поверьте мне, господину прокурору вы расскажет всё. А теперь…
Он показал пальцем на дверь.
- Ступайте прочь. Вам запрещено покидать тюрьму, так что – не далее двора. И не вздумайте натворить ещё что-нибудь, господин коварный бунтовщик! Считайте, что вы уже под следствием.
На ногах неживых, с головой в тумане вышел в тюремный двор бывший палач.
Посреди двора, окружённый надзирателями, стоял розовый и безмерно счастливый Чалинский и, заливаясь истерично-визгливым смехом, всё рассказывал и рассказывал служивым историю о своём счастливом спасении.
- Он! – завопил Чалинский, показывая пальцем на подобравшегося ближе Кровца. – Вот спаситель, не шучу! Парадокс, господа! Палач – и вдруг спаситель! Каково это вам?
Надзиратели, заметив Кровца, перестали улыбаться и, как-то все сразу и одновременно, задвигались в стороны, образуя мёртвое пространство.
Кровец же, посопев немного, ухмыльнулся криво – и вдруг врезал Чалинскому со всей своей дурной деревенской силы.
Несостоявшийся мученик революции упал на пыльный булыжник, и завопил пронзительно, закрыв быстро краснеющими пальцами лицо.
А Кровец, отпихивая локтями хватающих его со всех сторон бывших сотоварищей, лупил и лупил сапогами завывавшего под ударами Чалинского, медленно и без всякой злобы приговаривая:
- Наперекосяк у вас всё. И подохнуть нормально не можете. И подохнуть…
Александр Уваров © 2012
