Было около трех часов ночи, когда в квартире Андрея раздался телефонный звонок.
Сквозь сон до него донесся настойчивый трезвон.
Парень спросонья растерялся, вскочил с кровати и бросился к столу, стоящему рядом, решив, что звонит мобильный телефон, который лежал на этом самом столе. Подлетев, он схватил мобильный и удивленно уставился на пустой темный экран – телефон молчал, как индийская гробница. Только вот звон не умолкал.
Все еще никак не проснувшись, Андрей тупо вертел головой по сторонам, пытаясь понять, откуда же доносится звук.
В комнате было очень темно, и все, что освещало ее – это слабый луч света от уличного фонаря, который немного пробивался сквозь занавешенное окно комнаты.
Кровать стояла прямо напротив окна и это, несомненно, было не самое удачное обстоятельство, ведь чертов фонарь, часто мешал ему заснуть, из-за того, что яркий свет все время бил прямо в глаза, как-то умудряясь пробиваться даже сквозь шторы.
Неожиданно Андрей сообразил, что звонят на городской телефон, тот, который стоял у него в коридоре. Стараясь не обращать внимания на творившийся в комнате беспорядок, он нехотя поплелся на звук.
На стуле, возле кровати, была целая куча грязной одежды и, среди всего этого, в темноте, Андрей заметил голубые джинсы с огромным темным пятном на колене (все виновато подсолнечное масло, которое он пролил на себя) и футболку. На всем этом лежало смятое покрывало, а на спинке стула одиноко висел грязный носок. Помимо всего этого добра, на полу валялись различные элементы одежды, которые, судя по всему, давно пора уже было кинуть в стиральную машинку. Какие-то листки, вырванные из рабочего блокнота, и еще много всего, что явно лежало не на своих местах.
Прошло около минуты с тех пор, как телефон начал звонить, и, судя по всему, он не собирался замолкать, пока не поднимут трубку.
Андрей попытался взглядом найти на полу тапки, но, так и не сумев этого сделать, пошлепал по холодному полу босиком. В другой раз, он бы, скорее всего, даже не поднялся с кровати, чтобы ответить на телефонный звонок. Но что-то ему подсказывало, что в этот раз непременно стоит поднять трубку.
Квартира была пуста, за исключением него самого и кота. Но где был кот, Андрей не знал, ибо он, прямо как в старом советском мультфильме, был «кот, который гулял сам по себе». Наверное, опять где-нибудь развалился.
Что же касательно Насти, его жены, то все было намного проще: она уехала к матери на несколько дней, живущей за чертой города, но завтра с утра должна была уже вернуться.
Андрей не хотел, чтобы она куда-либо уезжала, по крайней мере - без него. Но Настя резко была против их совместной поездки в деревню к матери, по той причине, что та его явно недолюбливала. За что именно – Андрей до сих пор не понимал. Он бы себя не стал хвалить, да и не был он идеалом мужчины, но называть себя плохим парнем он бы тоже не стал. Нет, это явно не про него. Пусть он окончил всего лишь училище, да и отца-миллионера у него не было, зато он, как честный человек, работал и зарабатывал деньги своими собственными руками.
Он вышел в коридор и снова растерялся, не найдя там телефона. Пару секунд потоптавшись на месте, он выхватил телефон взглядом из темноты. Схватил трубку, и звон моментально затих.
Андрей поднес телефонную трубку к уху и произнес в динамик сонным голосом:
– Да?
На том конце провода он услышал чьи-то приглушенные голоса, доносившиеся, словно издалека, но одновременно с тем, их перебивало непонятное шуршание и шипение. Было такое ощущение, что тот, кто звонит, был в том месте, где связь очень-очень слабая, и дозвониться до кого-либо – уже было большим достижением. Шуршание было такое сильное, что кроме него, Андрей не слышал в трубке совершенно ничего. Все это выглядело так, словно Андрей хотел поговорить с ненастроенным радио, которое все время только шипело и шуршало. Он даже сначала подумал, что просто к его линии присоединился другой номер и так бесцеремонно разбудил его среди ночи.
