кто знал из моего окружения.
В детстве родители часто отвозили меня к ней. Мои бабушка и дедушка по матери жили в Норвегии, а родители отца до сих пор работают в министерстве. Заниматься таким неугомонным мальчишкой, как я, могла лишь одинокая, рано овдовевшая бабушка Ирма, сестра моей норвежской бабушки. Каждое лето я проводил у нее, и она же учила меня норвежскому языку. Мои норвежские бабушка и дедушка так и не решились переехать в Россию к дочери, даже когда родился я. А потом родители развелись, и мать уехала к ним. Мне тогда исполнилось 14 лет, и я наотрез отказался ехать с ней, потому, что считал себя русским, и потому, что любил отца.
-Ты ведь хорошо знаешь норвежский и вполне можешь продолжить учиться в Бергене и там же поступить в университет, – уверяла меня мать. Но Норвегия всегда казалась мне чужой и почти кукольной страной из-за своих пряничных домов в старой части больших городов. Но главное, менталитет норвежцев слишком отличался от российского. Именно из-за своего менталитета мать никогда не ласкала меня в детстве и была строга со мной, когда я стал подростком. Это отец относился ко мне со всем теплом, на которое только был способен.
Бабушка Ирма, хотя и родилась в Норвегии, но большую часть жизни прожила в Питере. Она преподавала норвежский и немецкий в СПГУ. После смерти мужа она оформила дарственную на квартиру, где указала меня, хотя тогда я был еще несовершеннолетним, а сама переехала жить в их загородный коттедж на юге области. Ее муж в свое время работал в консульстве и являлся весьма состоятельным человеком. К сожалению, у них не было детей, а потом в 40-летнем возрасте он погиб в дтп по вине водителя консульства, и норвежское правительство назначило бабушке Ирме за него пожизненную пенсию.
Свою племянницу, мою мать, она осуждала за то, что та ушла к другому мужчине, который ее, в конце концов, бросил. Оставаться в России после этого мать не захотела, а бабушка Ирма не захотела вернуться в Норвегию и бросить могилу мужа в России.
Я уговорил Лану дистанционно написать заявление на отпуск, чтобы мы подольше пожили у бабушки Ирмы, которая так обрадовалась моему приезду и которой так понравилась Лана, что она не могла сдержать слёз. А когда я сказал ей, что она первая, кого я познакомил со своей невестой, она и вовсе расплакалась, я едва смог ее успокоить.
Коттеджный поселок, где жила бабушка Ирма, находился в живописном месте, рядом протекала холодная речка, рос насаженный лет 60 назад сосновый бор, а чуть дальше него располагалось озеро и множество небольших полей, где фермеры косили траву и ставили пасеки. Лане все это безумно понравилось, она каждый вечер восторженно рассказывала бабушке о наших прогулках. Бабушка Ирма сразу поняла, как начитана Лана, но долго стеснялась спросить, кем же работает моя невеста, да и работает ли. Бабушке Лана казалась почти школьницей, и она очень удивилась, узнав истинный возраст Ланы.
-Признаюсь, – сказала мне бабушка, – Я переживала о том, что у вас слишком большая разница в возрасте, думала, что ты ждёшь лишь ее 18-летия, чтобы жениться. Как же молодо иногда выглядят русские девушки, и какие среди них попадаются красавицы.
То, что Лана библиотекарь-архивариус, вызвало у бабушки не просто уважение, а почти благоговение. Они теперь подолгу беседовали вечерами, так что я почти силой уводил Лану в комнату, которую нам выделила бабушка.
