поговорить с вами.
– Да, да… конечно.
Они сели на выжженное солнцем днище перевернутой лодки. Помолчали недолго, с интересом наблюдая, как по озеру возле берега идиллически проплывает многочисленный гусиный выводок.
– Замечательная сельская пастораль! – Елена Сергеевна с удовольствием подставляла лицо солнечным лучам. – Хорошо здесь! – она волновалась и не знала с чего начать разговор.
Дима растерянно помалкивал и чувствовал себя совершенно стесненным. Он представить не мог, о чем будет беседа. Казалось, он не имел никакого права так рано полюбить Ольгу, пока еще память о погибшем женихе свежей, не затянувшейся раной остро обжигала ее душу. Когда сидящая рядом женщина, мать, только что потерявшая единственного сына и так много сделавшая для его невесты, вдруг узнает, что та уже, так быстро, так непредсказуемо, так торопливо нашла себе нового мужчину! Было ощущение, будто забрался в чужой дом и похитил оттуда сокровенное. Будто сделал то, чего ни по каким нравственным этическим нормам делать было нельзя. Будто совершил непристойный, отвратительный поступок и был тут же пойман за руку. «Что у меня за мысли? Ведь я люблю ее!.. Я ничего ни у кого не крал, откуда все это берется? Почему я не могу смотреть в глаза этой женщине?» – отчаянно боролся с раздирающими противоречиями.
– Вы знаете, Дима!.. Можно вас так звать? – он согласно кивнул головой. – Я наводила справки, интересовалась, что вы за человек. У меня, как понимаете, связи не только в правоохранительных органах. Я спрашивала, скрывая, конечно, цель моего любопытства у Сергея Арканова. Он говорил о вас исключительно с положительной стороны!
– Аркан ваша крыша?.. – Дима несколько успокоился. Все-таки ее доброжелательный тон и теплый участливый взгляд сильно воодушевляли его.
– Ну, наверное, это так называется, – она слегка поморщилась. – Сергей помогает нам с мужем по бизнесу.
– Вы извините, пожалуйста, за квартиру! Я все возмещу!
– Ну что вы, Дима! Там уже сделали ремонт, вставили новое окно. Мебель я сама выбирала и купила новую. Квартира так за Ольгой и остается, пока не закончит институт. Все это мелочи и не стоит об этом говорить. Вы-то с ней, каким чудом уцелели?
– Она в это время в кухне была. А как я живой остался, сам не знаю!
Елена Сергеевна внимательно с прищуром смотрела на него.
– А вы красивый!.. И сильный! Чувствуется энергия, жизненная сила. По возрасту вы, как Антон… Я понимаю Олю… – она прослезилась. Достала платок. – Ведь и он был полон сил!.. Молодой, красивый, безумно влюбленный… – она заплакала и закрыла лицо руками. Ей очень непросто давался этот разговор. – Почему так случилось?.. В самом расцвете! Теперь вы… на его месте, с его невестой, – слова еле слышались, плечи горестно сотрясались. – Дима!.. Вы любите ее? – заплаканные глаза смотрели широко и требовательно. Такие глаза невозможно обмануть, схитрить, уклониться от ответа. Такой взор глубоко проникает в душу, просвечивает насквозь. Это проницательный взгляд женщины, убитой горем матери, просто умного и мудрого человека. Он почувствовал, как защипало в глазах, в горле пересохло. Слов не было. Все-таки нашел в себе силы, произнес хрипло:
– Люблю! Люблю больше жизни!
Елена Сергеевна неожиданно обняла его и, уткнувшись в плечо лицом, долго с облегчением плакала. Ему было очень, очень жаль эту женщину, столько пережившую, невероятными усилиями, державшую себя в руках. Мучительно тяжело было на сердце, хотя понимал, что она не осуждает ни его, ни Ольгу.
