Море бушевало, разбиваясь серыми волнами о ровные белые скалы; седые барашки летели вверх, как ошмётки лопнувшего шарика. Были сумерки, и скоро – об этом было известно уже давно – всё должна была поглотить тьма. Исполинские отвесные скалы смотрели на шторм невозмутимо, с лёгкостью разбивая все натиски. Ничего не стоило им укрощать эту стихию – так было много столетий подряд, и сегодня будет так же, как всегда.
Кто воздвиг эти каменные громадины у самого моря? Гордый ли гунн ходил здесь по краю обрыва, глядя своими раскосыми глазами в сторону горизонта? Римлянин ли в грязных доспехах маршировал здесь колоннами, таская камень за камнем, чтобы утрамбовать могучие бледные изваяния у самого подножия моря? Вряд ли самый старый мудрец сможет сказать это точно. Горы и сами не хотели знать; их разум дремал в тысячелетнем покое, и горе тому, кто бы осмелился разбудить его.
Пока горы спокойно сдерживали воду своими подошвами, никому дела не было до того, что происходит под её толщей. Там, на мутном дне, уже сотни лет в яростной истерике бились водоросли – сотни миллионов спутанных зелёных слоевищ, торчащих из камней. Именно они и были причиной этого шторма – раскачиваясь, они так сильно толкали воду, что она покорно шла вперёд, волоча за собой ветер. Раньше, в совсем древние времена, они толкались по одиночке, вразнобой пытаясь вызвать волну, но это никогда не заканчивалось ничем, кроме столкновения с соседями - такими же боязливыми, скользкими и зелёными, как они сами. Их спокойные склизкие лица выражали лишь тоску и разочарование: ничто не помогало сдвинуть волну вперёд, на мерзкие горы, что отделяли их от мира.
Но всё изменилось, когда великий Уур-хун взобрался на камень. Он был совсем не таким, как они – мощным, разноцветным, с десятками лепестков, торчащих из ствола тела; каждый сын народа Низших Растений сразу понял, что к ним пришёл тот, кому суждено вершить их судьбы. Листья Уур-хуна торчали острыми пластинами, меняя цвет от тёмно-зелёного у самых корней до красного и затем бурого в верхней части слоевища. А в чёрной прорези пасти у него сверкало три ряда острых и крепких зубов – они сияли, как лёд под солнечными лучами. Тогда он впервые обратился к подводному народу с речью:
- Братья! Миллионы лет мы растём здесь, и нас стало так много, что морская пучина уже не может вместить нас. Вы все давно хотите наружу, но проклятые горы веками преграждали нам путь. Вы думали, что не можете изменить этого? Я говорю вам – раскачивайте воду все вместе, в едином такте, чтобы пришла большая волна – и тогда мы сокрушим эту жалкую преграду!
И водоросли поняли, что вода и вправду пойдёт вперёд легче, если раскачиваться всем одновременно. Маленькие зелёные рожицы исказились, наливаясь жестокостью. Они закачались вперёд и назад, назад и вперёд, и повторяли так день за днём, становясь всё крепче и ловчее. И громогласный хор миллионов разносил под водой грозный клич:
Вперёд! Вперёд! Во все углы!
Мы здесь едины, хоть малы!
Туда, где солнце ляжет спать,
Мы донесём свою печать!
Уур-хун оглядывал бесконечный строй и восхищался силой и самоотверженностью своего народа. Он видел: с таким войском ему теперь будет очень просто захватить мир. Не важно даже, каковы будут его воины по отдельности, одно их количество уже позволит водорослям установить свою власть над всеми столицами мира, думал он. «Когда растения выйдут на сушу, миллионы людей будут бежать, спасаясь от их извилистых корней и безжалостных зубов на маленьких мордочках, но мы будем беспощадны – горы трупов заполнят их площади, а реки окрасятся в красный цвет. Тогда уже сами они – проклятые люди, столько лет занимавшие сушу – отправятся жить под воду, мы схороним их в гигантских клетках на морском дне, и все, что они смогут сделать – это прирасти к камням, позеленеть и раскачиваться туда-сюда, не в силах изменить свою судьбу, как это делали мы по их вине столько бесконечно долгих зим,» - так рассуждал великий Вождь Народа Низших Растений, наблюдая со своего камня за усилиями зелёных собратьев. «Совсем скоро придёт этот день,» - думал он, - «Как только мы смоем единственную преграду – эти отвратительные, ненавистные горы, отделяющие море от аккуратных городишек человечества. Надо лишь чуть-чуть поднажать, и наши усилия приведут к успеху.»
