досок кресту и торжественно носили на руках по всему пляжу.
С вечера подгоняли автоцистерну с пивом, и все желающие пили свежий холодный напиток. Тут же на мангалах жарились шашлыки и аппетитный люля-кебаб. Множество любопытных и стаи голодных собак сбегались посмотреть и даже принять участие в этом развеселом карнавале. Народу собиралось сотни полторы. Как никто не убился, не покалечился, не утонул и не захлебнулся в бесконечных пивных реках, не умер от обжорства и не задохнулся от смеха, – непонятно. В этом смысле все было нормально. Но куда смотрели стражи порядка, оставалось загадкой. Хотя пара полковников и милицейский генерал отрывались на этих мероприятиях по полной программе.
Утром все расходились по удобным палатам санатория. Отсыпались, а вечером разъезжались по своим бандитским ново-русским делам.
После таких гуляний Зинаида возвращалась домой с деньгами и наполняла холодильник продуктами. С горящими глазами рассказывала, как радуется народ. Укоряла Геннадия, что тот не умеет жить. Он с болью понимал, что найти себя в новой жизни не смог и очень страдал от справедливых упреков жены.
Дочь Катерина с высокомерным недоумением смотрела на его потуги работать для семьи. Лет до тринадцати была таким восхитительным ребенком! Любила папку, делилась своими детскими секретами. Подростковый возраст решительно изменил ее характер. Стала грубой и заносчивой, скрытной и капризной. В школе упала успеваемость. Появились странные друзья, мальчишки в кожаных куртках с металлическими заклепками и гребнем на голове. У многих в ушах сверкали золотые серьги. Вечерами разрывали хрупкую лесную тишину грохотанием мотоциклетных выхлопов. Забирали Катерину и уносились в центр города, где ночами напролет засиживались в кофейнях, а после мчались исполнять акробатические трюки на мотодромах. Гена сначала волновался, но видя, что жена не противится увлечениям дочери, успокоился. Катька вообще как-то сблизилась с матерью, и они прекрасно понимали друг друга, подсмеиваясь над незадачливым отцом. В этом году дочь окончила школу и поступила в медицинский институт, планируя стать врачом-педиатром.
Все бы ничего и Геннадий смиренно прозябал бы и далее случайными заработками, понимая, что сейчас вся страна в разрухе, а хорошая работа мало у кого осталась. На душе было какое-то равновесие. Утешал себя, что это временно, что скоро многое изменится, и он опять будет уважаемым человеком. Он не спился, не упал духом, не опустил руки. Двигался по возможности, искал приработок, занимался хозяйством. Разбил небольшой огородик, выращивал на нем редиску и морковь. Зинаида насадила растения и цветы. Вскоре они распустились и выглядели очень красиво, наполняя двор благоуханием. Жили себе потихоньку.
Но Катя приготовила для родителей сюрприз. Сегодня она вернулась рано. Гена с Зиной ужинали, услыхав подъехавший мотоцикл. Через минуту вошла дочь, ведя за руку высокого человека в гермошлеме.
– Мама, папа, знакомьтесь, это мой жених Блэк!
У Геннадия кусок застрял в горле. Закашлялся, едва не подавившись. Зина молчала, глядя на удивительного человека в черном плаще. Незнакомец снял шлем, и тут в свою очередь закашлялась Зинаида. У Гены полезли на лоб широко открывшиеся глаза. Рот открылся сам собой. Он чувствовал, как остатки волос на голове поднимаются вверх. Перед ними стоял фиолетовый африканский негр, сияя белками выпуклых глаз. Вывернутые губы расплылись белозубой улыбкой, и гортанный голос пролепетал с сильнейшим акцентом:
– Здрастутэ!
У Гены отнялся дар речи. Катерина держалась спокойно и усадила жениха за стол. Налила чаю, подала ему ватрушку. Гость, смущаясь, вонзил крепкие зубы; быстро справившись со сдобой, с интересом смотрел на будущих родственников. Зинаида предложила еще, потом еще. Удивительно, но Блэк не отказывался, съел все ватрушки в доме и выпил полведра сладкого чая. Молчали, наблюдая, как пережевывает пищу незнакомец. Наконец Геннадий нашел силу отвести взгляд и хрипло вопросил:
– Откуда вы прибыли к нам?
– Бурунди!.. – прошелестел голос.
– Папа не приставай! Блэк приехал к нам из республики Бурунди. Это в Африке. Учится в институте на факультете ядерной физики, на четвертом курсе. По-русски говорит не очень, но все-все понимает…
– Ядерной физики?.. – поразился отец. – В Бурунди создают атомную бомбу? – Геннадий с тревогой смотрел на Зину.
– Нэ-э-эт! – африканец с улыбкой добавил что-то на своем языке.
– Что он сказал?
– Папа, не лезь!.. Они собираются строить атомную электростанцию, и семерых студентов прислали на учебу в наш Новосибирск. Гость радостно кивал головой. Зинаида опять предложила чаю. Тот не отказался, с благодарностью принял литровую кружку.
– Может что-то покрепче?.. – глава семейства достал из холодильника початую бутылку «Столичной».
Блэк замотал кучерявой головой:
– За рулльем!
– Ах, да! Конечно! Ну что ж, а я выпью, пожалуй. Не каждый день такие гости у нас!.. – он с укором взглянул на дочь. Та фыркнула, нисколько не смутившись. Налил стопку Зинаиде. Выпили молча. Настроение упало окончательно.
– Блэк работает в ночном клубе барменом и хорошо зарабатывает! – хвасталась Катерина. – Там мы познакомились…
Негр встал, взял за горлышко бутылку и стал легко жонглировать, перебрасывать из-за спины, из-под ноги, да все так быстро, профессионально. В конце концов, незаметным движением черных пальцев скинул пробку и налил полную до краев рюмку, не расплескав ни капли.
– Молодец! – одобрил Геннадий.
– Бар! – со значением произнес африканец, принимаясь за очередную ватрушку.
– Ну, мы помчались... Вставай! – Катерина потянула его за рукав.
– До сиданьня! – Блэк помахал на прощание рукой и вышел в сени.
– Да, мама! Я беременна!.. – дочь быстро произнесла эти страшные слова и пулей выскочила во двор. Раздался удаляющийся рев мотора, затем полная тишина. Они сидели оглушенные известием, удивленно уставившись друг на друга. Вдруг Зина стала хохотать, прикрываясь ладонью, и все повторяла:
– Я знала, я так и знала!
Смеялась, не в силах остановиться. Геннадий, позеленев от досады, двинул табурет и вышел на крыльцо.
«Стыдно-то как!.. – он давился едким дымом дешевых сигарет. – Как людям в глаза смотреть? Эта горилла уедет к себе в Бурундию и оставит Катьку одну. И будут бегать здесь, между сосенок, лиловые негритята, станут звать дедом и играть в жмурки. А потом они все возьмутся за руки и поедут в зоопарк…»
Ему казалось, – родится обязательно двойня. И люди с жалостью и насмешкой будут смотреть на него. Может даже подумают, что это его дети, а не внуки. Всем не объяснишь. «Эх, жизнь! Что делать? Что?..» – воображение рисовало неприглядную картину:
В детском саду воспитательницы жалуются на чернокожих драчунов, совсем отбившихся от рук, забирающих у нормальных детей игрушки, никак не реагируя на окрики и замечания, плохо понимая русскую речь. А вот его вызывают на школьный педсовет, где все учителя в голос дружно ругают за отвратительное воспитание близнецов-хулиганов, научившихся курить со второго класса и выражающих свои мысли одними матерными словами, держа в страхе весь класс. Почему-то думалось именно так. «А после школы куда? В училище? А потом армия? Не дай бог возьмут боевое оружие!» – убивался Геннадий.
То, что Блэк оставит Катерину одну он нисколько не сомневался. «И придется мне воспитывать внуков-африканцев», – представлялась очень удручающая перспектива. «Как она могла так подставить родителей! Сама-то мотнет подолом, – только ее и видели!.. Какая из нее мать? Ей бы все гулять да по клубам болтаться!»
Сигареты кончились. Тьма утопила во мраке все вокруг. С деревьев падали капли и только эти звуки были слышимы в тишине леса. Резко похолодало, и Геннадий продрог окончательно. «Что будет, то будет!» – он смирился в душе, понимая, что от него ничего не зависит. Все случится так, как захочет Зинаида и дочь. А он станет исполнять их решения.
Утешив себя такими мыслями, обреченно отправился в жаркую супружескую постель. Сегодня была суббота и нужно идти выполнять свой мужской долг.
