пор не могу поверить в то, что все кругом - правда.
-Все кругом – волшебная сказка, ответил он, немного подумав. Я могу отдать все что угодно, распродать все что угодно, - но самое дорогое из того что у меня есть – это ты. Аминь…
Он громко рассмеялся, затем подошел к ней сел рядом и обнял.
- Прости мне мой смех, но я тоже не могу поверить в то, что происходящее кругом – правда.
«Господи, что мне делать, что будет дальше, он начинает сходить с ума и это закончится плохо. Я не имею права шутить, с ним играть с его сердцем или же винить в чем-то. Но я и не могу принять ту жизнь которую он строит для меня. Я не привыкла».
- Ты почему дворецкого не вызвала, - я же просил. – Пусть приберет немного. Кстати, цветы, я хочу чтобы ты держала их в руках, я хочу чтобы ты улыбнулась.
Он подбежал к столу, схватил охапку роз, цветков тридцать по меньшей мере, гордо выгнув спину начал медленно подходить к ней, как бы играя какую-то роль.
- Когда еще рассыпаны кругом
Созвездия с неровным кротким светом…
И я приободрился и бегом,
Помчался вверх по тропкам, обогретым
Лучами позабыв про барсов гнев
Но ужас новый ждал меня при этом:
Он подошел к ней, положил на колени цветы, как можно осторожнее, чтобы не уколоть шипами, и посмотрел в глаза.
- Передо мной внезапно вырос лев! - добавил он, поднялся и сел рядом.
Красивые стихи, и за розы спасибо, но на лестнице их скорее всего больше. Я оче€нь благодарна тебе за все что ты сделал для меня, я знаю, люба \
Ъё$я$ женщина мечтала бы оказаться на моем месте, и мне страшно от того, чт о я не верю всему этому, я боюсь взорваться не то от восхищения, не то от страха за то, что я не такая как все, я особенная. Я знаю, что ты – это подарок судьбы, но я не знаю, за что он именно в моих руках, понимаешь?
- Это Данте,- сказал он поднимаясь, подходя к столу за вином.
- Что?
- Данте Алигьери, великий итальянский поэт, его стихи я прочел тебе, помню в американском колледже заучивал целыми страницами «Божественную комедию». Как видишь, пригодилось. Позови же Маркуса, наконец!
- Почему ты сам не позовешь его, - удивилась она, - почему я должна звонить в колокольчик?
- Потому что ты королева, и замок тоже твой, и слуги твои, все как в сказке, неужели так трудно чувствовать себя не такой как все?
- Ты сумасшедший, и опять пьешь, я же просила!
- Зови Маркуса, он уберет бутылки, тогда не буду пить!
Она сделала как просил ее Герберт и буквально спустя три-четыре минуты, в зал осторожно вошел дворецкий словно опасаясь нарушить покой хозяев, потревожить своим присутствием. Он был до боли закомплексованным человеком, во многом боящимся людей, не потом что он был стар, и не потом что значительную часть жизни решил посвятить этому замку, уходу и присмотру за ним, а потому что до боли был миролюбивым человеком, сдувавшим пылинки со всех кто был рядом, но к сожалению как часто бывает в жизни, за миролюбие, граничащее со слабостью был выброшен за пределы общества в этот старый румынский замок, который каждый месяц кто-то арендует, в поисках романтики.
Но когда вчерашним ранним утром появился у массивных деревянных с железными обводами дверях Герберт с Лили на руках в нем в первые за много лет одиночества и обид проснулся вновь тот самый заветный огонек доверия и теплоты к людям, он испытал снова, некогда стертое с души чувство восхищения при виде того, как мир светлеет и расцветает под мелодии бьющихся в такт человеческих сердец.
Ибо в Герберте и его избраннице он различил непохожесть и искренность, они пришли в этот замок не для того чтобы устроить вечеринку шумной компанией и не для того, чтобы доказать кому-то что за деньги можно хоть в замке жить. Этот парень с девушкой на руках пришел совсем с другой целью, которая с высоты прожитых лет, жизненного опыта перестает казаться какой-то прихотью, свободолюбием, свойственным молодежи или же крайностью на почве ранней влюбленности. Иногда по глазам людей можно понять многое. И по глазам Герберта с математической точностью можно было определить что спящая девушка на руках – это его жизненное предназначение, замок в который он пришел – это символ волшебства в которое он верит, красные розы которые еще ночью привезли в большом белом фургоне – его понимание мира.
Маркус получил распоряжение королевы и за несколько минут очистил большой стеклянный стол от пустых бутылок, конфетных фантиков, и непонятных бумаг с непонятными надписями. Старательно протер камин, рояль, подобрал валявшийся за ним стакан, осмотрелся еще раз не забыл ли чего, и улыбнувшись поспешил освободить зал, напомнив перед отходом, что в случае чего, королеве необходимо лишь позвонить в колокольчик.
Лили стояла у окна и смотрела как октябрьский ветер бушует, не щадя опавшую листву, гоняя ее у стен замка. Было довольно высоко и из окна можно было разглядеть ночной лес, большим мрачным пятном разливавшимся на многие километры в разные стороны. Было тихо. Герберт наверняка опять задумался, опять выдумывает новые волшебства, делая все возможное чтобы мир вокруг не казался обыденным и черствым.
