«Какой же я Георгий Иванович, Марин? Я простой Жора. Жора – пустозвон и тряпка, о которую вы можете вытереть ноги, прежде чем ступить на четырнадцатый этаж! – Дуло пистолета плавно перемещалось с сотрудника на сотрудника. – Я шут гороховый, который по шестьдесят часов в неделю надрывает свой пупок ради процветания этой мерзкой компании душегубов. Этого проклятого кургана, похоронившего под собою мои надежды, амбиции и самооценку! Правильно говорю, Александр Николаевич? Эй, Аскаров! – Грозно крикнул мужчина в другой конец зала, человеку, отбившемуся от общей массы. – Думаешь ты самый умный? Подойди ко мне».
Напуганный до чёртиков молодой сотрудник, затаив дыхание, подошёл к обезумевшему Лакину, вымаливая у святых, имён которых даже никогда не знал, прощения своих грехов.
Едва коллега приблизился, Георгий не раздумывая схватил его свободной рукой за грудки и наотмашь ударил по голове рукоятью пистолета. Завопив более от испуга, нежели от боли, тот отшатнулся в сторону, сдавливая обеими руками ушиб, словно через ту маленькую рану начал сочиться мозг.
Наблюдая бесчинства коллеги, каждый из немой толпы белых воротничков думал о чём-то своём.
«Для справки: примерно четыре секунды тебе понадобилось бы на то, чтобы вбежать в кабинет начальника и нажать тревожную кнопку. За четыре секунды, я бы успел выпустить в тебя шесть пуль. Как ты думаешь, Аскаров, я бы промахнулся?»
Люди напряжённо сглотнули. Глядя на наставленный в лицо пистолет, мужчина задрожал всем телом. Опустил руки, взглянул на окровавленные ладони. Через несколько секунд человек прослезился.
Лакин опустил оружие и обвёл публику взглядом. Не смотря на то, что наэлектризованная атмосфера стала просто нестерпимой, оцепеневшие сотрудники вытянулись как на плацу.
«Знали бы вы, как я вас всех презираю. – Продолжил он. – Тебя, Витя «Александр Николаевич, он снова опоздал на десять минут» Никифоров, тебя Лариса «КАК, ТЫ ЕЩЁ НЕ ОТПРАВИЛ ФАКС?!» Сазанова. Тебя Семён, тебя Костя, вас, премного уважаемая Ольга Павловна…»
Среди могильной тишины, нарушаемой лишь стыдливым всхлипами, переглядываниями массовки, да напряжённым голосом Лакина, свиристящей сиреной раздался телефонный звонок. Уцелевший глаз поверженного начальника отдела, всё это время смотревший на опасные перемещения оружия в руке безумца, неожиданно уставился вверх, на искажённое гневной миной лицо Георгия. Второй зрачок - заплыл кровью, отчего стал практически неразличим среди кровавой мешанины, обезобразившей половину лица руководителя.
«Ты плачешь? – Неожиданно мягко произнёс Лакин, взглянув на трепещущего Аскарова. – Плачь. Не стесняйся. Здесь все свои. - Человек сложил на груди руки, прислонив холодный ствол «ПМа» к своему виску. - Знали бы вы, друзья, как МНЕ иногда хочется плакать! Как хочется взрыдать, уподобившись маленькому ребёнку! И знаете что? Всем этим я благодарен только вам. Очнитесь! Посмотрите, до чего вы докатились! Вы готовы уничтожить равного себе, разорвать его в клочья, ради лишнего рубля к зарплате! Вы вылизываете ботинки этой паскуде - оружейная мушка вновь уставилась промеж глаз босса - ради хвалебного отзыва в свой адрес, бегаете к нему на поклон, как пустоголовая челядь, треплете своими гнилыми языками несусветную *ложь*. Вы похожи на стаю стервятников, подъедающих остатки целеустремлённости и человеколюбия, с которыми я пришёл в Ютегру, за своими руководителями. Посмотрите, посмотрите на себя, отбросы!»
Громом среди ясного неба раздались выстрелы.
