Меж двух времён
Не пытайтесь избежать неизбежного и достичь недостижимого
(мудрость жизни)
Елизавета радовалась каждому проведённому дню в Париже. И сейчас, стоя на балконе и глядя на Эйфелеву башню, всю в ярких огнях, она восторженно, тихим от волнения голосом, прошептала:
— Спасибо, милый, за прекрасные каникулы!
Вздохнув, она подумала:
— Здесь в Париже заканчивается путешествие длиною в жизнь, которое началось с изучения творчества Элизабет Виже-Лебрен. Я в этом уверена.
Максим увидел, что жена опечалилась.
— Наши каникулы ещё продолжаются! Хотя каникулы не вечны, увы...
Помахав головой из стороны в сторону, он произнёс:
— Мы ещё не были на острове Сите. Я читал, что именно оттуда и начинался Париж.
Елизавета удивлённо взглянула на мужа.
— Да, ты продолжаешь меня удивлять!
Максим махнул рукой.
— Ладно, хоть я и слесарь по ремонту автомобилей....
— Раритетных, — уточнила Лиза.
— Раритетных автомобилей, — согласился Максим, — но я, ты же знаешь, как любой мальчишка, в детстве зачитывался приключениями мушкетёров.
Лиза улыбнулась и кивнула. Какой девчонке не нравился Д'Артаньян.
— «Д'Артаньян и три мушкетёра» Александра Дюма — были моей настольной книгой, — продолжал Максим. — Мне папа подарил её в 11 лет на день рождения.
— А я прочитала книгу, когда мне было 13.
— Итак, завтра по плану Сите!
Максим в знак подтверждения своих слов даже прихлопнул рукой по бедру.
— Значит нам предстоит прогулка по Консьержери? Бррррр....
Елизавета притворно поёжилась, будто ей страшно и неприятно. Максим понимающе кивнул, а потом покачал головой.
Елизавета захихикала. Он ей напомнил китайского болванчика. Такие игрушки обычно ставили на переднюю или заднюю панель автомобиля и они при движении раскачивали головой из стороны в сторону.
— Не вижу ничего смешного!
Максим не обиделся. Он взял Елизавету за плечи, притянул к себе и поцеловал. Лиза ахнула и растворилась в поцелуе.
Прогулка по Консьержери
Утром Максим и Лиза встали рано. Хотя они и приобрели музейную карту, которая давала право бесплатно посетить некоторые музеи Парижа и Консьержери, в том числе, но карта не давала права пройти без очереди, а меньше народу было как раз ранним утром. Кроме того, придя пораньше, они без проблем могли попасть в группу с русскоязычным экскурсоводом, а значит, услышать увлекательные истории из далёкого прошлого на родном, русском, языке, по которому уже скучали.
Теперь Елизавета понимала ностальгические чувства своих любимых писателей и поэтов Серебряного века, уехавших в эмиграцию из Советской России.
Душу растревожили проникновенные строки и музыка песни «Ностальжи», звучавшие накануне вечером в ресторане гостиницы, когда они с Максимом ужинали.
Было ещё несколько прохладно, несмотря на лето. Максим и Елизавета прошли по Набережной Часов, вдоль которой тянулось мрачное здание Консьержери. У Лизы появилось тревожное предчувствие, от которого невольно сжалось сердце. Она даже задышала часто-часто.
Максим попытался её успокоить, хорошо зная чувствительную натуру жены.
— Именно в Консьержери провели последние дни жизни многие её любимые исторические личности, в том числе Мария-Антуанетта, — подумал он, а вслух высказал:
— Своими остроконечными башнями дворец напоминает замки из рыцарских романов.
Проникновенный голос мужа успокоил Лизу. Она поняла, что не одна и с ней ничего не случится.
— Консьержери не только напоминает, но и может рассказать о тех временах. Поторопимся!
— Тогда шире шаг!
Максим и Лиза попали в группу совсем молоденькой девушки-экскурсовода с мужским именем Миша.
