начинали трясти ветви, усеянные сладкой ягодой и раздавалась барабанная дробь и грохот от падения их на туго натянутый тент. Вытрясали одно дерево за другим, причем раздавали ягоду и в вёдра, и в тазики, и в молочники, -у кого что было. Закончив одно дерево и раздав ягоды, переходили от одного дерева к другому. И так пока все деревья во дворе не обтрясали. Ягоды обмывали тут же во дворе под дворовым краном или пулпулаком и тут же и поедали. То - то же было радости! Ребятня устраивала шумные похвалюшки: у кого какая вкусная плошка. Предлагали друг другу попробовать и поесть. Завистников и обделённых не было. Расходились опустошив тару полностью, когда от сладости губы и язык слипались, а одежда заметно лоснилась от сока шелковицы. Не только белая шелковица росла у нас во дворе, были и молодые деревья с чёрной ягодой. Она была более крупной, но редкой. Вот, её и объедала вся детвора, взбираясь на дерево и просиживая там часами подобно птицам. Черный тут имеет особенность –окрашивать своим соком. Так вот, после таких обильных перекусов в негодность приходили все наши маечки, а дорожки под деревьями окрашивались в фиолетово-красный цвет. Часто над дорожками летали пчёлы и нередко окосевшее и опухшее лицо после укуса пчелы говорило о том, что некоторые из нас просидели на дереве слишком долго.
Цогол тоже был популярен и добывали его мы на ветвях, которые перевешивались через забор в частных владениях домиков, которые сохранились внутри многоквартирных кварталов. Но в отличие от шелковицы будучи более кислым, чем шелковица быстро набивал оскомину. Увлекались цоголом недолго и только в первую половину лета…
Летней радостью и почти ежедневным радостным лакомством было конечно же незабываемое мороженное. Но мороженное было дозированным и дозволялось не более одного раза в день.(«Гландерт ксарацнес») Обычно его мы покупали всей ватагой. Деньги на мороженное выдавались родителями утром рано перед уходом на работу. Киоск, в котором продавалось мороженное, находился за даланом(проходом на улицу). В те времена такие киоски находились рядом с гастрономами или аптеками. Наша маленькая деревянная построечка 2м*2 находилась рядом с большой аптекой. С одной стороны можно было увидеть компрессор, охлаждающий ледяное лакомство, которое находилось в большой блестящей коробке с азотом. Всё это выглядело кустарным и минималистическим. Но для нас это был целый склад с самыми вкусными сладостями Снежной королевы. Какое только мороженное не присутствовало в волшебной коробке с холодом: «Пломбир», «Эскимо», «Крем-брюле», «Сливочное». Самыми вкусными считались «Пломбир» с вафельками, и шоколадное «Эскимо» на палочке. А цены были просто улёт: «Эскимо» стоило 11 копеек маленькое, «Сливочное»(которое быстро таяло и стекало по рукам) -13 копеек и самое дорогое «Пломбир» с вафельными кружками(впоследствии появился стаканчик) аж 19 копеек. Конечно же продавцы мороженного наживались на нас детях, так как никогда не давали сдачи. И мы, ребятня, часто разыгрывали их. задавая вопрос с подвохом: «Астхик тота, инч аржи 11 копеканоц марожнин?»(Тётя Астхик сколько стоит 11 копеечное мороженное?). На этом наши козни кончались, а продавщица, зыркая глазами, бросала на прилавочек эскимо и зло говорила: «Мекел эс у прц!». Кроме мороженного наш киоск продавал райское наслаждение –газировку! Стоила она сущие копейки. Но зато в любое время днём и вечером можно было купить холоднющий стакан пенного напитка, всунуть по самые ноздри свои губы в стакан и почти захлебываясь тянуть оттуда сладкий сироп, хлюпая вишнёвой пенкой. Что касается меня газировку я пила тогда, когда или не наступил сезон варки вишнёвого или сливового варенья. Другое дело, когда наступало время закаток. Моя бабушка варила варенье в больших количествах, и оно шипело и пенилось у нас на кухне в большой кастрюле. Бабушка Руфа снимала большой шумовкой пенку сиреневого или пурпурного цвета в небольшой тазичек. Ставила его на кухонный стол и начиналось пеночное пиршество. Мы с Нонкой-макаронкой прибегали после бассейна и набрасывались на это лакомство. Можно было кушать это волшебное варево, пузырьки которого лопались на языке, окуная в него хрустящий белый хлеб(буханку). Или же положить две ложки пенки в стакан залить её сильной струёй холодной воды –получалась газировка ничем не хуже той, что из киоска. И можно насладиться прохладой и бежать дальше играть в казаки-разбойники. Пусть не складывается у читателя впечатление, что только у моей бабушки можно было угоститься пенкой варенья. Нет, просто, как эстафетная палочка по всему нашему двору тазички с пенкой выставлялись мамочками и бабушками.
В преддверии осени, когда большие вязы начинали сбрасывать листву, а платаны свои пушистые пахучие шарики-семена начиналось время жаренных семечек. Тогда в магазинах не продавались семечки, а продажу вели бабушки на улицах в укромных местах(ибо гоняла милиция) или из домов, в которых окошки были на уровне человеческого роста. Стоимость стаканчика с семечками была не высока, всего десять копеек, на зато ими можно было поделиться со всеми друзьями. Мне строго настрого запрещалось покупать семечки: кто знает в каких условиях они жарились? Как - то раз, чтобы доказать моему деду не правомерность запрета на семечки, мы целой компанией отправились к производителям этого лакомства в соседний двор. Дело было в том, что внутри соседнего двора были частные домики. В них жили преимущественно турки или боши-курды. Они и занимались «плевательным бизнесом». Домики эти были окружены хлипким забориком, а через дырявые фанерные ворота можно было и подглядеть как же жарят семечки. В тот день мы подоспели вовремя и вот целых пять пар любопытных глаз прильнули к щелям и дыркам в воротах и заборе.
