поможет? – Габи не верит в это. Её глаза сияют от радости, когда она видит меня, и когда я рассказываю ей о будущем, которое скоро наступит, но есть лишь одна отрава…
–Да, мы с ним договорились, – я не хочу рассказывать ей о сути сговора, так как сама не могу понять где просчиталась. Раз за разом мой ум возвращается к нашему соглашению, я ищу пробелы, пустые места. Я обещала убить его тогда, когда он скажет. До этого момента – он не причинит мне вреда и будет всячески помогать устранять ущерб.
Где подвох? А он есть, он должен быть! Это же Ричард. И вообще – это маг. А я ведьма. Мы без подвоха не может, честность не укладывается в нашу суть, особенно если речь идёт о мести. Единственное объяснение, которое идёт ко мне и выглядит оправданно – это если Ричард болен.
Тогда вопросов меньше. Или больше.
Как он всё запутал!
–Не моё дело, – Габи морщится, – но мне кажется, что Ричард может обмануть.
Габи, дорогая, я удивлюсь, если он не попытается этого сделать! Но вслух я тебе не скажу, ты тоже сегодня какая-то бледная. Я солгу тебе:
–Мы договорились с ним крайней осторожно и у нас есть условия. Строгие условия, Габи.
–Тогда хорошо! – она выдыхает с облегчением, и тут же по её лицу идут тяжёлые красные пятна.
–Что? – я напрягаюсь. Это не первый раз за время нашего короткого разговора. – Больно? Душно? Что такое?
–Новое зелье от кашля, – слабо улыбается Габи, – я третий день на его тестировании.
Вскакиваю. Алое снова накрывает меня. Я хотела бы сказать, что не знаю о «Сером Доме» и о том, что в нём происходит, но лги, Магрит, да не завирайся. Нельзя сделать зелье от болезни так, чтобы не попробовать его на живых. Раньше это были люди и неприкаянные. Теперь людей трогать нельзя, мы же в этом, в равенстве…
Я должна заорать на Габи, что она не имела права молчать. Или пойти и разнести к чертям администрацию «Серого Дома», чтобы не смели они испытывать на ней всякую дрянь.
Я должна всё это сделать, но я молчу. Я знаю порядки своего мира и я молчу, как мы все молчим. Единственное, что я могу сделать – забрать Габи скорее. Но только её, и то, потому что она всё потеряла из-за моей глупости. Об остальных я не имею права беспокоиться.
Я ведьма, а не спаситель всея убогих, пусть убогость и не по вине их дана.
–Ну что ж, надеюсь, ты не сильно им утомлена, – равнодушие должно победить дрожь в голосе, потому что я не могу просто сотрясать воздух криками и гневом. Либо молчи, либо что-то делай. Сделать что-то я не могу, поэтому – ти-ши-на.
–Я в порядке, – улыбается Габи. – Честно.
–Я надеюсь, потому что я хочу, чтобы ты в скором времени вернулась к своей работе. Мне нужен администратор, а кого-то учить – это большие хлопоты и нервы, – я лгу. Снова лгу. Я могу сказать правду, что это я виновата в том, что её мир треснул, и что я просто скучаю, что ближе, чем она, у меня всё равно нет.
Но я лгу. Я подаю своё предложение не как тоску и переживание, а как одолжение для неё и себя. Мол, не хочу тратить время ещё и на это, лучше возьму уже знакомое!
Иногда я бываю настоящей ведьмой, такой, какой положено быть. и это не всегда мне нравится, но это всегда удобно.
Ой, что делается с Габи! Красные пятна по лицу и груди, судя по отогнутому серому вороту платья, но в глазах светло и радостно. Она даже бросается меня обнимать:
–Спасибо, спасибо!
За что, Габи?
–Всё, довольно, довольно, – я смеюсь, против воли смеюсь, вырываясь из её цепких объятий, – зарплату не подниму, не рассчитывай!
