НАГРАДА.
1
Редкие лучи неяркого ноябрьского солнца, с трудом пробив клубящийся полог низких облаков, на минуту осветили посёлок, расположившийся на самой окраине города N. Сотни стандартных заводских и индивидуальной застройки домиков окружённых темными от влаги заборами палисадников и огородов расположились на плато, полого снижающемся к югу. Начинаясь на гребне высокого Волжского откоса, оно, постепенно снижаясь, через несколько километров заканчивалось глубокой щелью глинистого оврага, на другой стороне которого возвышались корпуса и высокие трубы кирпичного завода. На западе склон переходил в небольшую низину, в которой, пробиваясь из земли родниками, брала своё начало небольшая речка. За ней, блестя стёклами высоких корпусов, располагался завод, эвакуированный в эти места четверть века назад из Украины. С севера склон оканчивался откосом, по которому, цепляясь за террасы склона, сползала вниз, к Волжскому руслу небольшая слобода. С восточной стороны плато переходило в замысловатое переплетение оврагов и глиняных карьеров, за которыми едва виднелись огромные, раскисшие от дождей поля пригородного совхоза.
На пересечении двух, засыпанных угольным шлаком улиц, недалеко от железного столба водопроводной колонки, на прислоненной к забору лавочке, пользуясь отсутствием дождя, собрались покурить трое жителей посёлка.
Двое из них – бывшие квалифицированные рабочие, а сейчас – пенсионеры попали в эти края вместе с эвакуированным заводом.
Борис Николаевич Горбатько – плотный лысый мужчина, среднего роста одетый в брезентовый дождевик с откинутым капюшоном пришёл на завод ещё в 20 – годы и проработал на нём краснодеревщиком до пенсии. Второй пенсионер – Иванов Егор Сергеевич, высококлассный плотник с ещё дореволюционным стажем, попал на завод перед самой войной. И сам завод, и посёлок в годы войны строил он своими руками. В свои 65 лет он был еще бодрым и полным сил человеком: высокий, плотный, жилистый, одетый в стеганый ватник и чёрную, видавшую виды фуражку, он был такой же принадлежностью улицы, как и водопроводная колонка.
Третьим был Толик – полноватый мужчина лет 40, в модной болоньевой куртке, работающий в городе таксистом.
- Ну, что Сергеич, дров-то купил? – спросил Борис Николаевич.
- Купил машину дров за червонец – ответил Егор Сергеевич – деньги отдал, а дрова должны сейчас подвезти, после обеда обещали, если не обманут.
- Не обманут – успокоил его Борис Николаевич.
- Конечно, не обманут – вступил в разговор Толик – Здесь на посёлке одного обмани, так никто больше верить не будет, а им такой калым терять ни с руки. - Да и по голове поленом настучат – добавил он, немного подумав.
Все замолчали, дымя папиросами.
- Воскресенье сегодня, а на улице никого. Неужели из-за погоды? – прервал молчание Егор Сергеевич.
- Какое там из – за погоды, - отозвался Борис Николаевич, - сосед мой Саша Орлов сына сегодня в Армию провожает, - там все собрались.
- Это Вовку – то? – переспросил Егор Сергеевич.
- Да, Вовку, - подтвердил Борис Николаевич, - ему ещё в четверг повестку принесли, сегодня гуляют, а завтра на призывной пункт.
- Ну, из этого солдат хороший выйдет: высокий, здоровенный, – произнёс Егор Сергеевич, - и продолжал, посмотрев на водопроводную колонку: - Я помню, когда ему ещё лет 12 было, пойдёт за водой на эту колонку, наберёт два ведра полных, руки в сторону вытянет, да так и несёт воду домой, а ведь отсюда до их дома не меньше сотни шагов. Непременно его в гвардию возьмут.
- И специальность у него хорошая – шофёр, - добавил Борис Николаевич, - он после восьмого класса в училище пошёл, на сварщика выучился, а потом и автошколу закончил. После работы, вечерами учился. В технике хорошо разбирается, но только шебутной уж очень.
