С детства его прозвали - Окуньком. Будучи ребятишками, сидели с удочками на берегу Ангары. -
- Смотри, Толик, клюет! - Тот дергает удочку - она пустая. - У, окунек ушел...- и опять забрасывает.
- Да клюет же! Подсекай! - Опять вытаскивает - нет никого. - У, опять окунек ушел... - Так и прилипло прозвище - Окунек.
А еще - Могляна Серафимовна. Почему - Могляна? Сейчас уже никто и не вспомнит...
- На "камералку"* пошли, банки популяем? - Банки популять - это когда выкапываешь ямку, кладешь туда кусочек карбида, утащенного у местного сварщика, наливаешь немного воды, чтобы пошла реакция, и закрываешь консервной банкой с пробитой сбоку гвоздем дырочкой. После этого, пригнувшись подносишь к дырочке на вытянутой руке спичку.
Раздается хлопок и банка подлетает вверх метров на десять. Один раз поменяла почему-то направление и прилетела Окуньку в лоб. Все перепугались. Долго приводили в чувство, пока не очнулся. После этого больше не звал никого банки популять.
Рос он в многодетной семье и был старшим. Рано потерял отца, который был основным кормильцем. После потери мужа, мать его - Анжелика, запила. Младших детей забрали в детдом , лишив Анжелику родительских прав, и Окуньку пришлось рано познать тяготы взрослой жизни.
Семья наша переехала в другой поселок и мы с Окуньком перестали видеться. Появилась другая компания, другие интересы...
Однажды, мы - молодые лоботрясы, от нечего делать, приехали в наш захолустный поселок и проходя по заброшенной улице, зашли в домик, где раньше жил мой одноклассник, Серега. Каково было мое удивление, когда зайдя в избу, вместо Сереги, я увидел Окунька, сидевшего в кухне на табуретке за дощатым столиком, а напротив его на такой же табуретке сидела местная девчонка лет шестнадцати, Светка. Дом был пуст. Кроме стола и двух табуреток, в соседней комнате стояла обыкновенная кровать, да занавески на окнах.
- Привет, Окунек! - от удивления я чуть не сел на пол. - А где Серега с тетей Надей? - Это мать, Сереги.
- Привет! Давно тебя не видел. - ответил он и добавил - Так они переехали уже давно. Теперь мы здесь живем... вот...
- Да...семья...- промелькнуло у меня в голове. Было как-то неловко и поговорив еще о чем-то незначительном, мы с компанией вышли на улицу - Окунек, женился! Во, дела!
Затем мы не виделись еще несколько лет... Случилось так, что нашему предприятию понадобился лес для пилорамы и нужен был лесник для отвода лесосеки.
Я приехал в родной поселок и спросил у местного жителя, где проживает лесник. - Да, во-он дом на отшибе стоит. Там и живет. Дома поди...-
Постучав в дверь и услышав - Открыто! Заходи! - вошел в дом. Посреди комнаты босиком стоял Окунек. Вокруг него бегало несколько ребятишек.
Заулыбался... - Привет! На "камералку" пошли? - Банки популять? - поддержал я. - Это, чо - все твои?
- Часть - мои, часть - общие... - Из соседней комнаты выглянула растрепанная голова женщины. - Здравствуйте! - ... и опять скрылась. Послышался стук швейной машинки.
- Вот, подрабатывает швеей... - словно оправдываясь, произнес Окунек.
- Так это ты лесник? - Окунек опустил глаза - Устроился вот недавно. Еще в курс дела не вошел... - Ну лесосеку-то отвести сможешь? - Попробуем...чего там...-
Вскоре общими усилиями работы по отводам были завершены. Сели с ним, выпили и долго и обстоятельно говорили о жизни. Вспоминали прошлое... Обсудили настоящее.
Шли девяностые. Полное безденежье в стране. Процветал бартер. "Шило - на мыло" - и обратно...
- Да, такую ораву надо прокормить... Сколько ребятишек-то? -
- Как в поговорке - "Семеро по лавкам..."-
Какое-то время я помогал ему чем мог. Потом наши пути опять разошлись...Краем уха я слышал, что жена Окунька - та, что выглядывала и шила, бросила его.
Ушла к другому, где после очередной пьянки нашла у того под кроватью заряженное ружье и застрелилась. Отчего? От жизни наверное...
Прошло еще несколько лет. Хоронили мать моего друга. На кладбище среди мужиков, копающих могилы, увидел Окунька.
Похудевший вконец и осунувшийся, он кивнул мне головой. Поговорить тогда не удалось. Вскоре пришло известие, что его не стало...
Толика Соболева - по прозвищу - Окунек.
