Часть 2
Город принял меня на своё воспитание.
Он не стал откладывать дело в долгий ящик.
Разом решил развеять сладкие заблуждения разума.
Среди всех новых знакомцев, выделялся один.
Высокий, дерзкий, симпатичный.
Деловой человек из среды золотой молодёжи.
Прежде, чем назвать своё имя, он говорил:
– Мой отец – первый зам и лучший друг губернатора.
Он часто, ближе к ночи, появлялся в моём убежище.
Каждый раз, его сопровождала новая особа женского пола, полураздетая, приятно пахнущая и лёгкая в общении.
Так было и в тот вечер.
Он явился, как всегда, без звонка, неожиданно, словно бог, когда сама жизнь собакой признаёт в нём хозяина. Пьян на столько, что трудно раздеться, но безрассудно легко рулить по дороге.
С ним была она.
От всех предыдущих она отличалась сдержанным, благородным вкусом в словах и одежде.
Они заняли большую комнату.
В меньшей, не умея заснуть, в полутьме, я трогал кнопки своего ноутбука.
Словно привидение, в облегающем чёрном платье, на пол-ладони выше колен, в комнату вошла она.
Легко, свободно. Как была тут всегда.
Подошла к столику, что одиноко томился в углу под грузом бутылок и коробок с соком.
– Выпьешь? – спросила она, вдруг.
– Налей сок. Персиковый. – поражаясь своему спокойствию, я выдавил из себя голос.
Она поднесла высокий стакан, заглянула в экран ноутбука и грациозно, с ногами погрузила себя на ошалевший от соблазна диван.
– Стихи? Ты пишешь стихи? Неожиданно.
– Почему неожиданно?
– Потому, что город – дыра. Почитаешь?
– Сейчас не хочется читать стихи. Может быть в другой раз?
– Не хочется – это веская причина –
она улыбнулась и поставила стакан на пол, рядом с диваном. – Похоже, сегодня не мой день.
– Почему?
– Я приехала в эту дыру заняться развратом. А твой друг залез на меня и уснул. Даже засунуть не успел. Пососал титьку и уснул. Можешь себе представить? Как себя чувствовать женщине, когда на тебя ложится такой "шкаф" и засыпает?
И ты вот, стихи почитать не хочешь. Не мой день.
– Всё можно исправить.
– Ты о чём?
– Я о разврате. Я не сплю. И не усну ещё долго.
Она улыбнулась.
– Я подумаю над предложением – кокетливо парировала она. – Мне нужно в ванную. Дай мне полотенце.
Я вручил ей полотенце, и она исчезла из комнаты. Словно и правда, была привидением.
Вернулся к ноутбуку. Слова не складывались.
Они разбежались по углам сознания и начали играть в прятки.
В прятках они большие мастера.
Ничего не оставалось, как ждать, когда выйдут из потайных мест и захотят говорить с моим ноутбуком.
Как она вошла в комнату – я не заметил.
Обёрнутая полотенцем, с распущенными волосами, в руке держала снятое платье.
Она швырнула платье на кресло и удивлённо спросила:
– И где?
– Что где?
– Я думала, ты расправил кровать и ждёшь меня голенький.
Старательно скрывая возникшую в движениях торопливость, разложил и застелил диван.
Она юркнула под одеяло, натянула его до подбородка и вытащила, укрывавшее наготу полотенце. Держала его на вытянутой вверх руке.
– Погаси свет.
Забрал полотенце, погасил свет. Вытащил из кладовки матрац, завёрнутый рулетом, развернул его на полу, плюхнулся на спину и затих.
Минут пять, в темноте висела напряжённо–заинтригованная тишина.
– Расскажи что-нибудь – вспорхнул, пугая тишину, её голос.
– О чём рассказать?
– Расскажи о себе.
– Весёлое или страшное?
– Весёлое не надо. Расскажи страшное.
Никогда не испытывал сложности, что-либо выдумать или рассказать.
Но тогда, в тишине, наполненной её дыханием, я споткнулся на этой задаче и лихорадочно
искал тему.
Смущала её рука, что ёрзала под одеялом, где-то промеж собственных ног.
– Не так давно, три месяца назад, – начал я неуверенно – у меня умерла мама.
Спустя несколько дней, я лежал на этом матраце, смотрел в открытое окно, на ночное небо и никак не мог уснуть.
Я сосчитал все звёзды, что видел в окно, но сон не приходил.
Вдруг, лёгкие занавески из тюля зашевелились,
словно лёгкий ветерок решил поиграть с ними в пятнашки.
Они шевелились плавно и нежно касались подоконника.
Потом отпрянули от окна и стали похожи на паруса, наполненные мощным потоком морского воздуха.
Почему-то стало тревожно, я приподнял голову и увидел плывущую мимо окна лодку.
Страх взорвался в груди. Пятый этаж! Что за чертовщина?! Откуда тут лодка.
В лодке был пассажир. Женщина.
Лодка причалила прямо к окну. Женщина, в тёмном свободном плаще с капюшоном, поднялась и шагнула в окно.
Занавески отпрянули в разные стороны, как убегает тяжёлый занавес пуская на сцену успешную труппу под ликующие крики зрителя.
Ещё миг, и женщина, вошедшая в окно пятого этажа, стоит на подоконнике.
Она сдвинула капюшон и распахнула плащ.
Затем, она плавно поднялась над подоконником и также плавно полетела ко мне.
Ошарашенный великолепным зрелищем я был обездвижен и лишён всякой воли к движению. Тревога завладела пространством в груди, продолжая расти. Казалось, грудь лопнет, если не найдёт в себе эластичной подвижности воздушного шарика.
Дыхание остановилось. А женщина была уже рядом. Она навалилась на меня сверху. Я слышал её дыхание и волосы на висках танцевали ему в такт. Я чувствовал, её тяжесть прижимала меня к полу, ещё больше наводя ужас.
И я услышал её голос. Она произнесла моё имя. И пыталась целовать в губы.
Совершенно обезумев, я упёрся в её плечи обеими руками и заорал: – "Иди на х**!"
Женщина плавно поднялась надо мной, проплыла к окну, запахнула полы плаща, спрятала голову под капюшон. Невесомо шагнула в окно, села в лодке. И лодка медленно поплыла вдаль,
растворяясь в ночи, среди звёзд.
– Ты узнал эту женщину.
– Да. И нет. Совсем не помню её лица. Но уверен, что это была мама.
– Какой это был день смерти?
– Не помню. Седьмой или восьмой.
– Девятый. Это был девятый день.
– Почему ты так думаешь?
– Ты веришь в бога?
– Нет.
– Иди ко мне. Иди ко мне. Скорее иди.
Не было на Земле другого приказа, что я выполнил столь поспешно.
И она стала моим первым глотком с края священного Грааля.
