, рецензенты сели в лужу.
    С.В. Назин популярно объяснял, что в слове “венеты” начальный звук V “не был чистым согласным наподобие русского В, а представлял собой полугласный в духе английского W”. Потому он в имени антов и терялся (С.В. Назин “Еще раз о склавенах и антах, Мурсианском озере и городе Новиетуне” // “Византийский временник”, т. 103, МГУ, 2019, с. 121).
    Если непосредственная связь этнонимов “венеты” и “анты” убедительно обоснована специалистами, то с чем связан такой гнев у их коллег? В статье С.А. Иванова и А.Е. Аникина упомянуты самые разные толкования, но только славянская версия вызывает у них резкое неприятие, совершенно никак не мотивированное. Так выходит, что дело вовсе не в толкованиях, а в самих славянах, и заинтересованная сторона тут – немцы. Это немцы присвоили обширные славянские территории и нагло претендуют на всё остальное. Поначалу им удавалось захватывать и присоединять к себе разрозненные и враждующие между собой славянские объединения, и тогда славянство вендов не вызывало у них возражений, достаточно было ссылок на христианскую церковь. Но вот они столкнулись с русскими и, обломав себе зубы, уразумели, что такой противник не для них – всё равно, что шакал вздумает наскакивать на тигра. А жадность никуда не делась. Вот потому немецкие историки и пролезали в российскую науку, чтобы в нашей стране лоббировать немецкие интересы. Им удалось онемечить значительную часть российских историков, которые, формально называясь русскими, стыдились своей русскости, смотрели в сторону немцев, подражали им, искали у них признания. Да ведь и сейчас для наших историков мерилом респектабельности считается признание на Западе. А у западных кругов свои устремления и наша страна в них не вписывается. Вот и выходит, что историки, подпевающие иноземцам, уже и сами переродились в агентов влияния, пособников иноземной агрессии.
    Насчёт антов, здравый смысл подсказывает искать ответы на вопросы прежде сего у себя и только при неудаче расширять круг поисков. Так ответ лежит на поверхности: анты – ветвь венетов и название их соответствует происхождению. Попытки запретить это объяснение ясно показывают, что научными средствами опровергнуть его невозможно. Остаётся только злобно шипеть. Последнее известие об антах датируется 602 годом:

    “Тем временем каган, получив известие о набегах ромеев, направил сюда Апсиха с войском и приказал истребить племя антов, которые были союзниками ромеев.
    При таких обстоятельствах авары в большом числе отпали и спешно, как перебежчики, перешли на сторону императора. Слухи об этом привели кагана в замешательство; его охватил страх, он и упрашивал их и придумывал много различных средств, чтобы вернуть себе назад отпавшие силы”
                    (Феофилакт Симокатта “История”, кн. VIII.V.8-VI.1, М., 1957, с.180)

    Одна только угроза встретиться с антами лицом к лицу вызвала массовое дезертирства в аварском войске. Уже это свидетельство показывает со всей очевидностью, что покончить с антами аварам было не под силу. Угроза для них представлялась тем страшнее, что придунайские области занимала лишь небольшая часть антов, а Прокопий Кесарийский записал известие про “бесчисленные племена антов”, жившие до Азовского моря (Прокопий из Кесарии “Война с готами”, кн. IV(VIII).4.9, М., 1950, с. 384). Судя по той панике, что охватила аварских вояк, опасность им грозила нешуточная. М.Ю. Брайчевский обратил внимание на показания письменных источников в сочетании с археологическими данными и оказалось, что анты не сидели постоянно на одном месте, а перемещались, менялись