Память располагает более вместительной кладовой, чем вымысел. Кто не очень-то полагается на неё, тому нелегко складно лгать.
Ложь не бывает одноликою. Стоит произнести одно лживое слово, как уже сами обстоятельства вынуждают вытягивать изо рта очередную порцию лжи, точно противный женский волос, попавший в горло вместе с едой.
В этом мы легко можем убедиться, наблюдая за лжецами, которые врут на глазах у всего населения. Только они сплюнули в морды зрителям одну ложь, как тут же вынуждены придумывать вторую, которая, как это ни парадоксально, противоречит первой.
В итоге завираются так, что уже перестают говорить по-человечески и чем-то напоминают собак, что сказано в обиду первым, никак не затрагивая честь наших любимых четверолапых приятелей.
Даже рты у них покрываются пеной, а глаза становятся бешеными. Что и неудивительно, ибо на защиту лжи приходится звать новую ложь. Так и растёт этот карточный домик, неказистый и шатающийся, готовый упасть в любую минуту.
И мы видим ежедневно, как муж почтенный, что во времена оны вполне мелодично заливался соловьём, ныне тем местом в голове, которое предназначено для воспроизведения слов или хотя бы для пережёвывания пищи и вдыхания воздуха, издаёт противный визгливый лай.
И приходится ему гавкать с каждым разом всё громче, ибо ни один человек, ни один кинолог, ни даже собака этому лаю не верят, как, впрочем, и он сам.
Возможно, что громкость лая повышается и для того, чтобы заглушить голоса собственной совести, которая, если и умерла, то, тем не менее, должна ещё, невинно убиенная или даже похороненная заживо, разлагаться внутри.
И мужей таких становится с каждым днём всё больше и больше. Причём каждый лает на свой манер, пытаясь перелаять других псов-брехунов, помещённых хозяином в одну клетку.
Из-за этого ложь становится такой многогранной, что поверить в неё не способны и самые наивные слушатели, из которых, как водится, и состоит публика лжецов.
Удивительно, куда смотрит хозяин этой псарни? Видимо, он решил ограничиться их кормлением. Всё остальное, а именно – вычесывание блох, стрижка шерсти и ногтей, поглаживания по сытым брюхам и за ушами, чистка клеток и пр., оставлено на попечение самих собак.
Последние и ходят нечесаные, блохастые, вонючие, а потому и злые, как собаки, что снова ни в коем разе не должно бросать тень на самих животных, которых мы очень любим.
Ещё в качестве милости псам предоставлен хозяйский зад во всём его царственном величии, который верные церберы усердно и обстоятельно вылизывают.
Причём одни это делают ради еды, вторые – из чистого удовольствия, а третьи – просто по привычке, ибо ничем иным заниматься попросту не умеют.
