3.14.
И если бы Игорь проспал еще хотя бы минут пятнадцать с момента, как официальное лицо изволило откланяться, а мартини в бутылке иссякло, я, скорее всего, ретировалась бы с этих «райских кущей» да к отчему порогу. Вымотали меня эти приключения изрядно, да и выпитого хватило бы с лихвой какому-нибудь вполне себе добропорядочному слоненку в сезон засухи…
Я уже начала было обдумывать тему, стоит ли искать способ попасть в машину к Игорю, чтобы вернуть на карман хотя бы мобилу, как на мое колено легла знакомая такая рука.
– Как ты, милая? – голос парня был явно «измучен нарзаном», звучал немного странно, так, словно бы друг мой немного глотнул гелия. Видимо так действовал вколотый медиками препарат. Эффект этот был настолько неадекватен моменту, что был бы смешон, если бы не предшествующие события. Поэтому я сделала вид, что ничего противоестественного не замечаю, и просто улыбнулась, положив свою ладонь поверх ладони Игоря.
– Я в порядке. Ты как себя чувствуешь? – мне хотелось услышать сейчас что-нибудь оптимистичное.
– Аки младенец, выспамшись, – попробовал пошутить Игорь, принимая вертикальное положение. В его движениях чувствовалась некоторая скованность, да и вид он имел бледный, синеватый, я бы даже сказала, но состояние парня уже явных опасений не вызывало.
– Тогда давай выбираться отсюда: устала я что-то, – сказала я, поднимаясь. – От бармена можно водителя вызвать?
– Да, конечно. Мы бару ничего не должны больше? – спросил Игорь, кивая на пустую бутылку на столе.
– Расслабься! Это был извинительный презент заведения, – я не могла в себе разобраться. С одной стороны, хотелось броситься парню на шею и расплакаться от счастья, что живой, что обошлось все, поблагодарить, извиниться, что позволила себе плохо о нем подумать… С другой стороны, душа огрызалась какими-то сухими, дежурными репликами, не находя в своих закромах ни крупицы ласковых слов, ни сил душевный порыв себе позволить…
– А может, ну ее, машину эту: давай пешочком прогуляемся? Тут идти-то пару километров: для пары гончих – даже не разминка! – Игорь пытался шутить, что точно говорило о его здоровом метаболизме. – Только, можно я тебя обниму?...
«Для опоры», – додумала я невысказанное, и кивнула. Конечно, чего уж теперь! Когда вся конспирация коту под хвост, можно и маску не надевать, и так репутация – хоть выжимай!
Вскоре мы благополучно выбрались на улицу: я дефилировала с гордо поднятой головой, даже не надевая ставшие никчемными очки. Пошатывало меня при этом, вероятно, сильнее даже, чем Игоря. Хороша опора, нечего сказать!
На улице было свежо. Бросив машину на парковке, наплевав на вещи и даже на позабытый телефон, мы двинулись по тротуару вдоль стадиона в северном направлении. Чтобы попасть в нужный сектор отеля, на самом деле нам нужно было преодолеть почти половину периметра спорткомплекса: худо-бедно, четыре полноценных городских квартала.
Запахиваясь поплотнее в новоприобретенную куртку, я рукой ощупала свой пострадавший бок: больше всего на свете я сейчас мечтала запереться в душе, скинуть с себя все эти тряпки и толком осмотреть, как там у меня все. Плотный трикотаж платья в некотором смысле послужил броней, поэтому глубокой раны быть не могло, однако, ткань все же потихоньку набухала и на ощупь была горячей в этом месте.
