радоваться всяким пустякам. Неужели это и есть жизнь — радоваться другому платью, смеяться с неуклюжего соседа или плакать из-за сломанного ногтя? Я этого не понимаю! Меня этому просто не учили. Зато я умею радо-ваться другому: пению соловья, журчанию горного ручья, раскати-стому урчанию кимала, брызгам радуги и сверканию зарниц… Тому, что не зависит ни от кого, что можно получить везде и всякому… Природе.
Дикий лес, просторы степи, каньоны в горных массивах могут обучить любопытную девочку многому: тихой походке эльфа-следопыта, жестокости дейдэри, изворотливости дроу, терпению гно-ма. Но ничто в лесу или поле не научит доверять (или любить). Мож-но выследить и восхищаться кималом, к нему даже можно подойти и погладить, но всегда нужно быть готовой отпрыгнуть подальше и по-выше. И так во всем — закон выживания, закон джунглей. Если ты одиночка, то ты одиночка во всем. Рыба может оказаться ядовитой, змея — живой, волк — ловчее… Меня втиснули в рамки цивилиза-ции, не приняв во внимание, что я к ней никогда не принадлежала. Как итог, я все больше закрывалась, потому что видела в окружающих то же, что и в лесу: настоятельница-змея, не смертельная, но опасная; Анати, старшая на год девочка, — паррия (ядовитый вьюнок, плото-ядный, опутывает жертву во сне и при помощи особого фермента пе-реваривает, после чего корни впитывают полезные вещества). И так все. Баба Зоя всегда воспринималась как филин — вроде и хищник, но для меня не опасна — я сильнее. А вот Арли мне всегда казался сар’гари (животное семейства волчьих, размером с крупную лошадь, с огромными кожистыми крыльями, зачастую темных оттенков). Я его не боялась никогда и сейчас не боюсь, но справедливо опасаюсь и всегда готова отпрыгнуть подальше.
Вот теперь я еду по весеннему лесу, под копытами Ночи хрустит прошлогодний сухостой, вокруг меня поют уже проснувшиеся птицы, и пытаюсь решить, стоит ли мне менять свое отношение к наставнику.
Ломать я себя не собираюсь, менять в своем характере уже что-то не могу, по крайней мере без помощи. А просить помощи — значит довериться кому-то… Может, такое существо когда-то и появится. Но, по крайней мере, можно приоткрыть чуть-чуть «завесу мрака и тайны» над своим характером…
Арлексион дор’Наллен
Аккуратно наблюдаю за выражением лица Таины. Может для ко-го-то это и восковая маска без проблеска эмоций, а я научился видеть сквозь неё. Сейчас она в чем-то сомневается, и я надеюсь, что знаю в чем.
Интересно, она заметила, что сегодня начала со мной разговари-вать? Да, раньше она делилась своими соображениями или наблюде-ниями, но тогда ей не нужны были мои ответы, просто думала в слух. Наверное, привыкла рассказывать своим белочкам. Мы устраивали тренировочные дебаты и судебные тяжбы… Но никогда раньше Таина не открывала мне свою душу. Сегодня я видел лишь маленький про-блеск, но надеюсь, что она даст мне полюбоваться ею полностью. Яр-кая и сияющая, её душа полна детского восторга от окружающего ми-ра и совершенно не детской твердости и рациональности. К сожале-нию, большего я увидеть не смог. Редко когда удается скрыть ауру от мага моей силы, но Таина полностью спряталась за своим отчуждени-ем (я не знаю, кто в этом виноват, но с радостью перегрыз бы глотку скотине!). Мне удалось побудить её выпустить хоть часть своих эмо-ций, но она мне все равно не доверяет, хотя я и не ждал этого после того, как узнал её историю. Выросшая в лоне дикой природы, думаю, она этого просто не умеет. Я передал ей все доступные мне знания в теории, сейчас обучаю практике (невообразимо, но то, что я усваивал веками, она постигла за каких-то три года!) и, собственно, веду к дру-гому учителю. Таина этого пока не знает, да и не важно это — я её не брошу. Буду с ней, пока и Тагерро не отдаст ей все, что сочтет нуж-ным.