- Ничего, в армии послужит – остепенится, - ответил Егор Сергеевич, - 3 года это не шутка. Конечно, за баранкой сидеть не то, что сапогами грязь месить, но и там командиры есть – научат жизни. Как говорится: «Не умеешь – научим, не желаешь – заставим».
Все помолчали. Вдруг из дальнего переулка приглушённые расстоянием раздались переливы гармошки.
- Хорошо гуляют, - прервал молчание Толик, и с тоской добавил: - Эх, если бы не ночная смена сегодня, оторвался бы я тоже по полной.
2.
А у Орловых веселье набирало обороты. Покрытый новой клеёнкой, уставленный бутылками с водкой и самодельными закусками стол, занимал почти всю комнату. Сам виновник торжества сидел рядом со своими родителями на диване, с трудом втиснутом в промежуток между шифоньером и этажеркой, на которой стоял телевизор с линзой. Напротив родителей сидели старшие сёстры с мужьями.
Отец призывника – Александр Иванович Орлов сухой жилистый среднего роста человек по случаю торжества надел новый костюм украшенный орденами и медалями.
Мать – Анна Ивановна, полная женщина лет 45, сидела между отцом и сыном с влажными от слёз глазами.
Старшие сёстры: высокая и уже начинающая полнеть Тоня, и небольшая худенькая Люся то и дело выбегали из-за стола на кухню, где Тоня, работающая поваром в кафе, готовила цыплёнка табака.
Друзья Володи, пришедшие на проводы, расположились подальше от взглядов взрослых, в небольшом пристрое и под примыкающем к нему навесом. Все уже изрядно выпили и один из гостей сидя возле крыльца запел частушки, подыгрывая себе на старенькой гармошке.
В большой комнате подали цыплёнка табака. Александр Иванович встал, зажав в крепких узловатых пальцах гранёный стакан до половины налитый водкой, и посмотрев на сына, произнёс: - Ну, сын, давай выпьем, чтобы служба была удачной, ты уж там не подкачай.
Все выпили и принялись за цыплёнка.
Покончив с закуской, Володя попросил отца: - Бать, дай ружья, по воронам пострелять, а то теперь, когда ещё придётся.
Александр Иванович молча, поднялся из-за стола, протиснулся к шифоньеру и достал из него двустволку. Затем, взяв её в руку вышел в пристрой и достал из под кровати небольшой сундучок, в котором хранил боеприпасы. Достав из него 2 пачки патронов, он сказал сопровождающему его сыну, - Вот тебе 20 штук, больше нету.
Отдав сыну, ружьё и патроны отец вернулся в большую комнату.
Дом Орловых стоял на краю посёлка, сразу за огородом начинались овраги. Увидев Володю с ружьём в огороде, его друзья заулыбались.
- Ну, ну покажи класс! Призывник вскинул ружьё и выстрелил дуплетом по стайке пролетающих над огородом ворон. Две птицы упали. Следующую налетевшую пару постигла та же участь. Вороны и галки летели на разной высоте и с разных направлений, но после выстрелов обязательно падали.
- Хватит Володь, и так с 11 выстрелов – 11 штук, ни одного промаха, даже смотреть не интересно. Дай я попробую, - сказал племянник – сын старшей сестры, 14 летний подросток Андрей, сидевший с друзьями под навесом.
- На, пробуй,- отдал ружьё Володя.
Андрей оказался менее удачливым стрелком – с 3-х выстрелов ему удалось сбить только одну ворону. Остальные патроны расстреляли его друзья, которые безбожно промахивались по летящим целям даже с небольшого расстояния.
- Эх, мазилы, - укоризненно произнёс призывник, - куда вам влёт стрелять? Сначала поучитесь на неподвижных мишенях, но в другой раз, а сейчас патроны кончились.
- Володь, а я у деда видел ещё пачку патронов, правда, калибр другой, но ничего из обреза постреляем, - снова подал голос племянник.
- А неси, - махнул рукой Владимир, - чего уж там!
Через несколько минут Андрей принёс пачку патронов и обрез одноствольного куркового ружья, своей формой напоминающий старинный дуэльный пистолет.