На неё смотрят с завистью. Свои же – такие же неприкаянные. У одной из них рыбья голова – эффект от каких-то чар? Скорее всего. У другой вместо ног щупальца, у третьего…
Хватит с меня цирка уродов! Габи тут не будет. Она не заслуживает такой участи. Но они, конечно, не могут за неё порадоваться. Хорошо, если другим, тебе подобным, тоже плохо! Это понятно, это просто, это славно. Но если кто-то поднимает голову – это уже обидно. Или вы тонете в одной грязи и в одном презрении, или видите редкую надежду.
–Потерпи, – прошу я на прощание, – скоро закончится ремонт, и я тебя вызову на работу. Путь хоть канализацию установят, а я пока оформлю все по бумагам. Ладно?
–Спасибо, – шепчет Габи, счастливая и лёгкая, – спасибо за твою доброту, Магрит!
В глазах колко, я отмахиваюсь, украдкой промаргиваясь. Я ведьма, я не плакса!
–Возвращайся к работе, – советую я, – без раскачки только. Без всякого «забыла», «устала», «не помню».
Она обещает, она улыбается и даже провожает меня до самых ворот проклятого места. Меня ворота пропускают легко – я своя, Габи не пропустят ни за что, пока она не получит официальное приглашение.
Моей репутации, конечно, конец. Нет, можно взять к себе неприкаянного на работу, но чтобы потом вернуться за ним? Впрочем, моя репутация и без того в тех же руинах, что и моё старое агентство. И ничего, вырастет новое, так что репутация тоже восстановится. В конце концов, Габи и впрямь хороший сотрудник. Она всегда всё помнит и никогда ни на что не жалуется. Кто может искать большее золото за жалкие гроши, которые я могу дать?
***
–Ты сама в этом виновата, – слова Ричарда хлещут по срезу души, который и без него кровоточит.
Я не отвечаю. Слова кончились, кончилось их время. Остался холод мертвецкой и тело Габи на равнодушии вечности.
Она такая же как и была прежде. Слабая, неприкаянная, только в глазах не светлость надежды, а ужас. Алый ужас. И я не верю ему, хотя смотрю на него.
Только что всё было хорошо. Только что мы с Ричардом, словно ещё приятели, обсуждали, за сколько месяцев вперёд он внесёт аренду, и когда докрасят вывеску, не трогая людей и не нервируя их лишней магией, и тут прилетела весть: вас желает видеть «Серый Дом».
Я не звала Ричарда, но он пошёл следом. Непрошенной тенью, незванной и липкой. И я не стала от него отмахиваться.
–Ваша бывшая сотрудница мертва, – холодно сообщили мне, – нужно, чтобы вы подтвердили факт её гибели в протоколе.
Факт гибели, протокол, мертва – это всё набор случайных слов, какое он имеет отношение к Габи?!
Но имеет. Почему-то имеет. И лежит холодное тело в уродливой тёмной мертвецкой. И я ничего не могу предъявить вечности и равнодушию. Причина смерти говорит за меня: удушье!
Удушье? Это не на моём языке. Но это на языке зелий и зависти. И я уже никогда не дойду до того, специально ли ей изменили дозу, чтобы не выпустить в мир – как это, она уйдет, а другие останутся? Или это побочное действие и случайность?
Ричард считает, что я виновата, и причиной всему стала чужая зависть и ненависть от её удачи. Я хочу надеяться, что всё лишь случайность, но даже сама себя убедить в том не могу.
–Если бы ты не сказала ей при всех, что ждёшь её на работу…– объясняет Ричард, и я всё же реагирую:
–Отвали от меня, Ричард. Без тебя паршиво. Разве это повод для зависти – работа со мной?
Он молчит. Ему хватает такта промолчать, потому что я и без него знаю ответ. Для них – прочих неприкаянных – повод для зависти это просто лишний кусок хлеба. А если тебя ждут, да ещё и работать, если к тебе приходят.
Ричард прав – я убила Габи. Нет, не так. Сначала я лишила её всего. Нет, снова не так. Сначала я взяла её на работу, сдружилась с ней, привязалась к ней и позволила привязаться к себе нормальным отношением. А потом я лишила её всего, выбила почву, оставила в пепле дней, вынудила идти на произвол всех судеб.
