1968 год, декабрь. И снова Зареченск.
В Зареченске в последнюю неделю уходящего года непрерывно шел снег. В городе выросли сугробы выше человеческого роста, доставлявшие взрослому населению немало хлопот. Детворе же, наоборот — сугробы доставляли только радость. И чем выше эти сугробы, тем лучше! Ребятам, с их неуемной фантазией, открывалось огромное поле деятельности. Из сугробов мальчишки сооружали снежные городки с башенками и туннелями, где потом устраивали нешуточные побоища. Лепили снежную бабу с неизменной морковкой вместо носа, угольками вместо глаз и старым ржавым ведром на голове. Для полноты образа пристраивали к её руке метлу... А потом, когда снег слежался и для скульптурного творчества стал непригоден, они устраивали ледяные горки, с которых малышня с визгом скатывалась на самодельных санках с деревянными полозьями.
В общем, было весело и работы хватало всем. Те, что постарше, уходили в лес, чтобы срубить небольшую елочку к празднику. В Замежье елочных базаров не устраивали. Да и зачем? Лес, вот он, совсем рядом! Вставай на лыжи, бери топор, иди и выбирай. Елок на всех хватит!.. Взрослые мужики в лес ходили с ружьем. У них задача была посложней: добыть что-то к праздничному столу. Глухарь или зайчатина в новогоднюю ночь будет как нельзя кстати... Но больше всего народа наблюдалось на реке. У рыболовов в Замежье своя лихорадка! Они твердо считали, что главным блюдом на новогоднем столе должна быть заливная рыба.
Если посмотреть на Межу с крутого берега в воскресный день, то сразу видно: вся река усеяна темными фигурками. Это рыбаки сидят у своих лунок и таскают на белый снег резвых окуней и судаков. Были и такие, которые нацеливались на рыбу посолиднее. Но эти уходили подальше от города, где и течение сильнее, и вода чище!
Геныч стоял на берегу, наблюдал за рыбаками, и в голове его витали странные мысли: "Вот ведь! Живут себе и горя не знают. В полном согласии со своим внутренним миром. Тоже к Новому году готовятся. И не догадываются, что где-то уже набирают силу недобрые ветры, чтобы однажды обрушиться всей своей мощью на этот островок земного благополучия!.."
Стоило Будникову возвратиться на свою землю, как его снова охватили недобрые предчувствия. Что это за ветры, откуда они прибудут? Пока непонятно. Но они обязательно появятся и принесут сюда зло! Это будет не сегодня и не завтра, но предвестник, а может даже виновник, уже находится в Замежье и потихоньку плетет свою паутину.
Геныч внезапно очнулся. Что это с ним?.. Образ паука был необычайно ярок, в нем проступало что-то очень знакомое... И этот странный звук. Словно невидимый голос внутри нашептывал, предупреждал... Он оглянулся — вокруг никого! Он один стоит на берегу. А там, внизу, на заснеженной ровной поверхности, только рыбаки. И никого более!
Вот уже три дня, как он дома. Здесь все по-прежнему. Усталая больная мама. Она не жалуется, но видно — ей сейчас очень нелегко. С тех пор, как умер Генкин отец, Зинаида Павловна стала медленно угасать. Когда-то крепкая, полная сил молодая женщина превратилась в худенькую, поседевшую старушку. И даже ростом как будто стала меньше. На это было больно смотреть.
Будучи человеком обстоятельным, Будников первым делом проверил свое хозяйство. Он обошел весь дом, заглянул в каждый уголок. Проверил все петли и запоры. Все было в норме! Уходя в армию, он наколол дрова, а поленья аккуратно сложил в сарае. Починил изгородь... Что удивительно, снег во дворе и перед домом был убран. Дорожки почищены...
— Это все Эдик, — объяснила мать. — Спасибо ему, не забывает! Часто заходит, помогает по мелочи.
— А разве он не в Новосибирске? — удивился Будников. — Он же хотел в институт поступать?
