Агнец.
Да, да, мне говорили, что безопасней ходить на пулемёты в полный рост, чем находиться на одной улице с ребёнком, даже если, он, на первый взгляд, ничего не замышляет.
На улице, которая казалась вполне прямой и знакомой, ко мне подошёл ребёнок.
- Дядя, дай копейку, - сказал он.
Копейки у меня не было, поэтому, я дал ему рубль.
Ребёнок упустил мой рубль на тротуар.
- Дядя, дай копейку, - сказал он.
В углах его губ стала угадываться таинственная улыбка, с которой фарфоровые маски обычно начинают свои трансформации, когда их никто не видит.
Но, я-то, видел.
- Вы идёте по улице и думаете, что реальность делает то же самое, - сказал ребёнок. – Но, реальное положение дел может думать по-другому. Его не трогает пропаганда линейного развития.
Я начал думать, а не ослышался ли я? А если я ослышался, то кто это говорит?
- Вы заучили поведенческие образцы бесчисленного множества персонажей повествовательной литературы, кино и документального жанра, - сказал ребёнок. – Но, поезд ушёл не потому, что вы на него опоздали. А он ушёл. Ваши традиции, наследия и ценности, это иллюзорные структуры, функция которых, - блокировать пустоту смерти.
Вообще-то, он был прав.
- Verdammt, вы слишком много знаете! – Сказал ребёнок. – Лишь ребёнок, с недоумением взирающий на опасную бритву и не понимающий, что она такое, кто он такой и как здесь очутился, достигнет высот мастерства в первом и последнем акте творчества.
Ребёнок достал опасную бритву.
- Погрузиться в небытие и не выгружаться обратно, это единственное, что вы можете сделать полезного для реальности, - сказал ребёнок. – Поскольку, ваше сознание, - это чужая душа, потёмки, созданная причудливой волей машиностроителя.
Я опустил голову.
- Итак, вы вовсе не миниатюрное подобие Творца, как, по глупости, полагаете, - сказал ребёнок. – У вас нет даже копейки для ребёнка. Но, кто же вы, в таком случае? По-моему, вы – говно.
