"Сама я медсестра - в поликлинике работаю, вот и взяла день, чтобы поухаживать за племянницей, пока от наркоза не отойдет" - женщина лет тридцати объясняет нам свое присутствие в палате, поправляя одеяло у только что прооперированной девушки. "У врача отпросилась. Она человек хороший, добросердечный, согласилась без меня прием провести".
Больные, и я в том числе, уже давно начитались книг и поделились автобиографиями, поэтому с интересом слушают тихое воркование сиделки. А она, присев на краешек койки, воодушевленно продолжает повествование о своей начальнице.
Скоро мы узнаём об ее удачном замужестве, о необычной фамилии, которую в связи с этим пришлось поменять и о многом другом. По ходу рассказа меня начинают мучить подозрения, и я стараюсь убедить себя, что это всего лишь совпадение. Однако когда сиделка торжественным голосом спрашивает у нас: "А знаете, какой шикарный подарок на свадьбу врачихе сделал отец?" - я, к сожалению, знаю ответ…
Год назад. Морозный декабрь 1993 -го. На руках двое малышей и тревожные противоречивые мысли об отце. Как он там со своей сожительницей? Я разрываюсь от злости и жалости. Периодически побеждающее сострадание вынуждает меня оставлять детей соседке и навещать родителя. Вот и сегодня, собрав скудный гостинец из продуктов и табака, я появляюсь на пороге его однокомнатной квартиры.
Ее жильцы трезвы, так как в дом давно не заглядывали деньги. Видно, что отец радуется мне, но больше конечно махорке. "Шикарный подарок!" - кричит он и бежит на кухню делать самокрутку. Магазинные папиросы для него роскошь, а мешочка листьев теперь хватит надолго. Я снова задыхаюсь от жалости и слез.
-"Ты, знаешь, а от нас тараканы ушли, потому что я воду перекрыл - посуду все равно мыть не нужно!" - приходит радостное сообщение из кухни.
"Да уж! Федорино горе в сравнении с вашими неприятностями - мелкое недоразумение, она хотя бы не запойная была и еду, какую-никакую готовила!".
Каждый раз, приезжая сюда, я мучаюсь от безысходности. Что мне сделать, как изменить их жуткое существование? По версии папы виноват кто угодно, только не он сам. Я вижу, как Люся постоянно советует ему поменять жилье на деревню, а он все больше и больше подчиняется ей. Сожительница убедительно красноречива, к тому же на ее стороне соседи и я проигрываю в битве за родителя сражение за сражением.
С поразительной верностью папа дожидался Люсю из тюрьмы, где она отбывала срок за неуплату алиментов. Ее ребята до сих пор в детском доме, но мы заочно знакомы с недостатками каждого. По словам их матери это не дети, а исчадия ада. "И все -таки им не место в аду" - думаю я.
Погостив полчаса и взяв обещание летом вместе навестить могилу мамы, я возвращаюсь в свою полную забот жизнь…..
Апрель 1994 - го. Я снова на знакомом пороге. Дверь открывает перепачканный известкой мужчина, в квартире ремонт.
- "Вы кто?" - одновременно спрашиваем мы друг друга.
После сумбурного прояснения ситуации я понимаю, что Люся окончательно победила и город поменян на село. Мужчина нервничает и почему - то упорно не слышит вопроса о новом адресе отца. При этом он настойчиво выпытывает, не единственная ли я родственница? Мне вдруг становится страшно, и я перечисляю кучу существующих и вымышленных членов семьи, а главное несовершеннолетнюю сестренку в детском доме. После этого он неохотно называет деревню, добраться до которой можно всего два раза в неделю из-за редкого расписания автобуса. Точного адреса мужчина не знает, и я вынуждена в это поверить.
"Ох, папа, что ты наделал? Где же ты?"
Мои руки "связаны" - надолго оставить детей, как и взять их с собой в неизвестность я не могу, поэтому пишу отчаянное письмо "на деревню дедушке".
Спустя месяц получаю сухие строчки ответа:
……25 апреля Ваш отец умер.
********
Много раз я просила съездившую на могилу сестру рассказать мне подробности, и она терпеливо повторяла хронологию последних дней, услышанную от жителей. О том, как некий бизнесмен с необычной фамилией решил сделать шикарный подарок на свадьбу умницы - дочери, как разыскал для этого подходящий вариант в лице нашего папы, как пообещал ему большую доплату, а затем выбросил пьяного в сугроб рядом с ящиком водки, где несчастный переселенец и пролежал до утра.
Местные похоронили умершего от двусторонней пневмонии отца. Низкий им поклон и благодарность.
Домик оказался непригодным для жилья и вскоре рухнул. Люся доживала свои дни у старшей дочери - той, что "исчадие ада".
