часа нам надо ехать, потом будет нора… или как там у вас по-русски? Забыл.
- Пещера, что ли? – подсказал Кулаков.
- Да, правильно говоришь, Инженер! Пещера! Вот в ней мы и будем сегодня спать. Поехали, вечер скоро, темно будет, - и уже на своём языке что-то сказал молодым нукерам.
Пещера как таковая, не являлась пещерой в прямом смысле слова. В слоистых горных породах в результате каких-то природных процессов, скорее всего, землетрясений и выветриваний, образовался глубокий грот. Размером грот был около 20 метров в длину, метра три в высоту и в глубину уходил метров на 6-7. С трёх сторон грот был закрыт от ветра и осадков. В самой глубине грота каменный пол был кем-то заботливо устлан сухим сеном. По всей вероятности, этим укрытием уже давно пользовались местные контрабандисты. Мустафа потом, как бы ненароком обмолвился, что эту пещеру ему показал отец. А его отцу показал ещё кто-то, у кого отец Мустафы учился контрабандному промыслу.
На ночь лошадей завели в грот и дали овса. Утро выдалось морозным и потому сборы в дорогу были короткими. Появление солнца с этой стороны горного хребта в ближайшие часы не ожидалось. Путники, накинув на плечи шерстяные одеяла, которыми укрывались ночью, отправились в путь. Солнце вовсю играло в снежных вершинах гор, но всадники ещё долгое время ехали в тени огромной вершины. Постепенно огибая её, тропа вышла прямо к большому пологому леднику. Мощная морена, образованная ледником, и большая часть ледника остались далеко внизу.
На леднике лежал неглубокий снег. Лошади легко передвигались по такому снегу, лишь копыта немного погружались в снежный наст. За очередным, небольшим подъёмом по леднику, открылась великолепная панорама, и Генка увидал некрутой снежный перевал. Ледник раздался вширь, а возле крутых скальных склонов виднелись широкие бергшрунды. Подъём на перевал с северо-западной стороны по леднику не представлял большой сложности. Кулаков подумал и о том, что с другой стороны спуск с перевала тоже не будет слишком сложным, раз Мустафа уверенно ехал впереди и не выражал никакого беспокойства. Так оно и получилось. Крутой спуск с перевала метров 300 по мелкой и средней осыпи, пожалуй, был самым сложным участком всего пути по высоким горам Афганистана и Пакистана. С осыпи всадники легко перешли на небольшой ледник, а потом сразу, через боковую морену, вышли на склон, где была хорошая горная тропа. Крутым серпантином тропа шла вниз, в широкую речную долину. Спускаться в долину пришлось очень долго. Когда спустились к реке, тропа стала довольно широкая. Тропа так расширилась, что по ней без всяких помех свободно могли рядом ехать двое всадников. Вскоре тропа превратилась в дорогу, которая и привела путников, ближе к вечеру, в пакистанский город Читрал. Вечер застал путешественников на узких, небольших улочках Читрала. Не успели всадники проехать в городе и пяти минут, как их остановил полицейский патруль. Мустафа достал какую-то бумагу и показал полицейским, поясняя, кто и когда выдал ему этот документ. Полицейские сразу потеряли интерес к всадникам, и один из них махнул рукой, давая понять, что они могут следовать дальше.
- Не бойся, Инженер! Начальник полиции, мой старый друг и друг Рустама. Пока ты со мной или с Рустамом, тебе бояться не надо! Меня и Рустама здесь уважают! – с гордостью сказал Мустафа.
Кулаков молча кивнул, соглашаясь с Мустафой. Наконец Мустафа остановил свою лошадь возле большого дома на окраине городка. Слез с лошади и постучал в массивные деревянные ворота. Не прошло и минуты, как ворота приоткрылись и в щель просунулась детская голова. Ворота открылись ещё шире и в проёме ворот появился Рустам. Генка его признал сразу, хотя и прошло почти два десятилетия с того момента, когда оба получили дипломы. А вот Рустам с первого взгляда не признал Кулакова. Да и как можно было признать в седом человеке, обросшего чёрной с проседью бородой, одетого как душман, Генку? Кулаков за всё время, что пробыл в плену и в кишлаке ни разу не брился. Седых волос двадцать лет назад у него не было. Только глаза седого человека светились радостным блеском и были знакомы Рустаму. Проявляя местные обычаи, Рустам первым делом, поприветствовал Мустафу, поскольку тот считался старшим в этой маленькой компании. Потом подошёл к Генке и крепко обнял его.
- Здравствуй Гена! Рад тебя видеть! Еле узнал тебя в этом обличие. Седым стал, это тебя Мустафа довёл? – с наигранной строгостью Рустам глянул на Мустафу, не выпуская Генку из объятий.
- Ты что, Рустам? Он ко мне такой попал! Совсем белый был! – возмутился Мустафа.
- Ладно-ладно, Мустафа! Я пошутил! – успокоил Мустафу Рустам, - Скажи своим бойцам, пусть заходят во двор. Куда поставить лошадей они знают, не первый раз здесь. Когда управятся с лошадьми, пусть поднимаются в дом, - сказал Рустам и подождал, когда Мустафа даст распоряжение своим нукерам.
После того как Мустафа распорядился, все трое направились в дом. Генка не произнёс ещё ни одного слова. Он полгода ждал этой встречи, а сейчас какой-то комок встал у него в горле, мешая что-либо сказать. Кулаков и не торопился подать голос, тем более что Рустам незаметно шепнул ему на ухо: «Молчи пока, ничего не рассказывай…, потом, когда будем одни». Генка в ответ, также незаметно кивнул.