- Кто в скворечник попадёт, тому стакан налью, - сказал захмелевший Владимир, обращаясь к племяннику и его друзьям, показывая на сараи стоящие в конце огорода. Над одним из них возвышался на шесте скворечник.
- Так до него же метров 70 будет, а патроны пулями заряжены, да из обреза – разве попадёшь?
- Кто стрелять умеет, тот попадёт. А что пулями это хорошо, сразу увидишь, если попадёшь.
- Ну, давай попробую, - неуверенно протянул Андрей и стал заряжать обрез. Затем тщательно прицелился и выстрелил.
- Мимо, - констатировали окружившие его друзья.
Ещё несколько выстрелов были столь же безуспешными.
Из под навеса вышел Александр Иванович.
- Хватит стрелять, пошли Вова, тебя гости заждались, - сказал он, обращаясь к сыну. Затем повесил на плечо ружьё и протянул руку Андрею, - Давай обрез.
- Дед, он заряжен, дай я ещё раз стрельну. Мы никак в скворечник попасть не можем, последний раз попробую – скороговоркой заверещал тот.
- Хватит тебе, я сам стрельну, - ответил Александр Иванович и отобрал у внука обрез.
После этих слов он резко развернулся всем корпусом влево и выстрелил в пролетающую над сараями сороку. Птица камнем рухнула на землю.
- Вот, примерно так, надо стрелять, учись сынок - прокомментировал отец свой выстрел, - и пошёл в дом, относить оружие и оставшиеся патроны.
Собравшись за столом, все снова выпили, закусив, Вовка попросил: - Бать расскажи, как ты стрелять научился.
- Научился? – не понял вопроса отец, - я не учился, а всегда умел. И начал рассказ:
- Родился я на севере Вологодской области, в глухой лесной деревушке. С 12 лет начал ходить с отцом на промысел, а в 14 уже работал охотником – промысловиком.
Белок и куниц бил из малокалиберной винтовки, в иной день по 70 штук домой приносил. В 1939 году забрали меня в армию, и, узнав, что я промысловиком работал, отправили на курсы снайперов. Там я с трёхлинейной винтовкой и оптическим прицелом познакомился. Хорошая кстати, вещь, трёхлинейная винтовка: тысяча восемьсот метров прицельная дальность стрельбы, три километра убойная дальность. Да и оптический прицел 6 –ти кратный, вещь неплохая. На полтора километра стреляешь, а цель видишь как будто через открытый прицел на 400 метров, а я на таком расстоянии никогда не промахивался, так что мне на курсах лафа была, в передовиках ходил.
Курсы закончил, а тут война с Финляндией началась. Ну, нас, конечно, сразу вперёд двинули, и попал я на фронт. Всю войну провоевал, 25 врагов уничтожил.
Однажды, помню, вызывает меня командир полка и говорит: - Слушай Орлов, фамилия у тебя подходящая, да и боец ты неплохой, так что завтра должен ты нас выручить.
Мы будем дислокацию менять, пойдём вот по этой дороге – и показывает на карте, - а тут видишь, низина есть. По данным разведки противник нам тут засаду устроит. Боевое охранение пропустит, а потом и резанёт из пулемётов. Ты должен заранее, в тылу у них позицию занять и перебить пулемётчиков. Той же ночью одел я лыжи, маскхалат и пошёл занимать позицию. Километров 15 я тогда по лесу прошел, чтобы в тыл к противнику пробраться. Позицию занял, в снег зарылся, лежу, а холодно было. На рассвете враги подходят, тоже позиции занимают. Посмотрел я, где у них какое оружие, пулемёты, где командир, и лежу себе, жду наших. Вижу, наконец, идут. Вот уже и боевое охранение прошло, основная колонна показалась. Смотрю, командир финский: весь в ремнях, полевая сумка на боку, руку поднял, - команду хотел подать «Огонь», но не успел. Я его раньше срезал. Когда он упал, его два ихних солдата хотели утащить, но ничего у них не получилось, рядом с ним легли. Потом принялся за пулемётчиков, троих убил. А наши в это время в атаку бросились, враги бежать. Далеко их куда – то погнали. А у
