это невероятное событие настолько потрясло Политикум, что даже наши заклятые друзья из чуждых политических партий не решились использовать его в целях борьбы против НАРПОППЫ - поняли, что это бумерангом ударит по всей Элите. Кроме того - и это было главное - многие боялись (потому что у всех было рыло в пуху), что и их тоже может постигнуть такая же участь.
Как всегда, со страху бросились к науке - в НАКАЖЕПРО. А президент академии, академик Битум Парис Зенонович - мудрейший мужик! - им, значит, и говорит: "А вы, товарищи-панове, видели когда-нибудь, как текут реки? - От истоков к устью. А не наоборот. Рекомендую вам исследовать истоки этого явления - я сам, когда изучаю какое-либо явление, стараюсь добраться до его истоков. Тогда многое становится понятным. И вообще, друзья мои, хоть вы и власть, но все-таки желательно соблюдать положения Закона о Науке. Вы, говорит, кому поручили проектировать это изделие? Ах, Инвестиционно-Маркетинговому Холдингу "Конкретика"! Понимаю. А финансирование через кого проходило? Ах, через Акционерный Банк "Общак" ("АБО")! Понимаю. Вот у них, полагаю, и нужно поинтересоваться, чего такого они вам напроектировали. Да кстати, спросите там у пана Шизоватого с паном Пелдуном: а их этот вопрос не занимает? А я, как Понтий Пилат, умываю руки. Впрочем, говорит, научную комиссию для расследования данного казуса создать, думаю, нужно. С этим академия вам, панове, поможет. Возможно, говорит, ее выводы будут иметь общецивилизационное значение".
Видит Правительство, что толку тут не будет. Доложили Гаранту. Создали комиссию. Пакет ей передали для изучения - ну, тот самый, что в квартире Лидера был обнаружен. И по сей день успешно работает комиссия. Вот тебе, Сократ, и истоки! - завершил свой рассказ Зяма Рабиновченко.
- Вот вам и истоки! - и я то же самое говорю. А выводы, если можете, делайте сами, потому что мой разум здесь бессилен! - закончил и свое повествование Сократ Панасович, товарищ-пан Фригодный и допил минералку из стакана, поданного Александрой Валерьяновной.
Общество, наслушавшееся в предыдущие дни разных фантастических историй, уже привыкло к таким гофманиадам и реагировало вполне умеренно, хотя отметим, что повесть Сократа Панасовича вызвала весьма большой интерес. Многие размышляли вслух о таинственных процессах, приведших к Метаморфозе Лидера и еще более таинственных причинах этого Превращения. Светлана с Аленой и Вольдемаром вспоминали Кафку. Семен Никифорович вспомнил, как у них в Учреждении дебатировался вопрос: давать ли разрешение на выпуск Феноменально-Гигиенических Пакетов с напечатанным на их плоскостях государственным гимном Державы. По зрелом размышлении решили воздержаться, мотивируя это тем, что хотя почти никто из населения не знал слов гимна, но изучение его в сопровождении Феноменальных реакций - это, панове, уже нечто! А ну, как в результате такового изучения Электорат получит Феноменальный рефлекс уже на сам гимн, даже без политиков - что тогда? Закрывай лавку вообще?! Светлана вспомнила, как ее Босс носился с идеей выпуска этих Пакетов с эксклюзивным тюнингом стразами Сваровски, но вскоре ему настоятельно порекомендовали оставить эту идею и не заниматься ерундой. Поделилась своими воспоминаниями и мадам Рюкк-Зак - Феня то есть, как у них в Одессе кто-то выпустил хулиганскую партию Пакетов, украшенных портретами главных городских чиновников, включая Губернатора (шоб они нам все были здоровы!), с разными неприличными частушками и приколами. Был большой скандал.
Во время Фениных воспоминаний в гостиной неожиданно появился Хватанюк. Вошел он без сопровождения и как-то боком. Вид имел взъерошенный. Как-то странно время от времени зачем-то подергивал спиною. Безо всякого предисловия, объяснения и связи с предыдущим он нервно выступил со своей, как всегда оригинальной трактовкой ситуации.
- Що би ви мені не казали, панове, а я глибоко переконаний, як каже наш Ґарант, що всі оці Хвеномени пороблено. За гроші.
* - Что бы вы мне не говорили, панове, а я глубоко убежден, как говорит наш Гарант, что все эти Хвеномены поделано. За деньги.
- Господи, Маркиян Рахваилович! Живой! - радостно воскликнула Алена. Но Хватанюк продолжал свою мысль, не обращая внимания на искреннюю радость коллег:
- За гроші. Я, Хвеню, не кажу, що це жиди, а от москалі - ті дуже і дуже могли се поробити. А наш клятий Уряд - абисьто він дав на подоланнє цього клятого Хвеномену більше гроший, аніж кляті москалі на поробленнє, то ми давно позбавилиси його та й си забули, що се таке. За гроші - все можна поробити. Бігме кажу!*
* - Я, Хвеня, не говорю, что это жиды, а вот москали - те очень и очень могли это поделать. А наше клятое Правительство - если бы оно дало на одоление этог клятого Хвеномена больше денег, чем клятые москали на поделание, то мы уже давно избавились бы от него и забыли, что это такое. За деньги - все можно поделать. Ей Богу! (Зап. Укр.)
- Маркиян Рахваилович, миленький, - сказала Валерия Александровна, - ну дались же вам эти москали! Вы же на этом шизофрению себе можете заработать. И будете как наш Министр Юстиции - ну и что в этом хорошего?
- Йой, пані Валеріє! Вже ліпше шизохренія, ніж оцей клятий Хвеномен. А проти москалів і жидів, як людей, я ніц нічо не маю, їй Бо - хай собі живуть, най би вони повиздихали! Але ж ви самі бачите, що ці кляті москалі - вони ж таки хочуть нас зо світу ізвести! Що ж тепер його робити? Молитиси на них? Та хто вони такі? Повбивав би! Ой, недарма наші люди кажуть "Дякую тобі, Боже, за те, що не народив мене москалем!", а один наш поет написав: "Найбільше ненавиджу тебе, російський народе-виродку!". Бігме кажу, недарма!
- Йой, пани Валерия! Уж лучше шизохрения, чем этот клятый Хвеномен. А против москалей и жидов, как людей, я ничего не имею, ей Бо - пусть себе живут, чтоб они подохли! Но вы ведь сами видите, что эти клятые москали - они ж таки хотят нас со свету извести! Что ж теперь с ними делать? Молиться на них? Да кто они такие? Поубивал бы! Ох, недаром наши люди говорят "Спасибо, тебе, Боже за то, что не родил меня москалем!", а один наш поэт написал: "Больше всего ненавижу тебя, русский народ-выродок!" Ей Богу, говорю, недаром! (Зап. укр.). - Мы были крайне удивлены, выяснив, что М. Р. Хватанюк приводит не просто свое личное просвещенное мнение, а вполне реальную, настоящую цитату из настоящего, опубликованного литературного сочинения - поэмы Ю.Тарнавського. "У ра на (Тисяча років самоти)". Ее выходные данные: Видавництво часопису "Березіль". Видав-ництво М. П. Коць. Харків - Нью-Йорк, 1992. с. 11. Однако! Этот, так сказать, образчик поэтического творчества - что-то из ряда вон выходящее даже с точки зрения "дружбы между народов" в смысле М. Р. Хватанюка. (Сост.)
- Ну, Хватанюк, - не выдержал Вольдемар, - тебя точно одна только могила исправит, если еще раньше я тебя сам фэйсом об тэйбл не повоспитываю. Или на тебя, на самом деле, шизофрения не нападет.
- А ти, москалику, сиди тихо і не лякай мене тою шизохренією абочим, - огрызнулся Хватанюк, - бо ще прийќдуть наші, заженуть тобі кола в сраку, то й буде тобі - он як Буряк розповідав про тую війну на наших Карпатах.**
** - А ты, москалик, сиди тихо и не пугай мене шизохренией или чем там еще, - огрызнулся Хватанюк, - бо еще придут наши, загонят тебе кола в сраку, то и будет тебе - вон как Буряк рассказывал про тую войну на наших Карпатах. (Зап. Укр.)
- Ну да! Хорошо еще, что, как говорит украинский народ "Бог свині рогів не дав", да и у тебя, Маркиян, он их, как видим, отобрал, а то - ты бы точно меня забодал, - ответил Вольдемар. - Расскажи-ка лучше, чем это ты занимался все это время?
Маркиян смутился, покраснел как рак и замолчал.
- Ну что ж ты молчишь? - снова обратился к нему Вольдемар, - Такой речистый, запас слов имеешь и выражений. Психоанализ превзошел. Рефрейминг знаешь. А тут вдруг взял и замолчал, как будто чего-то такого занимательно-проктологического в рот набрал. Давай, колись!
Хватанюк на глазах у всех из красного моментально сделался синим от какого-то необъяснимого для остальных Реципиентов страха. А те тоже стали смотреть на него с испуганным удивлением, понимая, что с ним произошло что-то из ряда вон выходящее, но такое, о чем он не хочет или не может сообщить. В гостиной повисло тяжелое молчание.
Валерия Александровна, уразумев, что обсуждение зашло в тупик, лихорадочно соображала, как из него выбраться. Она инстинктивно чувствовала, что нужно перевести стрелки общественного внимания с Хватанюка на что-нибудь от него отличное. И тут ей в голову пришла такая, знаете, несколько литературная мысль о Метаморфозе.
- Друзья мои! - обратилась она к сообществу. - Друзья мои, мы с вами прекрасно понимаем, что превращение Лидера в Феноменально-гигиенический пакет - это, конечно, всего лишь некая аллегория.
- Ничего не аллегория! - запротестовал было пан-товарищ Фригодный. - Зяма зря брехать бы мне не стал. Не такой это человек! Да и не с его способностями такие сказки придумывать.
- Ну и ладно, - легко согласилась с ним Валерия Александровна, - пусть будет не аллегория. Но все равно это, друзья мои, эдакая, понимаете ли, аллегория.
Сбитый с толку столь изощренной логикой, Сократ Панасович только сопел и раскрывал рот, да и все общество не очень понимало, куда клонит бабулька-Валерия. А та, мягко улыбаясь всем своей ласковой старушечьей улыбкой, продолжила:
- Дорогие мои, то, что поведал нам наш милый Сократ Панасович, только на первый взгляд представляется эдаким, знаете, парадоксом. Я глубоко убеждена, что такого или аналогичного рода метаморфозы происходят гораздо чаще, чем все мы думаем. И даже эту ужасную притчу Кафки - "Превращение", о которой упоминали наша уважаемая Светлана с нашей милой Аленушкой - ну, помните? - там, где человек превращается в таракана? - можно понимать не только в символическом, а даже и в эдаком, понимаете ли, научном смысле.
В разговор несколько неожиданно вступил Голова пан-товарищ Буряк, который до сих пор сидел тихо, внимательно вбирая новую для себя информацию. Однако при последних словах бабульки-Валерии он, как бы вспомнив нечто, пережитое им лично, встрепенулся, хлопнул себя ладонью по колену и произнес:
- От, Валерия Александровна, а знаете, шо вы совсем не напрасно тут нам упомянули про тараканов? Потому что с этими тварями у меня связана такая история, какую ни на какую здоровую голову не натянешь! И от именно, шо с превращением. Если хотите, то я вам ее сейчас и поведаю.
Реципиенты задвигали стульями и креслами, пододвигаясь поближе к новому рассказчику, и Петро Кондратович, откашлявшись, начал свое повествование.
Мистерия восемнадцатая.
Доводящая до сведения Реципиентов концептуальные и технологические основы Секретной Тараканологии
"Мы у тое время, пред-ставьте, не только зерновые выращивали. Время тогда, товарищи, наступило такое, что хрен его поймешь, чего людям надо. Тут хлеба, можно сказать фигурально, не хватает, а они все свое: даешь демократию и национальное возрождение! Ну, тогда и мы многое передумали. Какой только фигни не предлагалось. Одни говорили, фанеру надо собирать и из нее делать легкие
