части, словно сбитый её машиной завалился на холодный асфальт. Ирка несколько секунд сидела за рулём, не шевелясь, словно не могла сообразить, что же произошло, и откуда появился старый дед перед бампером её машины, затем, открыла дверку и с возгласом - «Что с вами?», бросилась ко мне.
Приговаривая - «О, господи! Да, как же это?», она попыталась поднять меня, но я, болезненно охая, сам медленно поднялся и, прихрамывая, направился к её машине. Ирка, поддерживая меня под руку, казалось, она боялась меня выпустить из рук, следовала за мной.
- Да, да, - поняв моё намерение, быстро говорила она, - садитесь в машину, я вас отвезу в травматологию. Господи, дедушка, хоть бы всё с вами было в порядке! Ну, что за день такой, невезучий!
Я, несмотря на её явное расстройство, искоса любовался ею. В этот момент она была обворожительна: светло-рыжие волосы её, локонами обрамляли побледневшее лицо, на котором голубыми озёрами светились встревоженные глаза, а её пунцовые губки были так заманчиво соблазнительны, что будь это в другом месте и не при данной ситуации, я бы обязательно прильнул к ним. Одета она была в светло-серое пальто и чёрные сапоги на высоком каблуке и всё это венчала белая пушистая шапочка. Ирка хитрюга… нет-нет, не хитрюга, а настоящая, знающая себе цену, молодая женщина. Она умела выгодно подчеркнуть свою соблазнительную фигурку и заставить любоваться собой.
Через два квартала я попросил её остановить машину. Повернувшись, она, ничего не понимая, уставилась на меня своими глазами-озёрами. А через мгновение, покраснев, прошептала - «Дедушка, может быть, вам деньги нужны? – и тут же полезла в сумочку. Она стала там что-то перебирать, перекладывать…
- Ирка, мне не нужны твои деньги, - проговорил я, теперь уже своим, нормальным голосом.
Её рука, державшая несколько бумажных купюр разного достоинства, на половине пути ко мне застыла в воздухе, а в глазах мелькнуло удивление, испуг, радость - всё одновременно. Она долго и пристально разглядывала меня, а затем прошептала - ты-ы? И, казалось, пытаясь избавиться от наваждения, она помотала головой и переспросила - Алексей?.. Это, правда, ты, Алексей? Это не сон?
- Не пугайся и не удивляйся - это, правда я, в камуфляже и без грима.
- Ноо, ка-а-к? Ты же… ты же, - она немного замялась, – ты же... в… тюрьме?
- Как видишь, нет. Я не только не в тюрьме, а совсем рядом с тобой… я не мираж.
- Ни-че-го не по-ни-маю, - побледнев ещё больше, почти по слогам прошептала она.
- Ириш, давай отъедем куда-нибудь, где поменьше народу и там поговорим… лучше за город, в какое-нибудь недорогое кафе. Я голоден, как не знаю кто!
- Хорошо…
Она ещё раз посмотрела на меня. Казалось, она всё же ещё не совсем была уверена, что на заднем сидении её «Мазды», действительно сижу я.
* * *
Через некоторое время мы сидели за столиком в небольшой загородной кафешке и ели. Вернее, ел я. Ел, потому что был зверски голоден, а Ирина, не сводя с меня задумчивого взгляда, лишь пригубливала по глотку, кофе.
Проглотив пару порций второго – свою и Иркину я, отпивая понемногу из бокала белое вино, кратко поведал ей о своей жизни и приключениях после приговора районного суда.
Она слушала внимательно и лишь однажды перебила мой рассказ, поинтересовавшись, почему я не написал ей ни одного письма, не прислал весточку о себе.
- Ириша, я очень хотел написать десять, двадцать, сто писем… и, я их писал, честное слово писал, но только в уме, а не на бумаге. Я очень хотел видеть тебя, слышать тебя и тоже очень хотел получить от тебя хоть строчку, но не мог себе этого позволить, чтобы не привлекать к тебе внимание. – Поверь мне, я тебя люблю и твоя жизнь, твоя любовь, если ты всё ещё любишь меня, по-прежнему любишь, много для меня значат…
- Ах, Лёша, Лёша… одна строчка твоего коротенького послания и…
- Ты, что… у тебя кто-то есть? – испуганно спросил я, и мне кажется, даже побледнел.