Секунды три он стоял, слушая шуршание и пытаясь понять, что же происходит, что от него хотят в три часа ночи. Однако вскоре на том конце провода что-то щелкнуло, и он услышал очень знакомый голос в трубке. Только что-либо разобрать у него не получилось – голос был далекий и приглушенный, а это проклятое шуршание только заглушало слова говорившего.
– Алло? – повторил в трубку Андрей.
– Да! Да! Андрюш? Ты меня слышишь?
Голос был еле слышен. Слова Андрей разбирал с трудом, но того, кто звонил, он узнал без труда.
Это была Настя. И, хотя ее голос перебивался помехами, слышно ее было плохо, но узнать жену он смог даже так.
– Настя? – удивленно спросил Андрей. – Это ты?
– Да, да, солнышко! – прокричала она в трубку.
Казалось, что она не слышит почти ничего из того, что он говорит.
Он был в полном замешательстве. Его волновало главным образом только лишь то, почему Настя звонит так поздно. Он бы даже сказал, что очень поздно. И второе - это то, что связь на линии была абсолютно никакая. Может Настя и уехала за город, но все же связь там не такая плохая, чтобы слышать в трубке вот такие шуршания и дребезжания.
– Настя! – крикнул в трубку Андрей, надеясь, что жена его услышит. – Ты где?
На какой-то миг ее голос пропал, и в трубке остались лишь шумы.
– Все хорошо! – она снова вернулась на линию, пытаясь перекричать шумы. – Прости! Пожалуйста, прости!
Честно говоря, Андрей был в крайней растерянности, и уже был готов к самому худшему. Он уже успел испугаться и за свою жену, и за все остальное. Этот звонок среди ночи напугал его.
С тех пор, как произошла та история, он боялся за свою жену все больше и больше. Скорее всего, она чувствовала себя виноватой за все, что она сделала. Но Андрей ее не винил. Он ее любил, и будет любить так же всегда, несмотря на все, что произойдет.
Тогда Настя сделала аборт. Кажется, она была на двенадцатой неделе беременности, или что-то около того. По крайней мере, сам Андрей считал этот срок уже довольно большим. Но, тем не менее, она настояла на прерывании беременности.
Настя сказала, что еще молода для того, чтобы иметь ребенка. Она попробовала в жизни еще не все, что хотела, и не сделала карьеры. Тем более, как сама говорила, она не видела себя в роли любящей матери. Не готова пеленать ребенка, воспитывать его, водить в детский садик и много других «приятных» материнских забот.
Так, если уж сесть и рассуждать, то Настя была готова рожать только лет так в сорок, тогда, когда все, что она хотела, уже будет вычеркнуто из ее жизненного списка.
Сам Андрей считал, что аборт делать нельзя, так как это может быть опасно в будущем. Он много читал об этом и объяснял все это жене.
– Опасно это, – говорил он. – Первобеременной девушке нельзя идти на аборт! Ты знаешь, что все это опасно? И вообще потом детей иметь не сможешь! А ты знаешь, как сейчас проводят эти аборты? Мало ли, что может случиться!
Смысл всех умных медицинских слов он и сам до конца не понимал. Но так было написано в одной книжке по акушерству, а значит - в правдивости этих слов сомневаться не стоило. По крайней мере, сам Андрей так думал.
Только Настя в ответ кивала головой и все равно делала по-своему. Складывалось такое ощущение, что слова мужа для нее были не более, чем бессмысленные колебания воздуха.
В общем, Андрей в конце все-таки сдался. Аборт так аборт. Он просто очень хотел ребенка. Лучше сына. Но поняв, что его увидит он нескоро, он смирился и позволил жене сделать то, что она посчитала правильным.
Из трубки снова донеслось какое-то дребезжание, и Андрей услышал какие-то приглушенные голоса. Испугавшись снова потерять жену с линии, он крепче прижал трубку к уху и крикнул:
– Настя! Ты меня слышишь?