Она продолжала смотреть в окно. Тусклый свет фонарей легко опускался на вымощенную камнем дорогу к старинному замку, создавая атмосферу воистину сказочной ночи. Сквозь идеально чистые стекла окна можно было увидеть даже звезды, и луну, на четверть скрывшуюся в ночной темноте небес. Слегка потрескивал камин, наполняя зал ароматом чего-то природного, чего естественного и от этого до невозможного романтического. Она услышала как Герберт присел на кровать и вздохнул. Ей не хотелось поворачиваться, не хотелось нарушать голосом этот покой которого она столь долго ждала, и эту тихую ночную сказку, которая оказывается может существовать не только в детских снах.
***
Они познакомились с Гербертом ровно год назад на центральной площади Бухареста, когда шел проливной дождь, и люди как сорвавшись с цепи бежали кто куда: в магазины, аптеки, телефонные будки, лишь бы где-нибудь переждать ненастье. Он припарковал автомобиль поблизости и взяв зонтик с недовольным видом направился в книжный магазин на другом конце площади. По просьбе отца нужно было купить несколько новых пособий по индустрии и менеджменту. И вот дойдя до середины площади он остановился как вкопанный, то что произошло на его глазах было ужасным. Какой-то мужчина в старомодной шапке спасаясь от ливня как от падающего метеорита не заметив перед собой девушку толкнул ее плечом, и лишь слегка обернувшись понесся дальше, спустя несколько секунд вероятно забыв о том что сделал. Девушка в черном плаще и миниатюрной шляпке из под которой выбивались светло каштановые волосы лежала посреди площади держась за ногу, сумочка отлетела на несколько метров вперед, рассыпались бумаги которые она несла с собой. Никто не заметил того, что произошло, ливень постепенно усилился настолько, что трудно было рассмотреть что-то вокруг, не говоря уже о том, чтобы рассмотреть что происходит. Она лежала на асфальте, не могла подняться и он на некоторое время замер, смотрел на нее из далека, видел ее. Внезапно бросив зонт он помчался к ней, поднял на руки и отнес в машину. Удобно усадив на заднем сидении, взглянул в ее глаза. Растеклась тушь, даже несмотря на вымокшее лицо, было видно что она плачет. Она плачет потому что ей больно. И в этот момент вытирая капли дождя с лица и шеи, что-то внутри перевернулось для него с такой силой, что у самого полились слезы, за то что больно этой девушке, незнакомой, тонкой, слабой, которую минуту назад сбили с ног и оставили на асфальте мокнуть…
И не чувствовал он себя ни героем ни храбрецом. Эта девушка плакала от того, что ей было больно, от того, что ей причинили боль, от того что тому человеку все равно что он причинил ей боль. И сейчас сидела в машине, куталась в промокший плащ, пытаясь согреться, и ей было больно.
Он узнал, что ее зовут Лилия, она работает консультантом по электронике, и попутно учится праву. Но узнал он это лишь после того как отвез в больницу, простоял час прежде чем ее осмотрели врачи, купил целый пакет всякой всячины в продовольственном магазинчике на углу и уже сидя на красном деревянном стуле рядом с ее кроватью в сравнительно уютной одноместной палате с телевизором.
Он сидел рядом и смотрел на нее, а она на него. Она была очень красивой, и настолько красивых глаз он не видел никогда. Но эти мысли мигом освободили его голову. На тот момент он считал себя обязанным сделать все, чтобы девушка больше не ощущала боли.
Он приходил к ней все четыре дня которые она провела в больнице, и однажды пришел с букетом цветов, большим красивым букетом хризантем, но узнал что ошибся, поскольку красные розы предпочитаемы были больше. Но столь ожидаемая улыбка все же засверкала в тот день.
Столь мало он знал эту девушку, еще практически ничего не успел понять в ней, но его совершенно не беспокоила эта таинственность или даже нелепость жизненной ситуации, театральной постановки в которой он был главным действующим персонажем. Эта девушка и все что с ней произошло в одно мгновение перевернуло все его представление о той жизни которая ему виделась правильной, о тех днях которые он считал прожитыми с пользой и толком о тех минутах которые он именовал счастливыми. Поменялось его представление о счастье, как и представление о мире, в котором как он полагал все происходит так как и должно происходить.
Он не знал этой девушки, она так и оставалась незнакомкой, но не чужой, он радовался когда она улыбалась, он придумывал новые шутки, покупал ей интересные книги, конфеты, которые она любила, игрушки которых не дарили в детстве. Она смеялась и он смеялся вместе с ней, он знал насколько дорог ему этот смех, насколько бесценна та радость которая теперь искрится в ее глазах, насколько он обязан превозмочь все трудности для того чтобы она улыбалась, чувствовала себя счастливой, чувствовала защищенной. Ведь совсем еще недавно ей было больно, и не нашлось вокруг ни одного человека, который в момент непогоды, беды, паники, подумал бы не о себе, а о другом человеке, который нуждается в помощи и которому причинили боль ни за что…
Спустя некоторое время они начали встречаться. Он узнал о ее детской мечте – побывать в настоящем замке. Он рассказал все о себе, о фирме отца, о всех днях, которые как он понял только сейчас, были похожи друг на друга. И вскоре он уже не мог представить свою жизнь без этой девушки, ему хотелось быть рядом каждый час, и все остальное что он считал безгранично важным в своей жизни мигом потеряло свою ценность, поскольку именно и только сейчас на пороге тридцатилетия, в нем проснулось то, что почему что спало все это время – любовь, и освободилось то, что столько лет незаслуженно томилось в застенках каких-то жизненных обязательств и забот – сердце. Освободив его он впервые почувствовал себя живым человеком, по-настоящему нужным, и счастливым.
С этого и началась история волшебства……
***
Герберт лежал у нее на коленях и смотрел как играют огоньки свечей на большой старинной люстре. Она гладила его по волосам и тишину нарушало лишь потрескивание угольков камина. Он