Она не ответила мне, заставив моё сердце болезненно замереть в предчувствии огромной потери…, потери любимой Иришки.
- Скажи мне, только правду скажи, Алексей, тебя оправдали и ты теперь…
- Нет. Я убежал и меня ищут, - решился я на полную откровенность, потому что без её помощи я не смог бы осуществить свой.
И, если она… если у неё… я совсем запутался в своих мыслях и не нашёл ничего лучшего, как брякнуть:
- Ты поможешь мне?
А, брякнув, стал с тревогой в душе и волнением ждать её ответа, как ждал когда-то решения суда.
Она долго молчала, казалось, она что-то решала для себя, а потом медленно-медленно проговорила: «Я помогу тебе…» И, вдруг, словно прорвалась плотина, она громко продолжила: «Чёрт бы тебя забрал, Алексей! Ты, где-то пропадаешь на год, а потом появляешься в дурацкой одежде старика, да ещё горбатого, и начинаешь что-то требовать от меня… спрашивать, люблю ли я тебя! Господи, как я ждала от тебя хоть одно письмо, ну, не письмо, а лишь одну строчку… - а ты, ты?! - Ты, молчал…»
Крупные слёзы горечи и обиды, как два ручейка, полились из её глаз.
Я знал, что виноват перед ней, но… я хотел отомстить за мою сломанную жизнь и за смерть Севки и… я очень любил её. Поэтому, сидел и ждал её окончательного решения.
На нас стали оглядываться сидящие за соседними столиками посетители и, чтобы как-то успокоить Ирину, я положил свою руку на её мелко подрагивающие от волнения, пальцы.
Её пустая чашка перестала нервно постукивать по столу. Постепенно, она немного успокоилась и, вытерев слёзы, изучающе взглянула мне в лицо. Казалось, она хотела найти в чертах моего лица ответ на мучивший её вопрос. Вероятно, она нашла то, что хотела найти или увидеть и, с какой-то неуверенностью в голосе, прошептала: «У нас есть дача, правда небольшая… можешь… временно, пока не разберёшься со своими делами, пожить в ней…»
- Аа-а… у тебя уже нельзя? – с некоторой надеждой я заглянул ей в глаза.
- Пока нельзя… быть может…, потом… не знаю, - и, она замолчала.
Я понял, у неё кто-то есть: моё сердце дрогнуло, в нём, на короткое мгновение, вспыхнула боль, да так и осталась занозой, а глаза застлал туман.
- Да не смотри ты на меня так, нет у меня никого, - прошептала она.
На сердце стало немного легче, но всё равно оно продолжало громко выстукивать в груди. Я смотрел на Иришку и не мог оторвать взгляда от её лица. Бывает же так в жизни: встретятся два совершенно незнакомых человека и, словно магнитом, притянет их взгляды и души друг к другу. И, сердце начнёт выстукивать – это он, это она, это моя судьба! Конечно, сердце тоже может ошибиться, принять желаемое за действительное, но только не у меня. Я совершенно точно знал – Ирка, моя судьба до конца жизни. Только вот… думала ли она так же обо мне? А насколько было бы мне легче, если бы я был уверен в её ответном чувстве.
Раньше, до тюрьмы, я был уверен, а сейчас… не знаю, да и она на мой вопрос не ответила конкретно, промолчала…
Одним глотком я опорожнил бокал с вином. Ирина, не говоря ни слова, поднялась и пошла на выход, а я, расплатившись за обед и чуть отстав, последовал за ней.
* * *
Её дача, вернее, дача её родителей: небольшой двухкомнатный дом в самом конце деревни, мне понравилась. Всё в ней было без изыска, просто, но чисто и опрятно, то есть, как сказала Нона Мордюкова в известном фильме - «Бриллиантовая рука» - «Простенько, но со вкусом». Очень правильные слова и они, как нельзя лучше описывали Иркину дачу!
- Располагайся. Можешь затопить плиту, дрова в сарайчике… - Найдёшь дровяной сарай, или показать? А я… я схожу, предупрежу соседей и правление, что на зиму сдала домик в аренду. - Так будет меньше разговоров и вопросов к тебе.