Кулаков отвык за время, проведённое в плену у Мустафы, от простой домашней мебели и обстановки. У Рустама было всё, что нужно в современном, благоустроенном доме. Диван, кресла, нормальный стол со стульями, в углу большой телевизор, а на журнальном столике, телефон. Большая ванная комната, куда Рустам отправил Генку умыться с дороги, была со вкусом обустроена. Такие ванные комнаты Генка видел когда-то, только в зарубежных фильмах. Скинув верхнюю одежду, мужчины стали рассаживаться за обеденным столом. В это время в зал, где стоял обеденный стол, вошла симпатичная женщина, лет тридцати пяти в европейской одежде. Рустам встал, за ним поднялся и Генка. Мустафа со своими спутниками остались сидеть.
- Позволь, Гена, представить тебе мою супругу. Надима! – тут же, на своём наречии, представил Кулакова своей жене.
- Очень приятно, - произнёс Генка на «дари» первые слова в доме Рустама и склонился в почтительном поклоне.
Мустафа и его спутники молча поклонились Надиме, не вставая со своих мест. По всей видимости, они были давно знакомы и это молчаливое приветствие женщине носило формальный характер. Жена Рустама, Надима, поприветствовала сидящих за столом мужчин и, улыбнувшись, сказала несколько слов Кулакову, из которых он понял, что она рада видеть его в своём доме. После чего, уже обращаясь к Рустаму, сказала, что ужин сейчас подадут и вышла из зала. В ожидании ужина Рустам достал из бара бутылку виски и спросил у Мустафы, выпьет ли он и его люди с ним и Кулаковым.
- Рустам, ты же знаешь, я не пью водку и своим людям запрещаю. Нельзя правоверным водку пить! – отказался Мустафа.
- Ну, это твоё дело, Мустафа! А я со своим другом выпью за встречу. Мы очень давно не виделись, и я хочу отметить это событие! - с этими словами Рустам поставил на стол пару рюмок перед Генкой и собой. Налил в них виски, - За нашу встречу, Гена! И за то, чтоб твои проблемы поскорей решились!
- Спасибо, Рустам! – уже по-русски сказал Кулаков, - Я очень рад, что мы с тобой встретились. Мустафе огромное спасибо за то, что помог нам найти друг друга в это трудное и неспокойное время! – с этими словами Генка и Рустам чокнулись рюмками и выпили всё до дна, стоя.
Через какое-то время появились двое молодых людей в одежде официантов ресторана и начали быстро и ловко сервировать стол. На недоуменный взгляд Генки, Рустам улыбнулся и сказал:
- Надима заказала ужин в ближайшем ресторане. Я же не знал, когда вы приедете. Думаю, вы останетесь довольны, - и уже на своём языке предложил Мустафе и его нукерам приступить к ужину, а сам тем временем опять наполнил рюмки.
- Рустам, так я тебе правильного человека привёл? – подал голос Мустафа.
- Очень даже правильного человека, Мустафа! Ты не представляешь, как я благодарен тебе за это, - отозвался Рустам.
- Я тебе тоже должник! За моего сына! Мы с тобой друзья, должны помогать друг другу. Твои друзья, мои друзья! Я доволен, что тебе угодил. Мне понравился Инженер! Он правильный и хороший человек! – похвалил Генку Мустафа.
- Ничего, Мустафа, всё нормально! Я твоего сына знал совсем ещё маленьким. Не мог же я оставить его в беде. Береги сына, особенно сейчас, когда война в Афганистане стала доходить до самых дальних кишлаков. Никто не знает, сколько продлится этот кошмар. Самое печальное, что афганцы начали воевать друг с другом. Чувствую я, долго продлится эта война. Береги сына, береги своих людей! – посоветовал Рустам.
- Для правоверного мусульманина нет ничего лучшего как умереть с оружием в руках в войне с неверными! – сверкнул глазами Мустафа.
- Ладно, не будем сейчас дискутировать по этому вопросу, ты ко мне друга привёл, и я хотел бы приятно провести вечер, - спокойно сказал Рустам видя, что Мустафе не нравятся разговоры про войну.
- Слушай, Рустам, у меня много дел и я хочу завтра утром уехать!
- Ты что? Обиделся что ли, Мустафа? – спросил Рустам.
- Нет, Рустам, я на тебя не обижаюсь. Я не могу на тебя обижаться, ты мудрый и уважаемый человек. Мне надо к моим людям. Они меня ждут, - совершенно спокойно произнёс Мустафа.
- Хорошо! Тогда скажи во сколько подать еду для тебя и твоих спутников? Я в ресторане закажу.
- Как только светло станет, так мы и поедем.
- Ну, что ж, договорились, - сказал Рустам и опять налил виски в рюмки.
Сразу после ужина молодые афганцы поднялись и вышли из зала. Мустафа им что-то сказал, но Генка ничего не понял. От выпитого виски у него кружилась голова, и он находился в состоянии лёгкой эйфории. Когда Рустам налил ещё в рюмки, Генка только отмахнулся, давая понять, что сейчас выпить не может. Рустам и Мустафа разговаривали между собой, но о чём они говорили и на каком языке, Генка не мог понять. Кое-как, осилив последнюю налитую рюмку, он попросил Рустама показать, где он может прилечь и поспать. Рустам заботливо проводил Кулакова в отведённую для него комнату. Помог раздеться и накрыл одеялом. Генка впервые за последние семь