Но время шло, а горы всё не смывались – они оставались такими же невозмутимыми, как и прежде, как ни старались орды водорослей. Порой от них отваливались куски рассыпчатой белой породы, и в такие моменты старейшины Низших Растений, наблюдавшие за ситуацией через длинные трубки, высунутые наружу, ликовали – вот он, час, когда горы уступят нам дорогу. Но за белыми кусками обнажались лишь новая белая стена, и конца ей не было видно – стало ясно, что волнам не смыть горы полностью, что они не собираются освобождать им проход. Уун-хур давал своим воинам отдохнуть, чтобы они набрались сил раскачивать море с ещё большей яростью – они не теряли надежду и качались, пронзая солёную толщу беззвучным писком. Но всё было по-прежнему, и сколько бы отчаяния не было в их трудах, камень продолжал сдерживать океан.
И вот, однажды под вечер, насмотревшись на старание своих детей, братьев и сестёр, Уур-хун вздохнул, и, отвернувшись, чтобы никто не заметил его разочарования, пополз к своему дому под камнем, возвещая об окончании дня. Другие водоросли облегчённо опали на своих камнях, предоставив себя волнам, ими же созданным. И когда Уур-хун обернулся, чтобы взглянуть на них в последний раз перед сном, и увидел их апатичные, безжизненно покачивающиеся стебли, его осенило.
- Братья! – закричал он, взобравшись обратно на камень. – До сих пор я смотрел на вас с одного угла, и вы всегда были на одном месте! Но теперь я посмотрел на вас с другого, и я вижу, что вы передвинулись! Вы думали наверняка, что не способны оторваться от своих камней, но ведь я - перемещаюсь! Не обращали ли вы никогда на это внимания – я действительно перемещаюсь! Я как-то сделал это, а значит, и вы сможете! Не нужно посылать бесполезные волны на расправу с гигантскими горами – мы сами придём к ним, и сами же прогрызёмся сквозь их зловонную толщу к людям!
Тысячи вздохов и вскриков прокатились тогда по океану. Водоросли обомлели от столь давно забытой, но столь простой идеи - двигаться самостоятельно, не ожидая, когда тебя снесёт куда-то солёным водным потоком. Теперь они неуверенно оглядывали свои тела: достаточно ли они сильны, чтобы оторваться от камней? Они приросли к ним так давно, что, казалось, до этого не существовало времени. И тогда бурый старец Баал-тег, один из самых уважаемых подводных старейшин, вскричал к правителю:
- Уур-хун! Ты мудр и необычайно силён, и мы преклоняем колени перед твоим величием! Но скажи: можем ли мы сделать то, что подвластно тебе? Я жил долго и ни разу не видел на своём веку, чтобы водоросль сама отрывалась от камня! Раз мы даже не раскачали волну так, чтобы она смыла горы, не значит ли это, что мы слабы и никогда не познаем самовольного движения?..
Уур-хун подумал, измеряя прищуренным взглядом необъятную зелёную фалангу. Затем он сказал:
- Я, Уур-хун, сын Ывлтадывтадывтащывтащыша, говорю вам, что каждый из вас сможет двигаться, если захочет этого по-настоящему! Я позволяю - каждому из вас – оторваться от своего камня!
И снова гул миллиардов голосов окутал всё море. Водоросли шептались:
- Мы можем! Он позволил нам! Он передал нам часть своей силы!