А насчет ауры… Мы будем во многих местах, повстречаем мно-гих моих старых знакомых, может они что-то и увидят, а пока…
—Солнышко, уже темнеет, давай искать место для ночлега, пока мой Страж ноги себе не переломал!
И, впервые услышав действительно ответ, малость офигел:
—Так «солнышко» и подсветить может! — и ехидный взгляд в ответ.
Мать моя женщина, так она ехидная!
Как говорит моя ученица: «Ур-ра, однако!» (вот маразм в про-грессии, радоваться лишней головной боли!).
Таина
Арли мой ответ явно понравился. Я для себя практически ничего не решила, кроме того, что начну общаться с наставником в том же ключе, в каком привыкла общаться сама с собой. Так как ни ему, ни себе я полностью не доверяю, это будет все же явно больше, чем он рассчитывал (судя по офигевшему выражению лица, ага), но меньше чем вся моя суть. Вроде бы честно, по крайней мере, мне так кажется.
— Вон за тем дубом есть миленькая полянка, через неё проходит ручей, — я показала вперед и влево и задумчиво добавила, — правда, это излюбленное место водопоя какого-то крупного хищника, но не думаю, что это может составить проблему.
Наставник пристально вгляделся в моё лицо. Чего он там увидел? Ну да, я решила чуть приоткрыться, ну не протирать же во мне ды-рочку по этому поводу!
— Пошли, будем проверять твои навыки домохозяйки в военно-полевых условиях, — ехидно и с ленцой. Ой, чует моя любимая пятая точка, что нам будет очень весело!
Мы направили наш транспорт в сторону приглянувшейся мне по-лянки, и я вновь почувствовала того наемника!
— Арли! — тихо, спокойно и мелодично. Ага, мастер, не будь дурак, насторожился, повернул ко мне голову и выразительным жес-том поднял бровь, мол «чего тебе надобно, старче?».
А я чё? я ничё!
— Ты же заметил тех гамадрилов еще на тракте, — угу, теперь слушаем и думаем, правильно, я могу быть какой угодно, но не беза-лаберной. — За нами по лесу сейчас пытаются незаметно идти пятеро, еще трое рассыпались по периметру, на всякий пожарный, так сказать.
Напряженная работа мысли, и снова поднятая бровь.
— Что? — это я не совсем въехала в проблему.
— Нам придется с ними «пообщаться». Хочешь сделать это сей-час или лучше утром?
Вай, какие мы предупредительные! Я прям балдею.
Ну да ладно, это все лирика. А действительно, как лучше?
— Давай сейчас, — а в ответ удивленный взгляд. Ну вот, чуть да-ла слабину, и меня уже за дурочку принимают. Маленькую и безобид-ную, ага! — Никогда не оставляй на завтра то, что можно сделать се-годня.
— Народная мудрость великая вещь, но не во всех случаях! — мы, спрыгивая с лошадей, явно проводим очередной урок дебатов (и наслаждаемся взаимными колкостями). Будто Арли забыл, кто в них выигрывает!
— Тогда есть еще одна! Не оставляй раненых врагов позади, у те-бя впереди здоровых хватает! — вот так! Мы сами с усами!
Думаете, почему мы не боимся, что добрые дяди-наемники нас услышат? Так мы ж по прежнему на драконьем разговариваем!
Арли широко мне улыбнулся и начал собирать по поляне хворост. Ясно, сегодня великий мастер плошек-поварешек — я. Ну и ладно!
Пусть наставник разжигает костер, а я пока расседлаю его Стра-жа. Обязательно погладить Ночь по мягкому храпу, потрепать мохна-тое ухо Стражу, и можно начинать вытаскивать утварь из седельных сумок.
Так! А что это Арли делает? Магичит чего-то. Так, вспоминаем, вспоминаем… Ага, вот оно! Сигнальная сеть!
— Арли, зачем? Я их и так отлично слышу!
— Солнышко, то ты, а я уже пожилой человек…
— Хи-хи! Морок ты снял еще днем, так что теперь ты сильный маг и воин. И они не могли этого не заметить…Так почему идут сю-да?
— Тай, ну не все мыслят так логично, как ты. Они думают, что раз их восемь человек, они легко с нами справятся.
— Не понимаю. — Просто констатация факта, как и всегда, соб-ственно (решила не обращать внимание на сокращение моего имени. В конце концов, имя наставника я полностью произносила не больше десяти раз!).