— Миша — только у нас мужское имя, — шепнул Максим на ухо Лизе.
— Да...
Спустившись от входа по довольно крутой лестнице, Миша начала рассказ.
— В давние времена, когда Галлия была провинцией Римской империи, на острове Сите находилась резиденция легатов — наместников императора и посланников римского папы. Именно здесь римский легат зачитал Людовику VII буллу папы Евгения III с призывом к Крестовому походу. Правда, когда на Рождество в 1145 году он объявил подданным о своём намерении выступить в поход, то столкнулся с негативной реакцией.
Тут Мишу прервали. Лиза поняла, что это был знаток истории Франции.
— Но Людовик VII всё же принял участие во 2 Крестовом походе вместе с германским королём Конрадом III, — убедительно заявил немолодой седовласый мужчина.
Он представился:
— Профессор зарубежной истории Уральского университета Иван Дмитриевич Краснов.
— Очень приятно. Миша Бертон.
Экскурсанты оживились и стали знакомиться друг с другом. Миша продолжила:
— Поход окончился неудачей.
- А вы знаете, — опять высказался профессор.- После того как Людовик VII сообщил о том, что его вассалы не желают принимать участие в Крестовом походе, папа отправил своего легата Бернарда Клервоского. Людовик VII созвал собрание в Вензеле 31 марта 1146 года.
— В Пальмовое воскресенье, — уточнила Миша.
Экскурсанты оживлённо зашушукались.
— Пальмовое — у славян Вербное воскресенье, — уточнил профессор.
Все в группе облегчённо выдохнули.
— Бернард Клервоский так вдохновил своей речью будущих крестоносцев, что не хватило заготовленных крестов, пришлось сопровождающим его монахам рвать собственные одеяния на лоскуты для крестов.
— Интересно!
— Вот это да!
Видя оживление среди слушателей, Миша и профессор переглянулись. Иван Дмитриевич развёл руками и пожал плечами.
Миша, а также и Елизавета поняли, что так он извинялся, что помешал лекции. Миша кивнула головой, мол, ничего страшного, и уверенно продолжила свой рассказ. Она постоянно вела экскурсии русскоязычных групп и уже привыкла к тому, что всегда находился какой-нибудь всезнайка.
— Это обычное в русском характере лезть впереди паровоза, так у них говорят, — уверяла она себя мысленно.- Я бы тоже, наверное, уточнила факты, которые знаю. Тем более, с профессором истории не поспоришь. Можно немного передохнуть, когда он говорит.
Миша любила свою работу. В летний сезон в день ей приходилось проводить 2 -3, иногда 4 экскурсии русскоязычных групп. Постоянно говорить одно и тоже надоедает. Но лекции у Миши всегда были разными. Нередко сами слушатели помогали наводящими вопросами, приходилось импровизировать, хотя маршрут экскурсии не менялся.
Тут Миша хитро улыбнулась.
- А вы знаете, что 1039 году в Консьержери жила ваша соотечественница — дочь Великого Киевского князя Ярослава Мудрого?
— Её звали Анна. Она была женой Генриха I, — вставила своё слово Елизавета.
— Анри. Во Франции его называли Анри.
Миша посмотрела на молодую красивую женщину с тайной печалью в глазах.
— Мне ещё не попадались такие красивые и притягательные глаза, — подумала Миша, — как два глубоких озера. Если бы я была мужчиной, я бы непременно влюбилась. Но рядом с ней интересный молодой человек, он смотрит на неё такими влюблёнными глазами.
Миша вздохнула. Но потом встрепенулась, вспомнив о своём парне.
— Ой, что это я? У меня же Франсуа! И он меня любит!
Прошло всего несколько минут, как нечаянные мысли отвлекли её от работы. Такое с Мишей было впервые. Уши словно заложило ватой, но она слышала, что говорила заинтересовавшая её женщина.
— После смерти мужа Анна стала регентшей при малолетнем сыне — будущим Филиппе I.
Но тут Лизу прервали.