***6
Жизнь у бабушки вместе с Ланой делала меня по-настоящему счастливым. Бабушкина забота и девчоночья неугомонность моей возлюбленной не давали мне лениво засыпать днем, и, по сути, заставляли чувствовать себя почти подростком. Лана словно наверстывала прожитые без меня месяцы, мы много гуляли и собирали живописные коряги, камни, высохшие, но не опавшие цветы. А еще помогали бабушке – я ловко шинковал капусту и морковь для квашения, а Лана, не умевшая нормально обходиться с режущими и колющими предметами, формировала и развешивала на перголе букетики лаванды и вереска для просушки. Из-за дождей мне пришлось натягивать над перголой пленку, а еще ремонтировать автополив в теплице, ступеньки и лестницу в сарае, а также латать на нем старую крышу.
-Как же ты справляешься одна? – спрашивал я бабушку, поскольку чуть ли не в каждом углу ее хозяйства находились дела.
-Справляюсь, не спеша, – улыбалась бабушка, – Иногда нанимаю мастерового, которого мне соседи посоветовали, иногда мне помогает старый учитель.
-Учитель? Кто это?
-Год назад у нас тут поселился. Остался одиноким и переехал из города. Квартиру отдал внуку.
-Ну, раз имеется внук, значит, не совсем одинокий, – сказал я.
-За год к нему никто ни разу не приезжал. Я, конечно, деталей не знаю, да и зачем мне. Я много лет живу одна от одного твоего приезда до другого. Никто больше мне не нужен. А теперь вас двое, и радость моя теперь двойная. Мой дом ожил, и на сердце так тепло.
Когда-то у нее была собака, давно. Но последние десять лет бабушка не заводила живность, слишком тяжело переживала смерть своего питомца. Я предлагал ей приобрести кошку, но бабушка отмалчивалась.
-Ко мне прилетает одна ворона, – как-то рассказала она, – Осенью, как похолодает, опять станет наведываться. Мы разговариваем с ней. По крайней мере, она очень внимательно меня слушает и смотрит, однажды притащила мне сушеную рыбу откуда-то. Я ее голландским сыром угощаю, засохшим хлебом, семечки ей покупаю. В прошлом году она стала садиться мне на плечо, значит, доверяет. Сначала я думала, что это ворон. Но моя подруга, как, оказалось, любит блестящие побрякушки и не такая уж крупная. Так что наверняка это обыкновенная ворона.
-А разве ворон и ворона это разные птицы? – спросила Лана.
-Разные, хотя оба вида относятся к одному классу вороновых. Но ворон крупнее и не такой общительный.
У бабушки имелась неплохая библиотека. Но читала печатные книги в основном Лана, я предпочитал электронные версии. А бабушка вечерами смотрела любимые сериалы, которые находила в интернете. Мы жили как в раю – гуляли, немного работали, отдыхали, вкусно ели. Лана полностью оправилась от последствий ковида, щечки ее порозовели и голос звучал звонко. Мне хотелось, чтобы так было всегда – не знать никаких новостей из прошлого, забыть о работе, о подковёрных играх, инсайдерах, профессиональных и иных амбициях – своих и чужих. Даже друзей я не хотел пока видеть, хотя перед поездкой сюда собирался с ними на турбазу. Лана тоже никому из знакомых не звонила и наслаждалась нашим уединением.
-Мне так хорошо с тобой, – сказала она мне как-то,– Никуда не спешить, не думать о каких-то делах и обязательствах, жить почти как Адам и Ева. Сейчас я очень счастлива.
Однако отпуск Ланы завершился, и мы вернулись с город. Поздно вечером я позвонил Максу.
-Ты ничего не знаешь? – спросил он, – Тут такое происходило… Конечно, с виду все выглядело как всегда, но одна за другой последовали перестановки. А на племянника родной дядя подал в суд.
-И что дальше?
-Фирма потеряла сразу нескольких партнеров. Вряд ли племянник сможет возместить даже 10-ю долю убытков. Генеральный ходит мрачнее тучи.
-Но инсайдерство племянника доказано?
-Да, а еще и незаконные сделки.
-Понятно. Хорошо, что я вовремя уволился. Хотя нам и пришлось сидеть месяц в глуши.
-Почему?
-Да так… на всякий случай.