Несмотря на уже поздний час, город жил своей жизнью: «ритуал», похоже, только-только завершился, и со стадиона потихонечку потянулся народ, не прельстившийся «халявным» угощением. В небе над ареной стадиона продолжала взрываться пиротехника, очень хорошо были слышны вопли диджея, пытавшегося управлять хаосом свежеиспеченных «максималов», отмечавших со своими гостями триумф приобщения к миру грез…
Нас очень быстро нагнала полупустая маршрутка, круглосуточно курсирующая по линии «е-эф», и мы решили сократить пешую прогулку, хотя бы на пару кварталов. Парк общественного транспорта в «Максиме» полностью состоял из таких вот микроавтобусов, рассчитанных не более, чем на десяток пассажиров. Салон маршруток был оборудован наподобие «бизнес-класса» международных авиалиний, и даже окна напоминали иллюминаторы. Я с удовольствием, пусть ненадолго, вытянулась в кресле, откинув спинку и опустив подлокотники. Игорь же просто сидел рядом, держа мою руку в своих. Я смотрела в окно. Ночная «Максима» была прекрасна в своем расцвеченном иллюминацией обличии. В других обстоятельствах я непременно предпочла бы прогуляться своим ходом, но в этот раз уже очень хотелось в тепло и покой…
Наконец, мы добрались до своего сектора стадиона и вошли в холл. Администратор приветливо нам кивнул, не мало ни смущаясь тем фактом, что билеты на «ритуал» мы так и не использовали, а нарисовались только, когда все закончилось. Видимо, такие схемы для него, действительно, уже были не внове…
Я отправила Игоря наверх первым (он сам предложил), и на долю секунды усомнилась: а, может, мне все-таки стоит отправиться домой? Но доля была какой-то невнятной, невразумительной и захмелевшей, по сему я от нее отмахнулась, как от неразумного насекомого, случайно решившегося почему-то меня атаковать! Представить себе сейчас еще какие-то перемещения, тем более ровно в противоположную сторону, сил моих человеческих уже не было!
Поднявшись в номер, я застыла на пороге: мне показалось, что прошло совсем немного времени, как мы расстались с Игорем, но оказалось, что он уже очень многое успел! Я успела с порога осознать интимный полумрак обстановки, сервированный стоик на двоих, приятные звуки музыки; успела увидеть своего приятеля, с букетом цветов делающего шаги мне навстречу, после чего очень неромантично сползла по стеночке и крепко приложилась головой об пол…
Сознание вернулось ко мне вместе с обжигающей болью в боку. Открыв глаза, я увидела над собою обеспокоенное лицо Игоря, его рука отвела в сторону прядь волос с моего лица. В другой руке он держал нечто вроде ватного тампона, намотанного, похоже, на вилку…
– Больно? – на его глаза наворачивались слезы. – Ты почему молчала-то все это время? Клуб же в двух шагах от клиники был! Какой же я идиот! Потерпеть немножко еще сможешь? Хотя нет, не так, постой!
Он соскочил с кровати, где я лежала по диагонали, поверх шелкового покрывала. На мне из одежды было только нижнее белье и чулки, остальное было в беспорядке разбросано вокруг. Игорь вытащил из минибара бутылку финской «Саймы», плеснул водки в высокий стакан чуть ли не наполовину и протянул мне:
– Давай, попробуй выпить как можно больше, анестезия не помешает!
Я хотела пошутить, что за вечер и так уже прилично проанестезировалась, но, вспомнив ощущения от его попытки промыть мою рану, без колебаний взяла предложенный напиток. Водка была хорошей: практически ледяная, она влилась в меня достаточно большой дозой прежде, чем организм опомнился и отреагировал горловым спазмом.
– Я сейчас рану стану обрабатывать, будет немного щипать, – объяснял мне мой «санитар». – Рана, слава Богу, не полостная: просто длинный, глубокий порез, сможем зашить самостоятельно. Мне в армейке и не такие доводилось шить, не впервой. Ты только помоги мне чуть-чуть, то есть постарайся меня за руки не хватать. Кричи, если надо, но под руки не лезь, там все проспиртовано уже будет, понимаешь меня?
Я кивнула, улыбаясь глупой и абсолютно пьяной улыбкой: море по колено алкоголику или нет, не знаю, а вот то, что перед визитом к стоматологу нельзя в стельку надираться – это вот зря! Я бы тогда тоже, наверное, смелая была бы!!!...
Игорь обмакнул тампон в недопитую мною водку и аккуратно начал обмывать края раны. Больно было, я вцепилась обеими руками в подушку, но кричать и не подумала. Зато мат из меня посыпался такой, что чертям, поди, тошно стало! А папочка мой, наверное, никогда бы от шока не оправился, узнай он, каким богатым нецензурным лексиконом обладает его любимая дочь-филолог!