А потом я её не защитила.
И я могу обвинить Ричарда в том, что это он сжёг моё агентство и приложил руку к её гибели, но я-то сама знаю, что он виновен не во всём. Я могла не выпускать её из поля зрения. Я могла не терять её. Я могла забрать её хитрее и осторожнее. Я могла…
Я всё могла, но в итоге не смогла ничего.
–Нечего здесь делать, – Ричард тянет меня вверх.
–Зачем ты пошёл со мной? – выяснять отношения у тела Габи – дурное дело. Но почему-то сейчас я чувствую, что Ричард будет честен. Может быть в последний раз.
–Я знал что так будет, – он отвечает очень тихо. Ему не жаль Габи. Ему жаль меня – я отчётливо понимаю это с ужасом.
Я вызываю жалость. Я вызываю жалость у того, кто стал мне врагом из приятеля! О, тьма, сожги меня ко всем чертям, и тогда мне станет легче.
–Пойдём, – тянет Ричард, – у тебя дела. Да и не надо быть здесь. Плохое здесь место.
Страшное для нас, магов и ведьм. Место, из которого я уйду, и в котором останется Габи. Я не хочу думать об этом, но мысли приходят сами. Я знаю, хорошо знаю, что мёртвые тела – это тоже ресурс для магии.
Тошнота подбирается к горлу, Ричард, однако, выталкивает меня на улицу. В глазах больно от света и серости, которая кажется мне воспалённой. И лицо Ричарда тоже оказывается вдруг серым, но у него она веет болезнью, а у неприкаянных, что бродят по двору туда и обратно, медленно и нелепо, подбирая выращенные зельями сломанные лишние кости или хвосты, или щупальца – эта серость вечная.
–Ты расскажешь мне…– я начинаю, но осекаюсь. Сама. Хватит. Хватит с меня всего! Тайны, люди, маги, ведьмы – я не вынесу большего. Раньше думала, что выдержу всё, но, оказывается, раньше у меня была надежда. А теперь оказалось, что моя надежда угасла, потому что мир, в котором уходят невиновные, где я не могу защитить никого и ничего – это не мир, это безнадёжная пустошь.
–Не расскажу, – Ричард проводит меня через ворота. Они делят мир на то, что имеет надежду, где-то, у кого-то, и то, что не имеет вообще ничего. – Я больше ничего не расскажу тебе, Магрит. Это всё тебя не касается. Это моё дело.
Да, так верно. Да, так правильно. И да – я не могу справиться с этой верностью и правильностью. Мне плохо и тесно. В себе тесно.
***
–Значит, это всё? – у профессора Карлини мягкий, сочувствующий голос, но тот, кто решит, что и натура его мягка, ошибётся очень жестоко. – Жаль девочку. Но не казни себя, Магрит. Ты дала ей несколько дней счастья. Ты не забыла её. Это дорого стоит.
–Это ничего не стоит.
–Пусть так, – соглашается Карлини, – но это и не повод себя теперь извести.
Я улыбаюсь. Тяжело улыбаюсь, и Карлини мрачнеет со мной. Он думает, что я безумна, а я думаю, что он мерзавец.
Впрочем, не только он.
–Магрит…
–Я в порядке, профессор. Не поверите, но я впервые точно знаю, как поступлю.
–С выпускниками? – в голосе профессора Карлини есть ещё слабая вера в то, что я не до конца порченый материал.
–С безнадёжностью, – я рушу его надежды с большим удовольствием. – С безнадёжностью, агентством и Ричардом. Я теперь ясно вижу, профессор.
Карлини выдерживает. Спрашивает только:
–Мне за вас порадоваться?
Но я качаю головой. Не вздумайте, профессор, издеваться над ведьмой, которая впервые поняла, в чём подвох всех обещаний.
(*)(История Магрит в рассказах «Об одном доме», «Благое дело», «Чёрный Сад», «Спящее сердце», «Разочарование», «Без вины», «Руины», «Неудачница», «Искушение», «О терпении», «Метла»)