Ответом ему было молчание, нарушаемое только лишь шумами и дребезжанием из динамика.
– Андрей! – услышал он, наконец, ее голос. – Шшшшш… Слышу… Шшшшш…
Снова пропала.
Андрей чувствовал, что его пальцы уже, наверное, побелели от того, с какой силой он стиснул в руке трубку.
– Что случилось? – прокричал он, и затаил дыхание, пытаясь уловить среди всех этих шумов голос любимой жены.
– Андрюш, не ругайся! – услышал он ее голос, перебиваемый шипением.
Она сказала что-то еще, но муж плохо разобрал, потому что ее голос постоянно куда-то пропадал, приглушался, либо перебивался шумами и дребезжанием из трубки.
– Что? – крикнул в трубку Андрей. – Я не слышу ничего!
– Я попала в аварию! – он с трудом разобрал то, что Настя пыталась ему сказать.
Парень похолодел с ног до головы. Рука, так усиленно сжимавшая трубку, внезапно расслабилась, когда он услышал то, что жена сказала ему.
– Авария? – переспросил Андрей, как будто в прошлый раз он не понял.
– Да! – прокричала Настя ему. – Прости! Только не волнуйся! Со мной все хорошо! Я уже еду домой!
Страх у него на лице резко сменился недоумением.
« Что? – подумал он про себя. – Она сказала, что едет домой? На чем она едет, если машину разбила?»
– Я не понял, – спросил Андрей, надеясь, что жена услышит его. – На чем ты домой едешь, если машину разбила?
Было такое желание убрать трубку от уха, потому что это дребезжание из нее начинало действовать на нервы. Он почему-то вспомнил, как года два назад сломал антенну на крыше своей машины, и после этого ни одну станцию не ловило, и все, что можно было поймать – так это шумы, которые подозрительно напоминали те, которые он сейчас стоял и слушал посреди ночи.
– Да! – услышал он Настин крик с той стороны линии. – Прости!
Ее голос заглушила волна шумов, и голоса каких-то людей стали слышны несколько ближе.
– Только, – продолжала Настя. – Я еду домой. Мне просто повезло.… шшшш… Меня подобрали на дороге…
Андрей так и стоял посреди темного коридора, прижимал трубку к уху, и на его лице читалось полное недоумение. Он с трудом понимал то, что происходит сейчас. В голове крутились многочисленные вопросы, ответов на которые он не знал.
Какая авария? Почему жена звонила ночью? Кто ее подобрал, и куда она едет?
– Подобрали? – переспросил он в трубку. – Кто? Кто тебя подобрал?
– Не волнуйся! – услышал он голос жены. – Я еду на автобусе! Они меня подобрали, когда я возилась с разбитой машиной! Я не знаю, кто они, кажется, туристы! Как хорошо, что они подобрали меня!
Андрей совсем перестал что-либо понимать. Какие еще туристы в три часа ночи на пустынной дороге? Да к тому же, если это и были туристы, никто не стал бы подбирать девушку, торчащую ночью на дороге. Мало ли всяких…
– Ты уверена? – недоумевая, спросил Андрей.
– Да! – крикнула в трубку Настя. – Правда, они спят, но водитель говорил со мной! Только у него акцент какой-то… ну… явно он не русский! Он что-то сказал про то, что ему еще кого-то забрать надо. Честно говоря, я не слишком поняла его. Может, я и ошиблась на счет того, о чем он говорил. Главное то, что он сказал, что добросит меня туда, куда мне нужно! Я ему так благодарна…
Шипение перебило ее голос, и трубку снова пронзило дребезжание.
Андрей слегка отодвинул трубку от уха, поморщился, но продолжал вслушиваться, стараясь не пропустить ни единого слова жены.
– … этот ребенок плачет. Просто сидит на сиденье и плачет. Андрюш, мне так его жалко…
Кажется, из-за этих шумов Андрей пропустил мимо уха что-то важное из слов