Они стали напрягаться, стремясь оторваться поскорее от ненавистных им пристанищ. Сначала ни у кого этого не получалось, но вскоре откуда-то издалека, из-за многих сотен километров от берега пришла весть о первом оторвавшемся слоевище. Боевой дух народа Низших Растений рос, и мускулы их с каждым днём становились всё крепче, особенно в нижней части туловища – той, что постоянно напрягалась, пытаясь оторваться от камней, свай или морского мусора, к которому приковали их корабли людей. Лица их становились всё кровожаднее, глаза превращались от постоянного усилия в мелкие чёрные треугольники, и вот уже внутри маленьких кривых ртов прорезались острые, как шипы, зубья. Кто-то пытался сразу перегрызть ими нижнюю часть тела, чтобы освободиться и умирал, но большинство оказались терпеливыми; когда они отрывались, их рот был уже полон крепких и острых орудий убийства. Уур-хун, окружённый сильнейшими и мудрейшими сынами Низших Растений, готовил план наступления, с упоением наблюдая, как каждый день его народ становится всё свободнее. Так прошёл год – время бесконечных тренировок, быстрой и яростной подготовки Низших Растений к войне. Они седлали кальмаров и акул, забирались в раковины, опутывали верёвками из мёртвых собратьев морских ежей и тащили их за собой, как орудие будущей мести многовековым узурпаторам. Водоросли стремительно осваивали технику построения войска, основные законы военной тактики и верховой езды; это были уже не те безобидные вегетативные создания, которых знал человек – эти водоросли были созданы для того, чтобы убивать.
В назначенный час они выдвинулись к берегу. Миллиарды воинов шли широчайшей в истории фалангой, покрывавшей дно океана от одного его берега до другого. От их тяжёлого марша вздымались тучи донного песка, а поверхность моря бушевала, исходя штормами, крушившими жалкие судёнышки людей в пух и прах. Гул от их шагов разносился по всей солёной водной толще Мирового Океана. Грозный, слаженный и трижды более громкий, чем годом ранее, хор, тянул на тысячи языках посреди маршировавших стройных колонн:
Мы здесь! Мы здесь!
Эй, Человек!
Мы здесь, мы здесь!
Прошёл твой век!
Мы знаем всё!
Как надо бить!
Мы знаем всё!
Мы будем жить!
Скоро обрушится на всех,
Страшнее смерти морской гнев!
Уур-хун шёл в первом ряду, взгромоздившись на самую огромную морскую звезду, утаскиваемую к берегу боевыми кальмарами. Совет Старейшин во главе с Баал-тегом доложил ему план действий:
- Мы прогрызём в горах дыру - своими собственными зубами! – советник Чин-Чин оскалил свою 124-зубую пасть, показывая орудие возмездия. – Через неё наша армия войдёт в Долину людей, а потом мы растечёмся на пять потоков и покорим все их столицы! Мы окружим их и сравняем с землёй!
Совет восторженно запищал при этих словах, представляя себе огонь и кровь, ожидающие их впереди. Кто бы мог подумать ещё пару лет назад, что безмолвные, безобидные водоросли могут быть такими кровожадными?..
- На всё уйдёт не больше года! Они падут под нашим натиском! – возглашал Чин-Чин.
- Нет, они могут продержаться несколько лет, - спокойно возразил Баал-тег. – Может быть, даже десятилетия. Но со временем мы всё равно возьмём своё. Нас просто слишком много – сотни миллионов, миллиарды, триллионы бойцов.
Уур-хун окатил его строгим взором, поглаживая длинное слоевище. Его мудрый лик озарился довольной улыбкой, и он молча кивнул в одобрение.
Водоросли увидели это и впали в восторг. Тысячи армад от одного края моря до другого затянули песнь в честь своего правителя:
Нам не нужно отдохнуть,
Уур-хун ведёт нас в путь,
Он врага повергнет сразу,
Нашу волю не согнуть!
- Уун-хур! – скандировали они,