Посреди небольшого придворового пространства горел костёр, на нём стоял ушат. Но не с водой, а с семечками. С сухими грязными семечками(они были серого грязного цвета). У костра стояла беззубая бабка, которая походила на Бабу-Ягуи периодически проверяла эти семечки на готовность и прожарку. Черноволосый и смуглый мужчина большой лопаткой мешал семечки в посуде. Запах жарки распространялся на весь двор. Ашот, один из самых больших болельщиков семечек, настолько был соблазнён этим ароматом, что просунув руку в расщелину между чапарами(штакетник), заканючил: «Баджи –тати ми кич семушка тур эли…» Старуха , услышав просьбы повернулась и увидела протянутую руку. Подобрав длинные юбки, она зачерпнула большой ложкой-мешалкой семечки и быстро высыпала в ладонь мальчишке. Вай-варвеци, варвеци (Ой обжегся, обжёгся)! Расплакался Ашотик и мы всей ватагой понеслись в свой двор. А вслед нам неслось хрипенье и хохот старухи. Во дворе мы рассмотрели ладонь Ашота, она была серой от грязи и местами сквозь грязь покраснела аж как помидор. С того времени мы семечки покупали только у тётки Азнив, что проживала в полуподвальном помещении в конце нашего двора. Да и стало это редкостью. Не знаю по какой причине, но именно в это время привозили к нам в гастроном «Бакалея» очередное лакомство – индийские финики или как мы их называли «эндкакан хурма» или «багдади хурма». Финики были двух сортов: высшего, т.е. не слипшиеся и с лаково коричневой блестящей коркой в отдельных коробочках, уложенные в ряды и бессортица -блестящие кирпичики, которые распадались на комочки из самих фиников. Стоило это лакомство не дорого, и дружественная Индия поставляла их в большом количестве. Осенью именно оно склеивало карманы наших платьев и штанов своей патокой. А на больших ящиках был портрет Индиры Ганди и надпись «Бхай-бхай». Поговаривали, что финики отправляются в Армению, так как в ней обучаются множество студентов Индусов, а сам Леонид Ильич Брежнев очень о них заботится. К чему тут были армяне я до сих не особо понимаю.
Наступившая осень приносила большой урожай различных фруктов и одновременно вносила коррективы в нашу жизнь. Теперь мы большую часть времени проводили не во дворе, а в школе. Кстати образовательная система в советское время была построена таким образом, что мы выходили из дома вместе с родителями и возвращались домой вместе с ними же. Система дополнительного воспитания и образования в виде кружков и продлённых групп держала нас весь день в образовательных учреждениях. А если кто ещё занимался музыкой или спортом, то как правило, попадал домой поздним вечером и ему оставалось время только поужинать, доделать уроки и провалиться в глубокий сон.
Очередная волна сладостных радостей начиналась к Новому Году! Самый любимый детворой советского времени праздник. Приготовление к празднованию встреч с Дедом Морозом и Снегурочкой начинались ещё в середине декабря, а то и вовсе в ноябре. Причиной тому было то, что на рынке всё дорожало, а в эпоху «дифисита» к богатому армянскому традиционному столу нужно было прикупить много продуктов, которые завозились в республику не в большом количестве. Я не буду перечислять все эти яства и остановлюсь на тех, которые покупались именно на рынке и хранились в чулане или в летнем шкафу на балконе вплоть до кануна Нового Года. Это безусловно были сухофрукты в первую очередь изюм. Причём нужно было иметь его белым для стола(вперемежку с другими сухофруктами) и тёмный кишмиш для выпечки, а также грецкие орехи, «индийские» орехи(кешью) фундук и арахис. Большинство семей закупало вяленные корольки и курагу. Заранее закупались излюбленные всеми сладости: сладкий суджух или чурчхела, а также такая редкость как алани(сухофрукты начиненные смесью грецких орехов, сахара и пряностей). Редко кто в городе сам готовил эти сладости, - ибо их готовка требовала много времени и места. Поэтому они привозились ещё в ноябре и продавались на вес на всех рынках. Так как ходить на рынок у моих родителей времени особо не было, то суджух и алани покупались заранее в большом количестве. Ближе к празднеству покупалось всё остальное. Для того, чтобы новый год был урожайным и богатым на стол ставилось блюдо с сухофруктами –это были почти все виды фруктов от слив до кураги и изюмом. Так как у нас были шелковица и вишня, то их тоже щедро добавляли в смесь. В основе этого блюда, а оно и по сей день называется «чараз», лежала прожаренная смесь пшеницы и семян конопли. В некоторых семьях эту прожарку ставили отдельно в большом количестве и смотрели Новогодний огонёк, хрустя «белым» чаразом почти весь праздник. То ли дело суджух и алани. Суджух представляет из себя длинную трубочку из орехов, нанизанных на нить, которую окунали в проваренное с тутовым или виноградным сиропом(дошабом) прожаренную муку, заправленную гвоздикой, корицей и кардамоном(получалось своеобразная каша похожая на хавиц –«шпот»). Многократное погружение орехов в «шпот» сопровождалось такой же многократной сушкой. Алани же готовился из различных подвяленых фруктов –персиков, груш, чернослива и даже хурмы. Они начинялись волшебной смесью из грецких орехов, сахара, пряностей. У каждой хозяйки был свой рецепт в зависимости от региона проживания. Каждый вяленый фрукт перед подачей на стол нарезался на 4 части, чтобы начинка не
