- Дед Жора, смотри что я принёс! - вместо приветствия восторженно заговорил я, увидев старика на мостках. — Это дядя Гена мне одолжил, сказал, что под музыку и рыба лучше ловится.
- И сколько такой стоит? – спросил дед, с интересом рассматривая радиоприёмник со всех сторон и читая надписи. – "О-ри-он - 302". Хорош… А от чего питается?
- От батареек. Вот сюда ставятся, смотри, - я снял крышку, показывая деду гнездо.
И мы, голова к голове, склонившись над чудом советской радиотехники, стали внимательно его изучать: вынимали и ставили батарейки, крутили рукоятки, рассматривали чёрно-белый корпус, совершенно позабыв про удочки.
Дед качал головой, хмыкал, наконец сказал:
- Включай, только негромко.
Я покрутил маховик настройки, пытаясь найти на просторах эфира что-то интересное, а дед скептически наблюдал за мной.
- Так почём покупали? – снова спросил дед и, узнав стоимость (семьдесят девять рублей), удивился. – Почему так дорого?
- Так он же на микросхемах… а микросхемы – советские, 224 серии, разработаны в нашем НИИ!
В это время из приёмника полилась мелодия, высокий красивый женский голос исполнял сложную арию. Дед Жора, прислушавшись, поморщился и вдруг произнёс: "меццо-сопрано". Я остолбенел, уставившись на деда. А он, пряча улыбку в сизые усы, невозмутимо наблюдал за поплавком и, казалось бы, не замечал моего изумления.
- Дед, ты меня поражаешь…, - начал я, - ну откуда ты…
- Я вот что тебе скажу, Серёня – ворчливым голоском перебил он меня. - Я хочь и из слесарей, а к культуре всегда тянулся. Ну там книжки в библиотеке брал… иногда, газету читал, в кино ходил и даже в театр. Оперу слушал…
- Где же ты её смотрел? В Москве был? Дед Жора, признавайся.
- Ну, не в Ла Скала, конечно. В нашем, Тамбовском театре смотрел. А что? У нас хороший театр! После войны были гастроли (не помню только, какого театра), а билет мне в месткоме дали вместо путёвки в санаторий, сказали, чтоб духовно развивался. Постановка была самая что ни на есть патриотическая – "Мать" называется.
— Это по Максиму Горькому постановка? – спросил я, вспоминая, что не прочитал ещё из заданных на лето книг и половины.
Дед Жора кивнул и продолжал:
- Мне до сих пор неловко от того, что случилось на этой самой опере…
"Интересно, подумал я, что в этот раз он расскажет? Смеяться мне или огорчаться? Никогда нельзя заранее предугадать, о чём он поведет речь".
- Идет опера. На сцене – комната: стол, стул… За столом сидит и читает книжку Павел — это главный герой, вроде как самообразованием занимается. На нём рубаха-косоворотка, плисовые брюки и сапоги. Вдруг, в дверь входит группа рабочих в картузах, рубахах, подпоясанных шнурками, и работницы в красных косынках и юбках в пол.
Все становятся полукругом за Павлом.
Самый главный из них выступает вперёд, кладет руку на его плечо и красивым мощным голосом поёт:
