8. ВИФЛЕЕМ
…Он пришел…
Связанный, плененный в саду Гефсимани, там, где среди олив он просил Отца о том, чтобы миновала Его сия чаша. Руфь видела Его, словно чувствуя страдания, которые Он испытывал, ощущая и себя виноватой в том, что происходит с Безгрешным. Было утро и было огромное яркое солнце, встававшее из-за горизонта, словно предвещавшее события, которым возможно было произойти только раз, никогда не повторяясь, и от них зависел весь этот мир, все живое, и прошлое, и настоящее, и будущее.
И вот перед глазами Руфи возник огромный внутренний двор иудейского прокуратора Понтия Пилата. Толстые стены претории отделяли эту роскошную крепость от внешней убогости простого люда. Приезжавший из Кесарии прокуратор ни в чем не привык себе отказывать, и все эти излишества создавали для него тот микромир, вне которого Пилат существовать не мог, а если и мог, то с трудом.
Была та самая пятница, которая позднее будет постоянно на памяти человечества во все времена его существования. С утра Пилат был раздражен, что должен был идти на поводу у этих иудеев, соблюдая их обычаи. И кого-то надо было отдать на казнь. Вот и сейчас он должен был сам выйти к собравшимся, ибо те не могли войти в дом язычника, не оскверняя пасхальных ритуалов. Руфь видела, что это раздражение переросло в невыносимую головную боль, которая последнее время так часто мучила прокуратора. Кожа на лице его была воспалена и мучительные боли сделали тусклыми его глаза. Все было перед ним, как в тумане. Неожиданно Пилат увидел Приведенного к нему. Очень странные, доселе не изведанные чувства овладели прокуратором. Его воспаленный мозг метался, рисуя страшные картины своего будущего. Вот этим он бы не поделился ни с кем, не веря в то, что видел. Руфь возвратилась из видения, словно вынырнув. Очнувшись и сбросив с себя остатки полусна, она огляделась, нашла глазами Ноеминь и направилась к ней, чтобы помочь свекрови встать и умыться несколькими струйками воды из кожаного мешка.
И вот растительность стала попадаться чаще. Все говорило о том, что самый трудный участок пути, Иудейская пустыня, почти пройден. Оставалось перейти вброд небольшую речушку, впадавшую в Соленое море. Песок сменился каменистой почвой, дорога шла в гору. Путники решили отдохнуть. Руфь очень ждала этого момента, не потому, что сильно устала, а потому, что знала: она вновь увидит Его. При приближении к Вифлеему видения стали посещать ее чаще. Все устроились, кому как пришлось. Выбирать более удобное место и положение уже не было сил. Руфь помогла Ноеминь и прикорнула около нее сама в волнительном предсостоянии встречи со Спасителем.
…Он шел и улыбался, улыбался, как она думала ей. Мощная энергия любви и веры исходила от всей Его фигуры. Она воспринимала Его в идеале: полудлинные локоны обрамляли такое, ставшим для нее дорогим, строгое и доброе лицо Его. Неожиданно Руфь увидела большое скопление народа. «Какое-то празднество», - подумала она, люди были веселы, забыв о своих повседневных заботах. Потом Руфь поняла: свадьба… «Брак в Кане Галилейской», - услышала она чей-то голос. Он стоял, прислонившись к одной из колонн. Рядом остановилась женщина, вопросительно глядя на Него: «Вина нет у них». Светлые глаза Спасителя остановились на женщине: «Что Мне и Тебе, жено? Еще не пришел час мой».
Руфь внимательно смотрела и слушала диалог этих двух людей, пришедших на свадьбу в Кану. И она вдруг поняла, что он здесь со своей Матерью. И та просит Его совершить чудо. Мать обратилась к служителям: «Что скажет Он вам, то сделайте». Чудо совершилось. Первое чудо во славу Божию, в веру в Спасителя. Тогда впервые ученики уверовали в Него. Руфь, еще находясь под властью чудесного видения, размышляла над тем, как велик Всевышний и как Он любит ее, ибо дает увидеть то, что когда-то свершится, дает осознание величайшего акта –жертвы в прощение грехов. После таких видений Руфь делалась чище и весь мир вокруг казался светлее и лучше, а все тяготы пути –временными неудобствами, которые можно легко преодолеть.
Неожиданно для Руфи одно видение сменилось другим. Теперь Руфь уже не понимала, где был сон, а где явь. Ночь сменилась днем. Пятеро продолжили свой путь. Скоро должен был уже показаться Вифлеем, долгожданный город, с которым у Руфь были связаны все ее чаяния и надежды. Хотя многого она не осознавала. Все тяжелее становилось идти: дорога шла в гору. Руфь поддерживала Ноеминь, которая в кровь сбила босые ступни ног. Руфь не обращала внимания на боль и тяжесть в своем теле, она старалась помочь свекрови.
Наконец показались белые стены Вифлеема, почти как в видении. Ощущение того, что она когда-то была здесь и все это видела, не покидало Руфь. Семья, сопровождавшая их в пути, направилась в пригород Вифлеема, а Руфь и Ноеминь вступили в город. Было время начала жатвы ячменя. Женщины нашли бывшее жилище семьи Ноеминь полуразрушенным и опустошенным. Знакомые, встречавшие Ноеминь, говорили: «Это ты?» «Да, отвечала Ноеминь, - но теперь меня можно называть не Ноеминь, что значит «приятная», а Мара, что означает «горькая», ибо вернулась я в великой горести».
Таким образом наши путницы прибыли в Вифлеем. Теперь следовало подумать о том, как жить дальше. Как найти средства к существованию. От прежнего жилья Ноеминь, ее имущества, не сохранилось ничего, кроме полуразрушенных стен, которые надо было восстанавливать. Но женщины не пали духом. Они искали выход и нашли его. Ведь начиналась жатва ячменя, и Руфь решила пойти и подбирать колосья позади жнецов. Это уже была пища, и на это уже можно было жить. Ноеминь тоже не тратила времени даром. Она собирала песок и глину, обмазывала стены жилья, пытаясь восстановить свой бывший дом. Обе без дела не сидели, надо было жить дальше.
Ноеминь вспомнила, что у нее был родственник по ее мужу, богатый знатный человек. Звали его Вооз. Он владел обширными полями, на которых сейчас шла уборка зерна. Руфь попросила у Ноемини разрешения пойти на поля Вооза и подбирать колосья за теми, у кого найдет благоволение. Ноеминь разрешила ей это, поблагодарив Руфь за заботу и помощь. Руфь надела покрывало для работы, подобрала волосы, надела платок и пошла на поля. Жнецы, выстроившись в ряд, захватывали одной рукой пучок колосьев, другой особым приспособлением – острым ножом с загнутым концом срезали его. Женщины за ними подбирали колосья, связывая их в снопики. При таком быстром темпе работы, даже самые прилежные оставляли колосья в поле. Вот их-то и приходила подбирать Руфь. По вечерам женщина буквально валилась с ног от усталости, но работы своей не прекращала.
В один из таких дней Вооз навестил жнецов, целью проверки их работы. «Господь с вами», - приветствовал он работников. Те благодарно ответили ему: «Да благословит тебя Господь.»
