пацаны?
– Я реально видела, как Алик Вальку резал, – неожиданно заговорила Светка. – Когда я от ментов сюда шла… Она бухая в овраге валялась. Сначала пинал, Димона и Беку тоже заставил. Потом зарезал. И Склеротика – он. И Егорыча. Сам мне сейчас похвастался. Он же отморозок. Беспредельщик! Ему надо, чтобы все перед ним дрожали… И хромого этого хотел прирезать. До Егорыча еще, в тот же день. Но пожалел, только побил да припугнул. Уж очень тот упрашивал, чтобы его не убивали. А Алик это любит… Сказал, бошку мне отрежет, если проболтаюсь. Теперь подумает: я его сдала… – Ни к кому не обращаясь, она тихо добавила: – Тетки те, значит, навели. Они, значит, видели.
– Ты, Светка, нас держись. – Руслан качнул головой в сторону машины. – С нами не пропадешь. В нормальной хате жить будешь. О Толяне забудь: грабежи по-любому на нем висят…
– Тебя тогда почему освободили? – Девочка зашмыгала носом. – Вы же вместе всегда ходили…
– А ну цыц! – повысил голос Руслан.
Машина погудела. Доцент пошевелился и открыл глаза.
Руслан встал и первый раз взглянул на Наташу. Взглянул жестко, враждебно. Она вздрогнула.
– Все знаю про твои похождения, – процедил он сквозь зубы. – Пошли!
– Никуда я не пойду, – тщетно пытаясь придать своему голосу твердость, ответила девушка. – Я Андрея люблю.
Руслан выругался, шагнул к Наташе, схватил за воротник и рывком поставил на ноги.
– Ты что делаешь! – воскликнула Ырыс. – Отпусти ее!
Доцент вытаращил глаза, промычал что-то нечленораздельное и постарался подняться. Ему удалось встать на четвереньки.
– Мер… завец … Да я… – залепетал он.
Руслан со всей силы ударил его ногой два раза под ребра. Доцент охнул и растянулся без чувств. Наташа вскрикнула.
– Э, э! Потише! – сказал, вставая, Канай.
Митрич молча и хладнокровно наблюдал за происходящим.
Двое в кожаных куртках отделились от машины и двинулись к ним. Руслан, не обращая на Ырыс и Каная внимания, подзатыльниками, пинками погнал Наташу к автомобилю. Светка побрела за ними.
– Шакал! – в бессильном гневе крикнула Ырыс.
Наташу затолкали на заднее сиденье, усадили Светку и уехали.
11
Когда утром Доценту рассказали, что произошло – сам он мало что помнил, – он сжал кулаки.
– Я его убью! Встречу – убью!.. Как же вы допустили? Канай!
Тот смущенно молчал.
– А что он мог сделать? Один против таких амбалов, – заступилась за него Ырыс. – Да еще и вооруженных, наверно… Ийи-и, – она вдруг показала на дорогу. – Опять они.
Подъехал автомашина, затормозила.
– Нет, не та, скажем так, марка, – определил Канай.
Из машины вылез невысокий светловолосый человек в очках. Это был Петров. Он подошел, поздоровался.
– Вот ты где, Андрей, – проговорил он уныло. – Я так и думал… – Он посмотрел на пустые бутылки. – А ночью-то дачи обокрали. Пока ты здесь… – Петров не договорил. Махнул рукой. Глядя мимо Доцента, добавил: – Будем другого сторожа искать… А я за тебя поручился. Думал, ты порядочный человек. – Он понуро зашагал к своей машине, сел и уехал.
– Э-эх! – словно из самой глубины души выдохнул Доцент. Он заполз в ворох грязного тряпья в углу и укрылся с головой. Наступило молчание.
То и дело налетал сырой, пронизывающий ветер. Канай посмотрел на низкое темное небо.
– А похолодало.
Словно в подтверждение его слов Ырыс закашлялась.
– Погода жаман, – согласился старик. – Пора отсюда сматываться. Сейчас самой рисковое время. В первые морозы больше всего замерзают…
– Мы с Ырыс в приют пойдем, в «Коломто». Ей простужаться нельзя. Скажем так.
– Там же больше десяти дней не держат.
– Если попросить, не выгонят. Я у них всю прошлую зиму прокантовался. В холода не выгоняют. Они же там тоже, скажем так, люди. Пойдем с нами, Митрич.
– Нет, я одно место на теплотрассе знаю. Там зимую. А ты, Доцент, куда? А? Пойдем со мной, Доцент!
– Пока здесь останусь, – донеслось из угла.
– Думаешь, она вернется? – Ответа не последовало. – Не жди. От таких не убежишь… – Митрич немного помолчал, добавил: – Смотри, сдохнешь ты тут, Доцент. Замерзнешь.
– Сдохну так сдохну.
– Сейчас главное – момент не упустить, – продолжал старик. – В прошлом году мы на теплотрассу вовремя не перебрались. Как-то бухнули хорошо. А в тот вечер тепло было, даже душно…
– Иногда перед снегом так бывает, – вставил Канай.
– Во-во. Один, Ленька, даже укрываться не стал. «Жарко мне, я сибиряк». Ладно. А ночью…
– Я хочу сдохнуть! – невпопад выкрикнул из-под тряпья Доцент.
– … снег выпал,– продолжал как ни в чем не бывало старик. – Просыпаемся – холодрыга. Вокруг белым-бело. Смеемся: «Небось вспотел, сибиряк?» Молчит. Смотрим – а нет уже Леньки. Он уже труп. Замерз сибиряк…
Какой-то шелестящий звук слышался все явственнее и явственнее. Это на обрывки бумаги и полиэтилена сыпалась ледяная крупа.
