от меня лапал какой-то мужчина... А она стонала, извивалась, целовала его, так же, как и меня когда-то... Вокруг кровати закружились души, и я их узнал - мои соседи. Они касались моего лица, падали на колени, ползли к нам, рыдали и что-то кричали, что - разобрать невозможно. Соседка, сорокалетняя Оксана Петровна, совершенно голая, тянула руки к довольной, потной, блестящей Лане и, словно, о чём-то умоляла ту. А Вивальди осыпал нас метелью и ветром, гладя мои рыжие волосы, теребя простыни... Я закричал, закрыл мокрые от слёз глаза, в которых, как в калейдоскопе, менялись картинки: Лана, мертвецы, Лана, Мертвецы... Синее, тёмное, синее, белое... Тёмные глаза, синие призраки, синие лица, белые клыки... Куча-мала, грязь...
Мы проснулись так же, втроём. Лана прильнула к Игорёхе, они оба были голые, только я так и не разделся со вчерашней ночи.
Я вскочил, побежал в туалет и там харкнул кровью больше, чем обычно. Добрёл до комнаты, посмотрел на Лану. Игорёха меня совсем не интересовал. А потом, накинулся на них, стал молотить кулаками по обнажённым телам, совсем теряя голову, хрипя от ненависти. Лана подскочила и встала на кровати, смотря на меня сонными глазами, улыбаясь красными, от помады, губами. Игорёха не встал.
- Молоти по нему, ну? - она подняла вверх, по привычке, свою прекрасную бровь.
Я глубоко вздохнул, глядя на Игоря, и вскрикнул. Парень был бледен, мёртвенно бледен, а язык вывалился изо рта, кое-где, вокруг глаз и по щекам, разлилась еле видная синева. Игорёха умер...
Я смотрел на неё, плакал, бил себя по щекам, повторяя:
- Ведьма, ведьма, ведьма...
Она подошла ко мне, обняла, положила голову на плечо. Поспорю на что угодно, эта сука улыбалась в тот момент!
- Мы любим друг друга, остальное - секс... - прошептала она.
А я плакал. Слёзы мои капали на её чёрную копну.
И в голове играл Вивальди. Но, теперь, лето... Лето настаёт, думал я, обнимая свою любимую. Лето настанет, чёртова, ты, сучка. Лето настанет..."
Я попил воды - горло пересохло. Открыл ноутбук, напечатал в поисковике слово "Вивальди", а потом "Времена года". Вот они, четыре звуковых дорожки. Я нажал на "Summer", и перевернул страничку...
"Мы любим тех, кого хотим любить. Мы играем то, что хотим играть... Я хочу сыграть Вивальди на барабане. Кожа ведьмы - мне в помощь...
3 декабря. Полдень.
Игорёха совсем посинел. И, к тому же, вонял жутко. Я перетащил его тяжеленное тело на балкон, где царила королева Зима...
Та, та, та....
Лана, голая, лежала у моих ног, но не просила прощения, нет, просто сдохла. Оказывается, никакая она не дьяволица, а обычная шлюха. Хотя, посмотрим, как её кожа будет звучать... Прекрасная кожа.
На спине у моей любимой красовалась вытатуированная надпись: "que femme veut diable le veut". Я рассмеялся. "Что хочет женщина, то хочет дьявол?". Занятно. Этой надписью и будет пестреть мой барабан.
Странно и обидно, но, когда я воткнул нож в упругий животик Ланы, весь шарм ушёл из неё, вся красота вылетела, как один "пшик". Передо мной лежала обычная, голая красотка, коих в любом городе - пруд пруди.
- Мы любим тех, кого хотим любить, - прошептал я, вонзая огромный нож в холодную спину...
Готов. Красные бока, кожаный барабан из ведьмы. Какого, а?
И звуки он издаёт странные. Вроде бьёшь по нему, вспоминаешь мелодию Баха, и вот она... Вивальди? Пожалуйста! Только окна трясутся. В комнате даже треснуло.
3 декабря. Вечер.
Труп Ланы тоже отправился на балкон. Воняют жутко.
Ходил к врачу, он сказал, что до весны доживу, да я и сам заметил, что болей сегодня не было, с того самого момента, как Лана закрыла глаза и померла. Ведьма, как пить дать..."
На этом дневник кончался. Больше сумасшедший барабанщик ничего не написал. Я долго сидел и смотрел на стенку, на плакаты моего любимого Вивальди. Потом, взял гитару и наиграл то самое, будь оно не ладно, "лето". Получилось. Попробовал ещё - лучше! Захотел и сыграл, улыбнулся я.
Что потом? В дверь постучали, а на пороге оказалась прекрасная блондинка, улыбающаяся, сверкающая глазами.
- Здравствуйте, примите участие в акции? - подозрительно знакомо подняла она бровь...