Подобно рассыпанному бисеру, люди тут и там повалились на искрящийся кафельный пол. Разлетевшись вдребезги, несколько громадин панорамных окон сорвались вниз, усыпая осколками стоящие на парковке автомобили. Ощущая дичайшую резь в ушах, сотрудники закрыли головы руками и завизжали от немыслимого ужаса, поразившего каждую их нервную клетку.
В эти секунды кто-то умолял всевышнего оставить его в живых. Кто-то же, по-прежнему отказывался верить во всё происходящее. Одно Лакин знал точно - этим утром, в офисе на четырнадцатом этаже, подавляющее число атеистов определилось-таки со своим вероисповеданием.
Стараясь побороть дрожь в руках, специалист забылся на секунду, глядя, как волосы застывшей возле самого окна стажёрки растрепал хлынувший в помещение весенний ветер. Через мгновенье, его взгляд прояснился, и он обвёл взглядом ничтожеств, лежащих сейчас у своих ног.
«Я чувствую запах дерьма, когда нахожусь рядом с вами! – Молниеносным движением Георгий извлёк из кармана запасную обойму и перезарядил пистолет. – Им пропитана вся моя рабочая одежда, весь мой дом! Ты, - мужчина передёрнул затвор и встал в нескольких метрах от своего начальника, - ты видишь, во что превратилась моя жизнь благодаря тебе? Ты счастлив, видеть меня таким? Отвечай, ну же!»
«Георгий, я не…»
«Что? Что ты скулишь?! Наверное ты был не так робок, когда трахал мою жену!»
«Послушай, ты делаешь большую ошибку…» - Видя животные глаза Георгия, тембр голоса шефа стал тоньше.
Ситуация накалилась до предела. Сотрудники прекрасно понимали, что добром этот диалог заклятых врагов не кончится, но по-прежнему никто не смел сдвинуться с места - с того самого момента, как Лакин пустил оружие в ход, его несчастным коллегам стало уже не до этики – своя жизнь дороже.
«… мы не были вместе. Нас с Викой связывают одни только деловые отношения и я…» - Оправдывался перед своим подчинённым руководитель, держась ладонью за распоротую бровь.
«С Викой, значит? С Викторией Сергеевной, ты хотел сказать?!»
«Что здесь происходит?!» - Неожиданно, с лестницы донёсся изумлённый женский голос. Как только девушка ступила в зал, её глазам открылась невообразимая картина. – «Жор… Лакин, что ты натворил? Откуда у тебя оружие?»
Фамильярные обращения в семье Лакиных всегда исходили лишь от супруги, да так часто, что в последние месяцы у самого Георгия сложилось впечатление, будто она вообще позабыла его имя.
Осторожно приближаясь к супругу, она смотрела то на коллег, лежащих сейчас на полу, то на супруга, отказываясь верить собственным глазам. В эти долгие секунды невысокая девушка чувствовала себя будто в клетке с тигром: шагая едва ли не на носочках, она боялась проронить лишнего, неосторожного слова – лишь бы он не натворил больших глупостей.
«Не подходи. Останься на месте, рядом вы здорово смотритесь. – Горько сострил дебошир, глядя на парочку – испуганную жену, и окровавленного любовника, сидящего в её ногах. – Верно я говорю?»
Уже не отдавая себе отчёта, распластавшаяся по полу публика нервно закивала головами, моля Господа о скорейшем завершении разыгравшейся драмы.
«Жора, прекрати истерику. Ты не в себе!»
«Закрой свой рот, сука! Не тебе учить меня жизни. Думала, все эти годы ты обводила меня вокруг пальца? Думала, сможешь и дальше использовать Жору Лакина, как тебе заблагорассудится? Изменять за моей спиной, ездить за границу со своим хахалем, тратить с ним мои деньги и спать в моей постели, думая о нём? Нет! Не на того напала. Ты меня совершенно не знаешь. За долгих шесть лет ты так и не поняла, что я не бесхребетное существо, а человек. Личность! Чего не могу сказать о тебе…»
Невысокая шатенка сглотнула подкативший к горлу ком, глядя своими остекленевшими глазами в его взбешённые.