— Они не видят в тебе угрозу, и в этом их ошибка. Считают, что я буду тебя защищать, и они надеются этим воспользоваться.
— Как? — лишь тень любопытства.
— Ну, допустим, взяв в заложники!
— А они смогут ко мне подойти на нужное расстояние?
— Вот это зависит от тебя! Будешь ты защищаться или нет.
Теперь выразительно постучать себе по лбу, одновременно уста-навливая котелок с водой на кашу. Получить в ответ веселое хихика-нье. Как придворная дама, чес слово!
— Прислушайся к голосу разума! Слышишь? Слышишь, какую фигню он несет? Ты сам-то понял, что сказал?
— Ну, я-то, допустим, понял. А вот они об этом не знают.
Все, я официально запуталась!
А времени думать или трепаться больше нет. У Арли зазвенела сигналка. Он на меня как-то странно посмотрел… и отошел в тень. Ах, вот оно что! Кажись меня ждет очередной этап экзамена. Инте-ресно, если я не буду справляться, Арли их добьет?
На поляну вышел первый гамадрил, тот, которого я видела на тракте. Оглядел меня сальным взглядом… Диагноз ясен, болезнь ле-чению не поддается, зачастую приводит к смертельному исходу.
Ба-ашой и важный… Мать моя женщина! Как же хорошо, что я всегда в «маске», и он не знает, как меня сейчас распирает на похихи-кать!
Из-под сени деревьев вышли еще четверо… Остальные, наверное, как прикрытие. Интересно, они сами такие идиоты, или их кто-то на-нял… А вот с этой мыслью надо будет разобраться, не нравиться мне она!
— Ну что, цыпа, отошел твой дружок. А пока он гуляет, его кра-лю и уведут, — сверкнул прорехами в зубах гамадрил обычный с син-дромом дауна и заржал.
Гоп-компания подхватила…
Наверное, синдром дауна у него прогрессирующий (и заразный, ага), или Арли прав, и не все способны мыслить так же прямо, как и я, но должна же была хоть где-то блеснуть мысль, что я их, вполне оче-видно, НЕ БОЮСЬ!
Ну, в общем, по знаку «главнюка» двое ребят стали неспешно ко мне подбираться. Я очень сомневаюсь, что у них хватало ума предпо-ложить, что я опасна. Просто садисты-любители хотели насладиться моим страхом. А вот им фиг! Я с двенадцатиметровым удавом однаж-ды в гляделки играла и до сих пор жива. А это мелочь… Но они-то об этом не знают! Ну давайте, мои хорошие, еще шажок и…
Не думаю, что они хоть что-то поняли, да и главарь еще не сооб-разил, почему его люди с шумом грохнулись на землю.
Ну люблю я метательное оружие!
—…!...!...! Встали, и не забывайте смотреть под ноги!
У-у-у! Клинический случай, к сожалению в итоге со смертельным исходом. Я расслышала, как Арли тихо завыл на одной ноте. Ему тоже нравится происходящее!
Ну, тогда поиграем…
И я медленно запела:
Я — твой охотник,
Ты — моя добыча.
Я — твоя цель,
Ты — моя пища.
Я тебя вижу,
Ты меня — нет.
Я то уйду,
А вот ты—нет.
Все таки голос у меня красивый — тихий и мелодичный. А до га-мадрила наконец дошло, что его люди не просто так упали. Арли уже даже не выл, сил не было.
—Ах, ты, шалава подзаборная! Да за моих людей ты в логове всех обслуживать будешь!
Вай, какой грозный! И подкрепление решил вызвать!
Ну ладно, потанцуем!
И медленно, с удовольствием профессионального садиста, куда там этим дилетантам, снимаю с пояса кнут (я же говорила, что не хочу чистить мечи, тем более посреди ночи! Это не удобно!). Тоже черный, ага!
Пятеро мужиков с обнаженными железяками и зверскими рожами наступают на меня, а я не могу их бояться. В конце концов, страх — это тоже вера. Вера в то, что кто-то может тебе навредить.
Я — твой охотник,
Ты — моя добыча.
Я — твоя цель,
Ты — моя пища.
Я тебя вижу,
Ты меня — нет.
Я то уйду,
А вот