— Вот этого не скажу. Не знаю!.. Он недавно из Москвы вернулся. Важный такой стал, на машине ездит! Говорят, он теперь большим начальником стал!
"Интересные дела происходят в нашем королевстве! — подумал Геныч. — Двух месяцев не прошло, а уже столько перемен!.. Надо бы зайти к нему домой, проведать. Узнать, почему это у Эдика вдруг изменились планы? Что-то мне подсказывает, без московского дядюшки тут не обошлось". Он не стал откладывать визит в долгий ящик, после обеда приоделся и отправился в гости.
У дома Эрминсонов стоял автомобиль Лада синего цвета. Геныч обошел машину со всех сторон, открыл дверцу, заглянул в салон... Таких машин в Зареченске пока что не было — эта первая! А неплохо Эдик устроился! Интересно, где он сейчас работает?
— Может, все-таки зайдешь? — раздался знакомый голос. — А то я уже совсем замерз! Ладу что ли никогда не видел?
Эдик стоял у ворот без верхней одежды, только шапку на себя нахлобучил. Глаза довольные, улыбается...
— Ну что стоишь, заходи уже!.. А я смотрю в окно: ты это или не ты? Одежда на тебе новая — франт да и только! — Эдик впустил Будникова в сени. — Ты же три дня как приехал. Почему сразу не зашел?
— А я и не думал, что ты дома, — сказал Геныч. — Ты же вроде как в Новосибирске должен быть. Что же изменилось?
Эдик ответил не сразу. Сначала он принес из холодильника мясную нарезку и соленые огурчики, достал из буфета бутылку с иностранной этикеткой и две стопки. Все это аккуратно разместил на столе. При этом он с интересом посматривал на Геныча: "Будет пить или откажется?" Открыл бутылку, плеснул в стопки.
— Это шотландский виски. Отличная вещь, хорошо мозги прочищает! А нам сейчас нужна ясная голова.
— Я не пью, ты же знаешь! — поморщился Будников и отодвинул стопку. Эдик тут же вернул стопку на прежнее место.
— Знаю! Но сегодня не тот случай чтобы отказываться. Я же вижу по твоим глазам — тебе есть что мне рассказать. У меня тоже кое-что имеется! И думаю, тебя это очень заинтересует.
Эдик смотрел не мигая, и было в его глазах что-то такое, что заставило насторожиться. Геныч взял стопку.
— Ну хорошо, пусть будет по твоему! — набравшись решительности, он опрокинул стопку в рот. — Только рассказывать вроде и нечего.
— Ну как же нечего. Ты должен быть сейчас в армии, но почему-то оказался дома. И костюмчик на тебе очень даже интересный. Как будто купил ты его в Москве в магазине "Березка". Или скажешь, не так?
Геныч смутился.
— Да почти что так! Знаешь, все получилось неожиданно. Даже и не знаю с чего начать.
— А ты начни с самого главного.
"Вот ведь холера! Пристал как банный лист, теперь не отстанет!" — Геныч достал из нарезки кусочек ветчины и начал жевать...
— Собственно, нечего рассказывать. Предложили мне поменять воинскую службу на нечто другое...
— Ну! Не тяни кота за хвост! На что другое? Надеюсь, не на службу в КГБ?
— Именно туда!
— Вот это новость! — Эдик с иронией посмотрел на друга. — И чем же ты привлек внимание этого замечательного ведомства?
— Думаю, физическими данными. Возможно хотят предложить мне должность инструктора рукопашного боя.
Эдик спрятал улыбку: "А ведь ты врешь, приятель! Как-то на тебя не похоже. Ну что же, сделаем вид, что поверили". Он снова наполнил стопки.
— Ну тогда давай обмоем твою должность. Заодно обмоем и мою. У нас тут, Геныч, большие перемены намечаются. Этот секретный объект, что в пяти километрах отсюда, построили-таки! Теперь уже точно известно, там будет большой научный центр! Идет набор талантливой молодежи. Отбирают только самых одаренных. Будут их обучать.