Я понял, что Макс не в курсе нашего разговора с генеральным. Господи, жизнь и так коротка, как они могут драться за прибыли и личную выгоду? Я больше не желал думать об этом, потому что не хотел возвращения к прежней жизни и работе. Это поначалу я горел энтузиазмом и стремился достичь более высокого уровня профессионализма и повышения по службе. Сейчас все это стало казаться мне мышиной вознёй. И ради чего? Ради сверхприбылей членов отдельной семьи, где каждый готов предать каждого? Да, фирма имела в штате высококлассных специалистов, имела несколько уникальных разработок, большой госзаказ, множество коммерческих контрактов, службу защиты информации, целый штат хакеров, айти-профессионалов, психологов и аналитиков. И что в итоге? Моя маленькая и беспечная девочка, далекая от всего этого, единственная легко и просто с первого взгляда определила инсайдера по движению пальцев. И этим подвергла себя опасности. Ради чего и кого? Я видел на своем мобильнике входящие звонки первого зама и генерального, но не отвечал на них, потому что они жили в одной реальности, а мы с Ланой совершенно в другой, и я не хотел больше иметь с ними ничего общего, мне нужна была только она одна.
***7
Пока я не искал работу, хотя предложения поступали мне на мэйл в избытке. Но сейчас меня беспокоила только безопасность Ланы, поэтому я отвозил ее в библиотеку и забирал в конце рабочего дня. Библиотека, где она работала являлась архивным хранилищем Академии наук. Поэтому мне приходилось ездить через полгорода на Университетскую набережную. Мы часто гуляли с ней в Новой Голландии и ужинали в кафешках, расположенных поблизости. А фирма, откуда я ушел, тем временем теряла свои активы. Макс в разговоре намекнул, что в связи с форс мажором, сотрудникам урезали оклады. Один за другим они увольнялись. Это напоминало эффект домино. И всему виной являлся племянник генерального. Мы, наёмники, ничего о нем не знали, кроме его возраста – 30 лет. Сейчас он находился под следствием, а генерального постоянно трясли по госзаказу. Ему пришлось полностью на нем сосредоточиться, поскольку его невыполнение грозило фирме полной ликвидацией. Макс упомянул мне в разговоре, что племянник генерального не имел доступа к гостайне, хотя бы это пока спасало фирму от закрытия. Генеральный понемногу распродавал недвижимость. Однако жалеть кого-то из руководства было бы опрометчиво, каждый из них имел солидную подушку безопасности. Я благодарил бога, что меня оставили в покое и больше не проявляют интереса к моей жене.
На регистрации нашего брака присутствовала только семья Ланы и мой отец. Друзьям мы сообщили обо всем позже. Однако человек от генерального привез к загсу подарок для нас и пухлый конверт с деньгами. Я не стал отказываться, хотя боялся даже этой его признательности. Правда, генеральный и другим когда-либо ушедшим из фирмы ценным сотрудникам делал весомые подарки. Он умел быть благодарным.
Генеральному исполнилось 50 лет, но выглядел он моложе своих лет, подтянутый и ухоженный. Как мы знали, со своей женой он не разводился, но жили они порознь. Однако на всех раутах он всегда появлялся с ней. Наверняка он обратил внимание на то, что Лана моложе меня, потому что его жена так же выглядела моложе лет на 10-15 и не только из-за макияжа и омолаживающих процедур. Поговаривали, что у него это второй брак, и что генеральный целый год добивался ее согласия выйти за него. Внешне он выглядел очень привлекательным, имел спортивную фигуру и двигался очень уверенно. В записке от него, вложенной в запаянный конверт с деньгами, он написал, что желает счастья мне и моей молодой красавице жене. Не деньги, а именно эта записка напрягла меня. Ночью я просыпался и подолгу раздумывал о том, чего же он хочет и на что намекал мне своим пожеланием.
А Лана, рассматривая его фото с супругой с последнего