Пока Игорь корпел над штопкой моих ребер, состояние моего организма из возбужденного постепенно переходило в фазу заторможенного. Я и сама не заметила, как сознание милосердно отправилось погулять, погружая меня в сон…
И если бы Игорь проспал еще хотя бы минут пятнадцать с момента, как официальное лицо изволило откланяться, а мартини в бутылке иссякло, я, скорее всего, ретировалась бы с этих «райских кущей» да к отчему порогу. Вымотали меня эти приключения изрядно, да и выпитого хватило бы с лихвой какому-нибудь вполне себе добропорядочному слоненку в сезон засухи…
Я уже начала было обдумывать тему, стоит ли искать способ попасть в машину к Игорю, чтобы вернуть на карман хотя бы мобилу, как на мое колено легла знакомая такая рука.
– Как ты, милая? – голос парня был явно «измучен нарзаном», звучал немного странно, так, словно бы друг мой немного глотнул гелия. Видимо так действовал вколотый медиками препарат. Эффект этот был настолько неадекватен моменту, что был бы смешон, если бы не предшествующие события. Поэтому я сделала вид, что ничего противоестественного не замечаю, и просто улыбнулась, положив свою ладонь поверх ладони Игоря.
– Я в порядке. Ты как себя чувствуешь? – мне хотелось услышать сейчас что-нибудь оптимистичное.
– Аки младенец, выспамшись, – попробовал пошутить Игорь, принимая вертикальное положение. В его движениях чувствовалась некоторая скованность, да и вид он имел бледный, синеватый, я бы даже сказала, но состояние парня уже явных опасений не вызывало.
– Тогда давай выбираться отсюда: устала я что-то, – сказала я, поднимаясь. – От бармена можно водителя вызвать?
– Да, конечно. Мы бару ничего не должны больше? – спросил Игорь, кивая на пустую бутылку на столе.
– Расслабься! Это был извинительный презент заведения, – я не могла в себе разобраться. С одной стороны, хотелось броситься парню на шею и расплакаться от счастья, что живой, что обошлось все, поблагодарить, извиниться, что позволила себе плохо о нем подумать… С другой стороны, душа огрызалась какими-то сухими, дежурными репликами, не находя в своих закромах ни крупицы ласковых слов, ни сил душевный порыв себе позволить…
– А может, ну ее, машину эту: давай пешочком прогуляемся? Тут идти-то пару километров: для пары гончих – даже не разминка! – Игорь пытался шутить, что точно говорило о его здоровом метаболизме. – Только, можно я тебя обниму?...
«Для опоры», – додумала я невысказанное, и кивнула. Конечно, чего уж теперь! Когда вся конспирация коту под хвост, можно и маску не надевать, и так репутация – хоть выжимай!
Вскоре мы благополучно выбрались на улицу: я дефилировала с гордо поднятой головой, даже не надевая ставшие никчемными очки. Пошатывало меня при этом, вероятно, сильнее даже, чем Игоря. Хороша опора, нечего сказать!
На улице было свежо. Бросив машину на парковке, наплевав на вещи и даже на позабытый телефон, мы двинулись по тротуару вдоль стадиона в северном направлении. Чтобы попасть в нужный сектор отеля, на самом деле нам нужно было преодолеть почти половину периметра спорткомплекса: худо-бедно, четыре полноценных городских квартала.
Запахиваясь поплотнее в новоприобретенную куртку, я рукой ощупала свой пострадавший бок: больше всего на свете я сейчас мечтала запереться в душе, скинуть с себя все эти тряпки и толком осмотреть, как там у меня все. Плотный трикотаж платья в некотором смысле послужил броней, поэтому глубокой раны быть не могло, однако, ткань все же потихоньку набухала и на ощупь была горячей в этом месте.