– Я когда узнала о стрельбе по Ольгиной квартире, никак не могла поверить! Мне казалось, это какое-то недоразумение, роковая чудовищная ошибка. В чем может быть виновата молодая девочка, чтоб по ней из автомата стрелять? Помчалась к Геннадию, прокурору города. Он мне все объяснил. И про взрыв вашей машины и про то, что подозреваетесь в убийстве! Я не могла понять: какая связь между вами и Олей? Единственное, что меня успокоило, что не нашли следов крови, значит никто не был ранен. Всякие страшные мысли лезли в голову! Расспросила Аркана, – он убедил меня, что вы не убийца, а вас просто подставляют. Заверил, что вы порядочный человек. У меня хоть тревога немного утихла. Мужу обо всем рассказала, не смогла держать в себе. И все-таки разволновалась, приехала. Оленьку увидела, живую, здоровую, обрадовалась! А у нее глаза сияют!.. Обо всем рассказала, с самого начала, все подробности о вашей встрече. Я все понимаю, Дима! Такую девушку нельзя не полюбить! Вы не виноваты… – она выпрямилась, села прямо, долго вытирала платком глаза.
– Простите, Дима! Не сдержала себя! Ведь дала слово не плакать!.. Извините, пожалуйста!
– Да что вы, Елена Сергеевна! Я боялся, – ругать нас будете. Осуждать!
– Ох, Дима!.. За что вас осуждать? Ведь вы молодые! Живые! Какое я имею право вас обвинять? Что теперь, в монастырь ей уйти? Я верю Оленьке, она необдуманного поступка не совершит!
– А она очень сильно любила Антона! – ему хотелось ободрить, помочь успокоиться этой необыкновенно разумной, рассудительной женщине. Чувство благодарности к ней, ее поступкам, ее мнению наполняла сердце:
– Вы знаете, он чуть не каждую ночь во сне приходил к ней!
– Да что вы?.. Нет, она мне об этом не рассказывала! Бедная девочка!.. Столько пережила! – Елена Сергеевна искренне удивилась. Смотрела на него встревоженными глазами: – И как же?..
– Нам старец Феодосий помог! Теперь все в порядке.
– Слава Богу! Она и так настрадалась, бедняжка. Все на ее глазах! В больнице с трудом к жизни вернули, боялись, с рассудком проблемы будут. Все выдержала! Берегите ее, Дима! Бесценный дар вам достался.
– Спасибо, Елена Сергеевна!.. Не ожидал, что такой разговор получится! За меня не беспокойтесь, я ее никому не отдам, от всех несчастий и невзгод отгорожу, на руках носить буду, все, что могу для нее, любое желание, прихоть!.. Я ведь тоже в жизни кое-что повидал. И в людях разбираюсь. Ни одна женщина ее мизинца не стоит!
– Я верю, Дмитрий, и от души желаю счастья! – она пытливо смотрела в глаза. – Но скажите… Я, в общем-то, из-за этого сюда приехала. Скажите, вы знаете, что Ольга беременна?
У него от изумления вытянулось лицо. Вся противоречивая гамма чувств отразилась на нем. Он не знал, как отнестись к столь удивительной, неожиданной новости. Сидел, опустив плечи, долго напряженно молчал, обдумывая ситуацию.
– Я не знал!.. – медленно произнес охрипшим голосом. – Только… Что это меняет?
Елена Сергеевна внимательно наблюдала за его реакцией. Хотелось понять, как он воспримет это известие, как отнесется к будущему ребенку.
– Спасибо, Дима! Я рада, что не ошиблась! Ведь это ребенок Антона и я очень желаю, чтобы у вас не было к нему предвзятого отношения. Не прошу, но очень хочу, чтобы вы любили его, как собственного!
– Елена Сергеевна! Для меня это будет Ольгин ребенок, я не смогу разделить их для себя! Обещаю, что буду одинаково сильно любить обоих!
Она вновь тихо заплакала. Когда ехала сюда, на эту полянку, сильно переживала, не знала, как Дмитрий отнесется к такой новости. Теперь все ее мысли были только о будущем внуке или внучке, о том, что осталось от их единственного сына. Нужно было знать, как он и Ольга в дальнейшем будут строить отношения с ней и с Иваном Андреевичем, это являлось очень важным. Если бы она могла сама! Но нет, поздно уже. Ведь хотели второго! Не получилось, почему-то. И вот остались теперь одни. Известие о беременности Ольги сильно подняло дух ее мужу, совсем уже было опустившему руки… «А мы еще и из детского дома возьмем! – эта мысль успокаивала. – Будет хоть ради кого жить, ради кого деньги зарабатывать! И будут тогда у нас двое!»