— Анна, Филипп… ну и что? Давайте дальше! Где мы идём?
Нетерпеливо высказался худощавый и высокий мужчина лет 45. Его одёрнула полная женщина в джинсах в обтяжку.
— Виктор! Ты как всегда торопишь события.
Лиза посмотрела на Мишу и улыбнулась.
— Прошу вас, продолжайте!
Миша заученно стала говорить:
— Из Консьержери в 1189 году Филипп II Август вместе со своим родственником и союзником Ричардом Львиное сердце отправился в 3 Крестовый поход, а позже распорядился возвести на этом месте королевский замок, впоследствии перестроенный и расширенный Людовиком Святым.
Реконструкцию продолжил его внук Филипп Красивый, построивший ту часть королевского дворца, которую сейчас и называют Консьержери. Со времен Людовика Святого и Филиппа Красивого многое сохранилось:
- Зал стражи. Мы сейчас здесь проходим.
Все заинтересованно огляделись. Это было огромное помещение в стиле готики. Высокий потолок украшались арочными перекрытиями. Миша продолжала:
— Длина зала 64 метра, ширина 28 метров. Ещё его называют залом вооружённых людей. Именно отсюда возникло слово «жандарм».
Пройдя по гулкому залу, все увидели столы.
— Это что, столовая?
На этот раз спросила женщина в джинсах. Миша ответила сразу же:
— Зал служил трапезной, то есть столовой для слуг и охраны дворца. И не только. Представьте, ночью на подогреваемом полу иногда размещалось до 500 солдат.
— Получается, подогреваемые полы — не современное новшество? — удивился Максим.
— Получается так, — согласилась Миша. — Также как водопровод в древнем Риме.
— Многие изобретения пришли к нам из прошлого, — согласился профессор.
— А что это за решётка? — спросил Виктор.
— Эти русские такие любознательные, — не уставала удивляться Миша.
— Вдоль зала стражи протянулся коридор, отделённый решёткой. Он называется «Парижской улицей», где располагались камеры заключенных.
Максим и Лиза почувствовали, будто идут по следам обречённых на смерть людей.
Здесь нет равенства. В одной из камер на соломенной подстилке сидят восковые фигуры, изображающие трёх молодых людей из простого народа: длинные волосы, шейные платки, у ног - кувшины.
Рядом комната получше — заключенный лежит на кровати, а чуть подальше - камера-одиночка. За столом сидит господин в приличной, но слегка помятой одежде и читает книгу.
Но всех арестантов уравнивала близкая встреча с палачом, который не знал снисхождения даже к королевским особам.
По «Парижской улице» главный палач переходил от одного здания в другое.
Все невольно затихли. Так случалось всегда в этом месте. Упоминание про палача действовало на людей угнетающе.
— И мы переходим в зал гвардии. Он тоже сохранился со времён Людовика Святого и Филиппа Красивого. Зал грандиозный, площадь его составляет около 2000 квадратных метров.
Раздались удивлённые голоса экскурсантов:
— Ого-го!
— Вот это размеры!
Миша улыбнулась. Она знала, что русские очень эмоциональны, даже чересчур.
— Обратите внимание, свод держится на 69 колоннах и пилястрах. Пилястры, — уточнила Миша, — это вертикальные выступы, лишь условно изображающие колонны.
Все внимательно осматривались. Кто-то стал вслух считать. Опять не выдержал Виктор.
— Почему зал такой огромный? Да ещё стол из чёрного мрамора.
Миша посмотрела на любознательного экскурсанта и ответила:
— Этот зал одновременно служил столовой. Здесь проходили пиршества, пиры. А также зал использовался как тронный и бальный. В перерывах между танцами звучала арфа, менестрели пели свои весёлые или печальные песни.
Елизавете даже показалось, что она слышит сладкозвучные звуки арфы. Перед глазами поплыло, но к действительности вернул голос Виктора.
— А это что за арка?
— Широкий арочный пролёт выводит в дворцовую кухню. Идёмте за мной, — предложила Миша.
Все