Ну, что ж, подумал я, хоть и без президентских удобств, но всё-таки крыша над головой и, пока она не ушла, быстро спросил: «Ириш, ты вернёшься? А то... мне…»
На какое-то мгновение она задержалась у двери и, уже держась за дверную ручку, ответила - хорошо!
Я растопил плиту, благо, живя в зимовье Захарыча, я поднабрался опыта по этому, отнюдь не простому действу, а минут через тридцать пять-сорок вернулась Ирина. Оказывается, она успела смотаться в ближайший магазин и купила продуктов. Выложив всё на стол, она села на стул и подперев голову рукой, стала наблюдать за запевшим свою нехитрую песенку, чайником. Я тоже присел к столу и попытался взять Ирину за руку, но она медленно убрала её и, отрицательно покачав головой, опять повторила сказанные в кафе слова - не сейчас… потом, как-нибудь.
Огорчившись, я, понурив голову, сидел и молчал, и не знал, как приступить к разговору. Помогла мне сама Ирина.
- Ты, что-то хотел сказать мне или попросить… - взглянула она на меня.
- Да… Я хотел, - начал я неуверенно, - чтобы ты наведалась в мою квартиру, только... очень-очень осторожно, так осторожно, чтобы соседи не заметили…и не услышали…
- Ты что, с ума сошёл! Как я туда пойду… а, если её уже кто-то занял? - испуганно перебила она меня.
- Кто её может занять?! Это, чёрт возьми, моя квартира! Моя! – возмутился я.
- Ладно, ладно, успокойся. Не кипятись. Схожу я. Что ты хотел от меня, кроме как сходить и посмотреть твою квартиру? Я же тебя знаю. Тебе ещё что-то надо?
Я провёл целый инструктаж, подробно разъяснив, что и как она должна сделать, попав внутрь квартиры. Главное, напутствовал я её, не забудь о документах в сейфе, ты поняла? И уже заканчивая инструктаж, я вспомнил ещё об одном немаловажном деле - да, захвати мне комплект одежды, вплоть до пальто или куртки, на твой выбор, но лучше и то, и другое. Сама посуди, не могу же я, свободный художник, если судить по моей обросшей личности, ходить в зэковской телогрейке с номером на спине и зэковских штанах по городу… да меня на первом же углу задержит полиция. Мне ещё повезло, что я до твоей конторы без приключений добрался…
Я улыбнулся, вспомнив испуг Ирины при моём падении перед её машиной, и как она предлагала мне деньги…
- Хорошо, Лёша, я постараюсь, - ответила она и собралась уходить.
- Может... всё-таки... останешься, - взмолился я, потянувшись к ней руками, - я так давно тебя не видел и очень скучал… без тебя… - Пожалуйста, останься…
- Не сегодня, - ответила она и мягко отвела мои руки от своей талии, - я же тебе уже сказала - мне нужно привыкнуть, что ты вернулся.
Огорчённый её отказом и вздохнув раз-другой, я пошёл её проводить до машины.
Тихо, словно ласковый кот, заурчал двигатель мазды, вспыхнули, освещая дорогу, фары. Затем, плавно, словно на волнах, покачиваясь и освещая заборы и дачные домики, свет фар постепенно удалился и пропал за поворотом.
Я остался один. На душе было грустно и неуютно. В голову лезли разные мысли и чтобы избавиться от них, решил лечь спать и не заметил, как уснул. По-видимому, сказалось нервное напряжение последних дней и организм, чувствуя большую психологическую нагрузку, решил устроить себе отдых, чтобы не сорваться.
Глава шестая
Возвращения Ирины я ожидал не ранее, как дня через два-три, и чтобы чем-то занять себя, занялся уже привычным после жизни в домике Захарыча, делом – колкой дров. Хорошо, что отец Ирины заблаговременно позаботился ещё с осени и завёз почти полный сарай пиленых
Помогли сайту Реклама Праздники 14 Июня 2024День работников миграционной службы 21 Июня 2024День кинологических подразделений МВД России 18 Июня 2024День медицинского работника 22 Июня 2024День памяти и скорби 25 Июня 2024День дружбы и единения славян Все праздники |