«Ты не прав… я не…. Жора, прости меня. – Робко произнесла она, прекрасно понимая, что именно разлад в личной жизни и вынудил верного супруга схватиться за оружие. Вдали, на копошащихся внизу улицах мегаполиса, послышались приближающиеся сирены. – У нас ещё будет время всё исправить».
«О каком прощении может идти речь? Похоже, ты так ничего и не поняла. Я не собираюсь ничего исправлять, - под аккомпанемент хладнокровного голоса указательный палец специалиста скользнул на курок, - лишь выпущу в тебя и твоего любимого всю обойму, да окажу сопротивление властям. А там будь что будет… Александр Николаевич, вы не могли бы подняться и достойно встретить свою смерть? Можете даже взяться за руки, как это делают в фильмах».
Сотрудники все как один уставились на Лакина, прислушавшегося к вою множества полицейских машин у подножья высотки. Стараясь побороть нервную тряску и головокружение, низвергнутый начальник отдела упёрся обагрёнными руками в пол. Через несколько секунд терпеливого хождения «из угла в угол», мститель смог-таки увидеть нетвёрдо стоящего перед собой врага.
Но, что-то произошло с Георгием в этот миг.
Глядя в здоровый глаз своей ненавистной жертвы, он почувствовал не то, чтобы жалость – нет, - уважение. Безграничное уважение к этому человеку, ещё мгновения назад казавшемуся ему низким и слабым духом «царьком», силу которому предавали унижения подчиненных, да безграничная офисная власть. «Где унижения? Почему он не просит пощады? Нет, это не может быть блефом… внутри него и впрямь стальной стержень» - подумал в этот момент опешивший Лакин. Уставившись единственным уцелевшим глазом в дуло смертоносного «МПа», пыхтящий руководитель закрыл своим телом дрожащую шатенку. Резким движением его заляпанная кровью рука дёрнула за ворот рубашки, с корнем вырвав несколько пуговиц, словно бы от этого ему стало легче дышать; левая же всё это время была занесена назад, пресекая возможность Виктории вырваться и попасть под пули безумца.
«Стреляй. Убей меня, я заслужил это... я разрушил твою жизнь. Я повинен в твоих бедах, в твоём помешательстве. Лишь я один…только не трогай её, прошу тебя».
Выглядывая из-за плеча своего начальника, Виктория с ужасом в глазах мотала головой, умоляя супруга опустить оружие. Поражённый подобной смелостью ненавистного руководителя, Георгий поначалу даже хотел сделать «предупредительный» выстрел в его колено, чтобы тот окончательно понял – шутки кончились.
«Георгий, не нужно. Не берите грех на душу, они не стоят того». - Проронила Марина, всё это время остававшаяся безучастной. Услышав это, человек тяжело вздохнул.
Через мгновенье, здравый смысл всё же возымел своё: ощутив, каким истинным раскаянием пропитано каждое произнесённое Александром слово, какой заботой сияет каждое слово юной стажёрки, Лакин не смог больше удерживать начальника на мушке. Помимо хора работающих компьютеров и кондиционеров, не было слышно ни звука, но вооруженный мужчина прекрасно знал, что за ним уже идут. Конец был близок.
Специалист опустил «ПМ» и устало взглянул на влюблённую парочку, напуганных, перемазанных кровью людей. Доведённому до крайности Георгию это показалось даже комичным, отчего он совершенно неожиданно для всех захохотал: сначала тихонько, после – громче, уже не в силах держать свои эмоции в рамках. «Сумасшедший! Он нас всех перестреляет!» - Прошипел себе под нос кто-то из сотрудников, страшась расстаться с жизнью так глупо.
Внезапно невесёлый смех стих.
«Твоя взяла, чёрт возьми. Живите! Совет да любовь. – Махнул он рукой и обвёл взглядом скованных страхом коллег. - Я лишь хотел показать вам, насколько вы жалки. Нельзя строить своего счастья на чужом горе, так же как и нельзя возводить собственную