Подошла Аня. Присела тихонько рядом с всхлипывающей Еленой Сергеевной, сочувствуя, прижалась щекой. Так и сидели втроем, молчали. Елена Сергеевна очнулась первой. Улыбнулась помолодевшим лицом:
– Ну что же мы? Так и будем сидеть? Поедем, будущую маму обрадуем! – она поцеловала Аню, обняла Диму. – Хорошо поговорили!
Ольга плакала в спальне. Пришлось обо всем сообщить маме. Отец был на работе. Мама очень расстроилась и удивилась. Ольга не скрывала ничего: – рассказала и про яхту, и про кладбище, и про взорванный джип, и про ночные визиты Антона, и про Феодосия. И про беременность, конечно… Для матери это все было сильным потрясением. Она плакала, безмерно жалея дочь, не понимая, откуда свалились такие тяжелые страдания.
– Сейчас Елена Сергеевна с Аней, поехали Диму искать. Она с ним поговорить хотела. Я боюсь, мама, хочется только, чтобы он все правильно понял!
– Поймет, доченька! Если любит тебя, поймет!.. Это вам, вашей любви испытание. Сколько их еще впереди!.. А если любите – все нипочем будет!
– Уже долго их нет! Волнуюсь я…
В это время раздался сигнал автомобильного клаксона, в спальню вбежала радостная Анюта.
– Все хорошо! Они там плакали и обнимались! – она бросилась на шею Ольге. – Знаешь, как он любит тебя? – шепнула тихо. – Счастливая ты, Оля!
В дверях появилась улыбающаяся Елена Сергеевна. Обняла Ольгу:
– Ну вот!.. Все хорошо!
Вошел Дмитрий. Смущенно стоял на пороге, переминался с ноги на ногу. Она увидела его. Глаза наполнились слезами. Она была бесконечно прекрасна и изумительна в этот момент. Момент, который навсегда отпечатывается в памяти, когда не видишь никого, кроме любимого человека, когда сердца и души соединяются в одно целое, когда… Он подошел, обнял крепко, поцеловал нежно:
– Моя! Любимая!
Все с радостью смотрели на такое глубоко искреннее проявление любви.
– А давайте, знаете что? Давайте выпьем все вместе! – Аня весело запрыгала на месте.
– А действительно, пойдемте за стол, – засуетилась мама. – Вот я хозяйка, какая! Даже гостей не накормила!
Дружно направились на кухню. Через непродолжительное время к ним присоединились Дима с Ольгой.
– А все же, вы о свадьбе думали? – Елена Сергеевна с лукавой улыбкой смотрела на Диму.
– Я хоть сегодня, готов!.. А что, Оля, поедем прямо сейчас в сельсовете распишемся?
– Надо три месяца ждать, Дима! – она с хитринкой в глазах глядела на него. – Вдруг кто-нибудь из молодых передумает?
– Не станем три месяца ждать! Денег дадим, – сразу распишут!
– Димочка, да шутит она! Или ты решил быстро, пока сам не передумал? – Анюта со смехом растрепала ему волосы. – Ну-ка, признавайся!..
Так, шутливо разговаривая, хорошо и уютно сидели за столом. Елена Сергеевна собиралась вечером уезжать, но ее уговорили отдохнуть до утра.
– Мне тоже в город надо! Возьмете с собой? – Дима вопросительно смотрел на нее. – «Спринтер» здесь останется. А домой приеду, ребята чего-нибудь организуют.
– Дима! Ты уезжаешь? – Ольга встревожилась. – Я с тобой!..
– Ну что ты, Оленька! Я же недолго, через пару дней вернусь. Столько вопросов накопилось без меня…
– Я не пущу тебя! – она вдруг заплакала. – Я боюсь…
– Оля, я разговаривал с Мариной, – женой Черкеса,