Несмотря на уже поздний час, город жил своей жизнью: «ритуал», похоже, только-только завершился, и со стадиона потихонечку потянулся народ, не прельстившийся «халявным» угощением. В небе над ареной стадиона продолжала взрываться пиротехника, очень хорошо были слышны вопли диджея, пытавшегося управлять хаосом свежеиспеченных «максималов», отмечавших со своими гостями триумф приобщения к миру грез…
Нас очень быстро нагнала полупустая маршрутка, круглосуточно курсирующая по линии «е-эф», и мы решили сократить пешую прогулку, хотя бы на пару кварталов. Парк общественного транспорта в «Максиме» полностью состоял из таких вот микроавтобусов, рассчитанных не более, чем на десяток пассажиров. Салон маршруток был оборудован наподобие «бизнес-класса» международных авиалиний, и даже окна напоминали иллюминаторы. Я с удовольствием, пусть ненадолго, вытянулась в кресле, откинув спинку и опустив подлокотники. Игорь же просто сидел рядом, держа мою руку в своих. Я смотрела в окно. Ночная «Максима» была прекрасна в своем расцвеченном иллюминацией обличии. В других обстоятельствах я непременно предпочла бы прогуляться своим ходом, но в этот раз уже очень хотелось в тепло и покой…
Наконец, мы добрались до своего сектора стадиона и вошли в холл. Администратор приветливо нам кивнул, не мало ни смущаясь тем фактом, что билеты на «ритуал» мы так и не использовали, а нарисовались только, когда все закончилось. Видимо, такие схемы для него, действительно, уже были не внове…
Я отправила Игоря наверх первым (он сам предложил), и на долю секунды усомнилась: а, может, мне все-таки стоит отправиться домой? Но доля была какой-то невнятной, невразумительной и захмелевшей, по сему я от нее отмахнулась, как от неразумного насекомого, случайно решившегося почему-то меня атаковать! Представить себе сейчас еще какие-то перемещения, тем более ровно в противоположную сторону, сил моих человеческих уже не было!
Поднявшись в номер, я застыла на пороге: мне показалось, что прошло совсем немного времени, как мы расстались с Игорем, но оказалось, что он уже очень многое успел! Я успела с порога осознать интимный полумрак обстановки, сервированный стоик на двоих, приятные звуки музыки; успела увидеть своего приятеля, с букетом цветов делающего шаги мне навстречу, после чего очень неромантично сползла по стеночке и крепко приложилась головой об пол…
Сознание вернулось ко мне вместе с обжигающей болью в боку. Открыв глаза, я увидела над собою обеспокоенное лицо Игоря, его рука отвела в сторону прядь волос с моего лица. В другой руке он держал нечто вроде ватного тампона, намотанного, похоже, на вилку…
– Больно? – на его глаза наворачивались слезы. – Ты почему молчала-то все это время? Клуб же в двух шагах от клиники был! Какой же я идиот! Потерпеть немножко еще сможешь? Хотя нет, не так, постой!
Он соскочил с кровати, где я лежала по диагонали, поверх шелкового покрывала. На мне из одежды было только нижнее белье и чулки, остальное было в беспорядке разбросано вокруг. Игорь вытащил из минибара бутылку финской «Саймы», плеснул водки в высокий стакан чуть ли не наполовину и протянул мне:
– Давай, попробуй выпить как можно больше, анестезия не помешает!
Я хотела пошутить, что за вечер и так уже прилично проанестезировалась, но, вспомнив ощущения от его попытки промыть мою рану, без колебаний взяла предложенный напиток. Водка была хорошей: практически ледяная, она влилась в меня достаточно большой дозой прежде, чем организм опомнился и отреагировал горловым спазмом.
– Я сейчас рану стану обрабатывать, будет немного щипать, – объяснял мне мой «санитар». – Рана, слава Богу, не полостная: просто длинный, глубокий порез, сможем зашить самостоятельно. Мне в армейке и не такие доводилось шить, не впервой. Ты только помоги мне чуть-чуть, то есть постарайся меня за руки не хватать. Кричи, если надо, но под руки не лезь, там все проспиртовано уже будет, понимаешь меня?
Я кивнула, улыбаясь глупой и абсолютно пьяной улыбкой: море по колено алкоголику или нет, не знаю, а вот то, что перед визитом к стоматологу нельзя в стельку надираться – это вот зря! Я бы тогда тоже, наверное, смелая была бы!!!...
Игорь обмакнул тампон в недопитую мною водку и аккуратно начал обмывать края раны. Больно было, я вцепилась обеими руками в подушку, но кричать и не подумала. Зато мат из меня посыпался такой, что чертям, поди, тошно стало! А папочка мой, наверное, никогда бы от шока не оправился, узнай он, каким богатым нецензурным лексиконом обладает его любимая дочь-филолог!
Пока Игорь корпел над штопкой моих ребер, состояние моего организма из возбужденного постепенно переходило в фазу заторможенного. Я и сама не заметила, как сознание милосердно отправилось погулять, погружая меня в сон…
