и заглянул мне в глаза. Именно, заглянул. Взгляд не коснулся, он проник внутрь меня, не оставив надежды что-нибудь скрыть, утаить от него. Сердце мое екнуло и упало. Не знаю куда. Я не только его не чувствовала, я вообще ничего не чувствовала. Его лицо медленно приближалось, контуры его расплывались… Я закрыла глаза и ждала. Или мне только казалось, что я ждала. Прикосновение его губ заставило меня вздрогнуть. Он заметил это, и руки его, соскользнув с плеч, легли мне на спину. Теперь я уже вся оказалась в его объятиях. И это было так приятно. И так хотелось, чтобы это длилось и длилось и никогда не кончалось. Поцелуй – настоящий, влажный. И тепло его дыхания на моей щеке. Но все когда-нибудь кончается: и плохое и хорошее, к сожалению, тоже. Он отстранился. Лицо его было все еще совсем близко. Мгновение - не больше, смотрел он на меня очень серьезно, потом улыбнулся и, чмокнув в нос, отпустил.
Еще где-то с час мы чаевничали, и только потом Дмитрий согласился со мной, что пора возвращаться.
На улице снова шел снег. Он падал в абсолютной тишине редкими крупными хлопьями. Ветра не было. Заметно потеплело. Под навесом, привязанная к опорному столбу, стояла лошадь. Когда скрипнула входная дверь, она повернула морду в нашу сторону и довольно равнодушно посмотрела на нас со стариком. А вот Дмитрия, который, замешкавшись в доме, вышел чуть позже, она встретила куда приветливей: замотала головой и заржала.
- Заждалась, - улыбаясь, сказал старик.
Дмитрий, уже спешивший к лошади, на ходу обернулся.
- Что?
- Я говорю, плохому человеку лошадь радоваться не будет.
Дмитрий усмехнулся.
- Лошадь животное чуткое, - уже обращаясь ко мне, продолжил старик, - ее фальшивой лаской не обманешь. Хороший парень, да не ладится у него что-то, видно.
- Почему вы так думаете?
- Долго живу. Людей повидал множество. Разных людей.
- Знаете, дедушка, я очень рада, что нас вчера к вам ночевать привели. Хорошо с вами: легко, спокойно. Интересный вы человек.
- Да, полно. Кому сейчас со стариками интересно?
- За всех говорить не хочу, а мне на стариков везло. Дед мой, баба Лина, Андрей Иванович – брат деда, соседи по даче Емельяновы… Никогда мне с ними скучно не было. Только все они уже умерли.
- Так жизнь устроена. Старикам умирать – молодым жить. Да и рано тебе еще о прошлом горевать; совсем закиснешь. Настоящим живи, на будущее планы строй. А то, глядишь, не расцветя – завянешь.
- Гаш, иди сюда, - позвал меня Дмитрий.
- Спасибо, дедушка. За все, за все спасибо.
Я расцеловала старика в обе щеки и пошла к навесу.
- Залезай, - глядя на меня с высоты своего почти двухметрового роста, сказал Дмитрий.
- Она же без седла, - с видом, что разбираюсь в конской упряжи, уверенно ответила я.
- Ну и?..
- Как же мне садиться?
- Элементарно, Ватсон. Обхватываешь меня за шею, одну ногу ставишь вот сюда (он показал свою ладонь), а вторую закидываешь на лошадь. Маневр понятен?
- Давай я лучше пешком, а?
- Как ты себе это представляешь?
- Ты поедешь, а я пойду следом. Вполне логично. Ты сюда прискакал (как он раньше, я на пальцах продемонстрировала лошадиный галоп), а я пришла пешком. Таким манером и вернемся.
- Давай без фантазий. Садись.
- Ей же тяжело будет.
Лошадь, как будто понимая, что речь идет о ней, повернула голову в мою сторону.
- О, Господи… - вздохнул Дмитрий. – Долго еще тебя уговаривать? Садись.
- Ну, хорошо. Только не злись.
- Шубу внизу расстегни, а то ногу не сможешь высоко поднять.
Я послушно расстегнула две нижние пуговицы.
- Ну, - поторопил меня Дмитрий.
- Сейчас.
Я подняла руку, пытаясь обнять его за шею. Но это оказалось не так-то просто.
- Малявка, а тоже – с капризами, - приседая, пробурчал он.
Пропустив не очень лестное замечание мимо ушей, я обхватила его теперь за доступную мне шею, приподняла ногу…
- Ну же!..
- Как же я грязным сапогом?..
- Знаешь, я в общении с девушками обычно терпелив, но всему же есть предел.
- Может табуретку вынести? – поинтересовался подошедший к нам Петр Андреевич.
Я с надеждой посмотрела на Дмитрия.
- Лучше ремень, - глядя мне в глаза, ответил он.
Старик рассмеялся.
- Все, Аглая, давай. Попытка номер два.
Он снова присел. Я ухватилась за воротник его куртки и подняла ногу.
- Стоп!
Я опустила ногу и вытянула руки по швам.
- Я сказал обхватить меня за шею, а не хватать, за что попало. Чтобы не лезть на лошадь, решила меня придушить?
- Прости.
- Прощаю. Но учти: прощалки у меня уже на исходе. Третья попытка. Надеюсь последняя.
На этот раз все, кажется, прошло благополучно. Я обхватила его за шею, поставила ногу в протянутую ладонь; он тут же резко выпрямился, легко приподнял меня на одной руке; и, закинув другую ногу, я водрузилась на лошадь.
- Слава Богу, - облегченно вздохнул Дмитрий.
- Ты уж ее в сохранности доставь.
- Куда мне теперь деваться? Доставлю.
- Ну, прощайте. Не поминайте, как говорится, лихом.
- Да, что вы, дедушка. Славно мы у вас время провели. Прощайте.
Поставив ногу на перекладину, соединяющую столбы навеса, Дмитрий быстро вскочил на лошадь, пристроившись сзади меня.
Продолжение следует...