— Чему обучать?
— Это секретная информация. Совершенно новое направление в области электроники. Объект объявлен закрытой зоной, без специального пропуска туда не попадешь.
— А ты какое-то отношение к этому имеешь?
— Имею. Я буду руководить этим Центром.
Геныч собрался было опрокинуть вторую стопку, но замер: "Так!.. Чем дальше, тем интересней!.."
— Что молчишь? — спросил Эдик. — Может, скажешь что-нибудь.
— Я вот размышляю... С чего это вдруг тебе такая честь выпала? Молод ты еще!
— Ну знаешь! Молодость, это не порок! Аркадий Гайдар, если ты помнишь, в шестнадцать лет уже полком командовал.
— Не надо сравнивать. Тогда время было другое. Нехватка кадров, да и люди в те годы взрослели быстрей. А сейчас?.. Ни за что не поверю, что в Москве не нашлось кого-то постарше на эту должность. По-моему ты что-то недоговариваешь.
Эдик грустно усмехнулся:
— Ты вроде как и не рад. Ну хорошо, я скажу. У меня же дядя в Москве не последний человек! Они там долго решали, кого назначить на должность директора. Им непременно хотелось кого-то из молодежи. Все-таки новое направление в науке, значить и продвигать его следует молодому поколению... Короче, дядя предложил мою кандидатуру. Рассматривалось много претендентов, но выбрали меня. Решающим фактором стало то, что я местный. Я подумал и согласился. А ты бы разве отказался на моем месте?
Геныч внимательно за ним наблюдал и понимал: Эдик что-то темнит. И вообще он сегодня какой-то странный. Надо срочно сменить тему разговора!.. Сотворив на лице пьяную улыбку, он произнес:
— Ну что же, тогда я искренне тебя поздравляю! За это и в самом деле нужно выпить!..
Уже захмелевший он спросил:
— А как у тебя с Мариной обстоят дела? Все нормально?
— Конечно! У нас с ней все идет по плану! После праздников думаем свадьбу справить.
— Ты это серьезно? Ты же еще несовершеннолетний?
— Ну и что? Зато у меня теперь есть деньги. Знаешь, с ними любое недоразумение можно уладить. Даже паспортные данные. Между прочим, ты не поверишь, но я себя ощущаю взрослым. Как будто мне очень много лет!.. Ты лучше расскажи, как у тебя на личном фронте? Ты же, помнится, с Вероникой начал встречаться?
— У меня на личном фронте никак! — хмуро ответил Будников. — И хватит об этом!
...Вероника ему так и не написала. А может написала, но у него просто не было возможности дождался этого письма? События развивались слишком стремительно, он даже не успел зайти в казарму, чтобы попрощаться с ребятами. А потом все закрутилось как в калейдоскопе: Москва, со всеми её достопримечательностями; показательное выступление перед начальством из Комитета государственной безопасности; игра с группой слежения... Не до этого было. Он вспомнил о Веронике только в поезде, когда ехал домой. Там же, в поезде, подъезжая к своей станции, твердо решил, что встретится с ней и расставит все точки над "i". Вот сегодня прямо от Эдика и направится к ней в общежитие...
— Да, слышал! — как то неопределенно произнес Эдик. — Зря ты тогда с нами в кино не пошел.
Будников насторожился.
— А что ты слышал? Что-то с Вероникой?
— Ну конечно с ней! С кем же еще!.. Ты не принимай так близко к сердцу. Женщины — странный народ! Короче, она сейчас с Толиком Устюжановым живет. С тем самым рыжим уродом. Вот я и говорю — зря ты тогда с нами в кино не пошел. Нина хорошая девчонка, и она тебя по-настоящему любит!
— А тебе-то откуда все это известно?
— Ну как откуда! Они же с Мариной близкие подруги. А Вероника как была потаскушкой, так ею и осталась!
Будников побледнел, пальцы с хрустом сжались в кулаки, его голос прозвучал глухо и угрожающе:
