факт.
-Хм! Заботливая …
-Да нет, я так. Пей, если тебе хочется.
- А мне не хочется совсем, – резко сказал парень.
-Видно.
-Ничего не видно.
-Вон погляди, сколько осталось в бутылке…
-Ты чё голуба! Воспитываешь?! Что-то мы засиделись с тобой. Перед смертью меня воспитываешь?
-Да прям.
-Мне в натуре не хочется ее… Потому что я хочу напиться. Напиться в хлам и все это… того…что тяжело.
-Это не выход.
-Знаю. Но так легче все пережить,- заключил он со вздохом, взял стакан и начал вертеть его в своей руке.
-Это временное облегчение.
-Скоты конечно, а тоже люди человеки.
-Возможно, среди них есть и нормальные?- Сказала Настя.
-Нормальных не заказывают.- Отрубил парень.
-Бывают наверно обстоятельства или ты в это не веришь?- предположила она.
-Верю. Если только сам чел их и не создает.
-Не специально?
-В том то и дело что специально. Рискует. Может, пройдет, а может, нет.
- Это глупо.
-Иногда проходит. Даже очень часто проходит.
-Все равно не понимаю.
-Далеко не каждый решится. Смиряются. Прощают или денег жалко, а может они и последние были. Это же еще лишние затраты. Риск, что все вскроется. С трупа ничего не возьмешь, как правило. А они на это и рассчитывают. И все ради чего?
- И ради чего?- переспросила Настя.
-Потешить свое самолюбие.- Безапелляционно сказал он.
-Ты думаешь?
-А что еще.
-Что-то другое,- засомневалась девушка.
-Конкретно?
-Не могу сказать. Разве ты тешил самолюбие, когда убивал его. Он ведь твоего отца, мать, всю вашу семью покалечил.. Если есть у тебя самолюбие, ты убиваешь, если нет то пусть живет. Так что ли?
-Не знаю.
-А не думаешь что это месть. А самолюбие это другое.
-Фиг его знает! Платят деньги и лучше в это не вникать.
- До-о-оро-огое удовольствие. Оно того стоит?- Сказала Настя, растягивая слова.
-Не знаю. Я никогда не заказывал никого,- ответил он.
-Не считая генерального?
-Я его приговорил. Там другое дело.
-Для них наверно тоже «другое дело».
-Ну, может быть ты и права.- Неохотно согласился парень.
-Думаю права.
-А все одно, если даже ты уверен и прав на сто процентов, а так точно не бывает, с этим жить потом всю жизнь, - со вздохом сказал он.
-Это точно.
-Куда уж точней. Сам того не хочешь и вспоминаешь. Иногда забываешь и неделю не вспоминаешь, а то и десять дней, две недели, потом все равно начинает скрести. Я уже приспособился. Как начинают глюки душить меня, надо сразу на что-то другое заморочиться, отвлечься. Знаешь, как маленьких детей отвлекают, когда они начинают реветь. Переключают внимание и они забывают, что хотели плакать.
-Помогает?
-А что. Все то же самое. Если продолжать думать и себя накручивать то вообще так хреново будет, что прям, не знаешь, куда и бежать.
-Сегодня тоже разгрузочный вечер?
-Типа того. Получился.
-А завтра как?
-Когда с этим переспишь …на утро как-то полегче, – сказал парень.
-А я не верю, что заказывают только негодяев и подонков. Люди они и есть люди. Кто-то и их любит, для кого-то и они стараются.
-Они стараются для себя.
-Конечно прежде всего для себя, но не только. Мне кажется даже у самого плохого че-ловека, есть какая-то отдушина, - проговорила девушка.
-Фиг его знает! Может и есть,- согласился парень. Я же не священник. Мне об их душе совсем ничего знать не хочется. Тут главный принцип «ничего личного». Я не стреляю в спины. Это тоже принцип. …… Я им всегда, перед тем как нажать на курок, так и говорю: «Извини брат. Ничего личного. Работа у меня такая».
-Ты думаешь, они успевают тебя понять?
-Надеюсь да.
-А я думаю, нет! Две …три секунды…
-Извини. За секунду я с обрыва помню, падал на машине, столько в сознании картинок пролетело, кажется, вся жизнь прошла.
-Обошлось?
-Даже не перевернулся.
-Повезло?
-В тот раз да! Определенно подфатрило.
-Пьяный был? Пьяным везет.
-Нет. Ни грамма. Я раньше почти вообще не бухал. Еще три года назад был почти трезвенником. Вот думаю идиоты, на что свою жизнь разменивают. И не тянуло. Ты мне веришь?
-Верю.
-Слабо веришь?
-А какой резон тебе врать.
-Был мальчик паинька. Правильный. Теперь нет. Теперь другой стал. Мне все одно крышка. Недолго осталось. Раньше не было у меня такого предчувствия, а сейчас есть. Думаешь, люди могут предчувствовать свою смерть.
-Наверно есть такие.
-Думаю и я такой.
-Может, кажется. Напряжение сказывается.
-Это тоже. По лезвию хожу, но здесь другое.
-Переспишь. Пройдет.
-Не знаю. Как то чувствую - сам на смерть иду иногда. Одергиваю себя. Рискую по зряшному. Играю со смертью в рулетку как бы. Чет или не чет.
-Глупая игра!
-Да уж! Ничего хорошего. Завяз я. Хоть и на дистанции меня держат, все одно много знаю. И они знают, что я знаю. Что не знаю, догадываюсь. Один слово сказал, второй обронил, третий по телефону что-то там ляпнул. Нет, если я завяжу, то буду слишком опасный для них. Они меня теперь не отпустят. Еще бы год, полтора назад, можно было слинять. Теперь нет. Мать, брат, сестра…под прицелом
-А отец? Что с отцом?
- Да уж три года как. Сердце оно же не каменное. Мать долго не протянет наверно… сестру, брата жалко. Брат на той неделе в Мадрид вылетает на конкурс. Талант. Брата и сестру не отпустят. По нему и нас вычислят всех. Вот если меня убьют, то всем амнистия. Слушай! Сыграем в чёт не чёт. А? Убей меня. – Он был уж сильно пьян, но тут взял себя в руки и казалось хмель выветрился из его головы.
-Не поняла. О чем ты?
- Давай я тебе дам пистолет. Ты нажмешь на курок. Ты будешь свободна.- Он громко и нервно засмеялся,- Держи. Он заряжен. Вот так правильно. Не бойся.
-Нет! Я не хочу.- Сказала она, брезгливо беря его в руки.
-Да это фигня. Раз нажмешь. Плавно пальцем.
-Нет! Нет!
- Заладила.
-Отпусти меня. Ты делаешь мне больно.
-Нажми на курок. Зажми глаза, если боишься.
Настя смотрела ему в лицо. Он смотрел на нее не мигающим взглядом. Так продолжа-лось довольно долго.
- Не буду,- наконец решительно сказала она и положила пистолет на стол. Он с грохо-том скользнул и чуть не упал с поверхности стола.
-Это твой шанс. Не торопись отказываться.
-Я не буду играть в твои игры. Ты много выпил.
-Неважно сколько я выпил. Ты подписываешь себе приговор.
-Будь что будет.
-Как хочешь. Ладно. Давай обратно..
Настя так толком ничего и не поняла, толи он шутил, и пистолет бы не выстрелил, или все было в реальности.
Он надолго замолчал. Долго смотрел в темный угол комнаты, слегка свесив голову. Потом продолжил:
-Да! А ты говоришь! Убить человека не так-то просто.
-Зачем тебе все это?
-Видишь сегодня не чёт. Предчувствие меня сегодня обмануло. Как ему верить. Ни фи-га ему верить нельзя, и никто вообще ничего не может чувствовать. Сказки это все. Сказки, правда?
-Я ничего не говорила.
-Да я это так. Налей еще.
-Хватит.
-Тебе же лучше дуреха. Пьяный киллер. Чувствуешь расклад. Сбежишь скорее.
-Я не побегу.
-Почему?
-Потому что ты не будешь стрелять.
-Я!.... Я не буду,…- он задохнулся от возмущения,-…. да я….
-Не будешь.
- А с чего ты так решила?
-Давай лучше поедем на вокзал.
-А мне это надо?
-Я домой хочу. В Читу. Там тоже у меня мама. Она ждет меня.
-Ты точно… и с концами и типа я тебя должен отпустить? А как же я тебя могу отпустить. Не могу я этого сделать.
-Что убьешь меня?
-Конечно. Я же профи. Тебе давал шанс? Давал. Ты им чего-то не воспользовалась. А теперь голуба трудно мне будет. Трудно. Не скрою. Но надо. Ведь надо?
- И завтра к маме?
-А при чем здесь мама? Ну да! Пойду. А при чем…ну да…да и у тебя мама и у меня мама ….у всех есть мамы. И все они ждут. Но это грязная работа. Кто будет за мной подчи-щать? Блин! Что с тобой делать!?
-Поедем на вокзал.
-Ну не знаю… не знаю…
-Поедем.
-Не знаю..
- Я в Читу, а ты уж куда там захочешь. А то ты уснуть тут можешь.
-Могу. Это я могу. О! Ментяры охренеют. Киллер мать его хреновый попался! И сразу звезды халявные на погоны.
-Давай одеваться.
-Идет. Мадам. Да! А как тебя зовут.
-Настя.
- Настя. Настенька! Очень приятно. Дайте поцелую вашу ручку, - он приложился губа-ми к ее пальцам, - какие у вас пальчики просто прелесть!
- Уже хватит!
- Отпускаю. О! А меня как?....Хочешь узнать?
-Дело твое.
- А я тебе не скажу. Вот. Меньше знаешь - лучше спишь.– Он пьяно взмахнул рукой,- Провожу тебя. Надежная у тебя сегодня охрана. Всех положу если что. Ты мне веришь?
-Верю.
-Нет, ты, правда, веришь?
-Да верю, верю.
-Тогда заказывай тачку.
-На улице поймаем.
В машине его укачало. Она растолкала его и ее помощью, они добрались до зала ожидания.
Дежурный патруль неторопливо обходил отъезжающих. Спросили билет и у Насти. Она показала паспорт и билет.
-А этот с вами?
-Да! Он провожает.
-Скажите ему, что спать здесь не положено.- Слегка козырнул совсем молоденький лейтенант.
-Обязательно.
-Украдут такую симпатичную девушку, не заметит,- пошутил он, уже удаляясь.
-Скажу.
Они с напарником прошли до конца ряда, и пошли обратно.
-Так и дрыхнет твой ухажер?- улыбнулся лейтенант, вновь подходя к ней.
-Да. Он с работы. Сильно устал.
-Ничего. Раз кавалер нечего филонить. Вы вот заскучали. До поезда еще два часа.
- Совсем нет. Да мы сами разберемся…
-Эй! Милейший. Просыпайся.
Лейтенант легонько толкнул его в плечо. Он что-то промычал, очнулся и, увидев перед собой милиционера спросонья, не разобравшись, попытался выхватить пистолет. Молодой лейтенант опешил, побледнел разом, рука его тоже скользнула за оружием. Все решали секунды, мгновения. Глушитель у парня запутался в кармане. Лейтенант выстрелил, навскидку не целясь. Это был один выстрел в грудь. Наверно он и не хотел убивать, а сделал это больше интуитивно или от недостатка опыта. Лейтенант выстрелил на опережение, но вы-стрел был точен. Парень не сразу умер и еще какое-то время смотрел на Настю и что-то пытался сказать. Она еле разобрала:
-Зачем Настя? Так больно! Неужели все? Я же не сделал тебе ничего плохого.
Настя склонилась испуганная без слез и все время твердила, глядя ему в глаза с угасающим сознанием:
-Это не я! Не я.. не я…
Что было дальше. А что было дальше. Куча глупых вопросов в милиции. Подписка о не выезде. Желтушное не выспавшееся лицо следователя, который не столько спрашивал, сколько кричал и что-то требовал, угрожал, настаивал. О чем он спрашивал. О чем он спрашивал, и что она ему отвечала невпопад. Какая разница. Что она могла сказать. Что она во-обще знала. Она смотрела в лицо… это желтушное не выспавшееся лицо следователя и думала, что наверно ему за его рвение можно и должно добавить еще одну звездочку на погоны. Пусть! Пусть этот мир катится в тартары. Ко всем чертям!
Утром она шла по московским таким милым вчера улицам и думала… думала …думала. Голова гудела от бессонной глупой ночи в милиции. О чем она думала? Просто не о чем. Ночной дождь как-то неожиданно свернул лето. Дворники в каком-то тупом рвении собирали опавшую за ночь листву. Собирали ее в большие кучи и поджигали. Листва не горела, а только противно тлела, заполняя дорожки и всю округу едким дымом.
Дядя встретил ее с немым вопросом на лице. Что можно сказать главному пожарнику Москвы. Она вообще не знала, что отвечать на его вопросы. Двадцать вопросов и ни одного вразумительного ответа. Он отстал, когда она вдруг взяла со стола у него пачку Мальборо и закурила у него на глазах. Она курила только один месяц в 13 лет. Пробовала. Не понравилось. Бросила. Сейчас она курила в зале и пускала клубы дыма прямо ему в лицо. Что он говорил. Разве так важно, что он говорил. Наверно он понял. Он просто оставил ее в покое. Это было то,
